Читаем без скачивания Чужая осень (сборник) - Валерий Смирнов

— Пока тебя не было, ребята провели несколько крупных сделок, — обрадовал меня собеседник.

Ну, может какой-то поганец-фирмач и запрыгал бы от радости вместе с креслом при таком сообщении, стал бы интересоваться: сколько же наша фирма нажила, не пора ли менять «Вольво» на «Мерседес»? А я скромно первым делом выяснил:

— Налоги заплатили?

— А как же. Посмотри, там все есть.

— В двух словах брякни.

— На торгово, этих… посреднических операциях заработано восемь миллионов. После всего… Ну, накладные расходы… В общем… Тысяч пятьдесят нам останется…

— Это хорошо, — руководитель изредка должен хвалить своих работников, чтобы они чувствовали важность порученного дела и испытывали удовлетворение от нелегкого труда по включению факсов. А чтобы мой коммерческий не сильно зазнавался от такого высокого признания его заслуг, я завершил разговор на более высокой ноте:

— Еще раз заставишь контролировать твою работу, я тебе яйца оторву. Ты меня понял, Рябов?

И быстренько прервал связь, потому что Серега вполне мог наговорить ответных комплиментов. Я радостно отодвинул гору бумаг на край стола, посчитав этот рабочий день «Козерога» очень ответственным и напряженным, но благополучно завершившимся. И был абсолютно неправ. Потому что в мой кабинет снова ворвались звякающие звуки, а вслед за ними Марина.

— Подпиши, пожалуйста.

Я с недоверием посмотрел на очередную дозу бумажек и, прежде чем выполнить свою основную функцию, спросил:

— Бухгалтер видел?

Марина молча кивнула головой, отчего ее побрякушки издали чуть ли не радостные звуки.

— А юристы? — не сдавался я.

— Ну, конечно, — нетерпеливо напомнила о моей забывчивости Марина. И в самом деле, сто раз говорил ей: прежде чем какая-то бумажка ложится на мой стол, ее должны изучить два бездельника, постоянно играющие в преферанс с компьютером в соседнем кабинете. Даже если это копия чека на покупку туалетной бумаги для нужд нашего офиса.

Марина получила от меня необходимую дозу автографов и собрала замечательные документы в папку с золотистым тиснением «Козерог». Эти папки наряду с визитными карточками и фирменными бланками являются лучшим подтверждением финансового процветания предприятия, даже если на его расчетном счете ровно столько, сколько на моем личном в отечественном банке. Зато обладатель этой мишуры с позолотой будет выглядеть в глазах любого партнера очень обеспеченным фирмачом.

— Все, Марина, я уже переутомился, — честно признаюсь секретарше.

— Поняла, — улыбнулась Марина и, доказывая, что она профессионал секретарских дел добавила: — Машина у подъезда.

— Если кто-то будет спрашивать…

— Я знаю…

— Сегодня ночую дома, — предупредил я Марину, хотя нас связывали исключительно рабочие отношения.

Машина у меня — самая обыкновенная «Волга». Не «Порше», но и не «Жигули». «Волга» — тоже символ устойчивого положения фирмы, не слишком процветающей, но финансово достаточно мощной. Правда, бензина она жрет — будь здоров, при нынешних ценах «Козерог» бы давно в ее выхлопную трубу улетел. Рябов настоял, чтобы я полностью копировал поведение директора совкового предприятия. Он что, когда-то лично за руль сядет? Даже если это предприятие убыточнее атомной войны, его руководитель важно восседает рядом с водителем, наглядно доказывая преимущество нашей советской системы. Это за бугром хозяин сидит на заднем сидении, подчеркивая свою значимость. Или наши многочисленные новоиспеченные фирмачи лично водят свои шикарные иномарки, экономя на водительской зарплате, пусть даже их фирмы зарабатывают миллиарды. Но госсектор на водителях не скупердяйничает и фирма «Козерог» делает то же самое.

Я с важным видом уселся рядом с водителем и пробормотал:

— Давай домой, Саша.

Между прочим с удовлетворением отмечаю: машина, которая делала из себя вид монумента у подвала, где вкалывает моя фирма, осталась на месте. Нас демонстративно пасли уже второй день, поэтому своим поведением я подтверждал, что потерял всяческий интерес к Велигурову.

— Притормози, — скомандовал я Саше и вылез из машины. Еще раз убеждаюсь, что слежки за нами нет, и с радостью смотрю на шикарный особняк, плотно оккупированный государственным предприятием «Юность». Эту «Юность» давно пора переименовать в «Живой труп», три этажа, набитых сплошными убытками, пять теннисных столов с постоянной живой очередью. И ничего — живут. Это какое-то там малое предприятие, частники проклятые, в подвале гужуются, пусть и миллионные доходы дают. Да и то, за этот подвал, кроме арендной платы, с них еще и конверт с долларами содрали. Зато какой шикарный особняк у этой самой «Юности».

— Вылазь из-за руля, — продолжаю руководить Сашей и с удовольствием сажусь на место водителя. Я люблю водить машину, а Саша слишком многим обязан мне, чтобы докладывать об этой маленькой шалости Рябову. Моим персональным водителем Саша стал после того, как Рябов уничтожил бригаду Колотовкина, попытавшегося перехватить и использовать наши каналы, ведущие на Запад.

3

Мой дом — моя крепость, даже если это дача. Двухэтажный особняк на берегу моря по всем документам принадлежит моей супруге и напоминает что угодно, но только не пресловутую крепость. Правда, стоит только возникнуть какому-то напряжению, так в двух комнатах на первом этаже постоянно торчат квартиранты, готовые оказать своему хозяину незначительные услуги. Ворота открыть, нарубить дров для камина или приветствовать незваных гостей автоматным огнем. Так что в лоб мой дом можно взять только танковой атакой, да и то после хорошего артобстрела. Потому что если кто-нибудь из квартирантов успеет придавить кнопочки на небольшом пульте управления приятными сюрпризами, заложенными под дорогой к дому, вряд ли танкисты сумеют удивиться, отчего они едут между небом и землей.

Насчет неба тоже все в порядке. На дачном чердаке обитает астроном, непризнанный гений, наблюдающий в телескоп за звездами. А если утомится он пялить свои глаза в небо, для разрядки может и на дорогу позыркать. Ну а запотеет от таких научных свершений объектив телескопа, так в оптический прицел винтовки тоже все можно видеть крупным планом. Правда, хорошему обзору может помешать появление какого-то бестактного вертолета. Но если он уж слишком начнет действовать на нервы этому выдающемуся ученому, так кроме автоматической винтовки на чердаке хранится не очень компактная штучка, при помощи которой за пару секунд из большого вертолета можно устроить маленький фейерверк.

Еще на моей даче есть подвальчик. Не гитлеровский бункер, конечно, но при большом желании, зайдя туда, можно выйти в стороне от дома, пробраться в хорошо замаскированный грот, где хранится небольшой запас денег, документов и легких водолазных костюмов с аквалангами. А чтобы не шастать под водой с пустыми руками, есть возможность прихватить находящийся тут же небольшой автоматик. Когда я впервые увидел его, мое сердце переполнила гордость за достижения наших отечественных конструкторов. Автомат похож на любимый Рябовым «Узи», но не больше того. «Узи», конечно, вещь, но под водой он стрелять не хочет. Зато пусть наш «апээсик» на килограмм тяжелее, в море этой разницы особо не чувствуешь. Впрочем, что под водой, что на воздухе он готов работать со скорострельностью пятьсот выстрелов в минуту. Во всяком случае инструктор, который натаскивал меня под чутким рябовским руководством, в конце концов остался доволен не только своим гонораром.

По поводу безопасности у Рябова всегда был пункт со сдвигом, хотя несколько раз его дрессура сказывалась на отменном состоянии моего здоровья. После упражнений с автоматом Сережа примотал мою ударную левую к туловищу и хотя я вертел ластами, как русалка хвостом — о ведении огня с помощью одной руки не могло быть и речи. Я, правда, пытался выяснить: можно ли застрелиться из автомата под водой, если у аквалангиста перебиты ноги? На тренировках Рябов командовал мной как хотел, поэтому пришлось молча проглотить все ответные матюки и наловчиться не только плыть под водой так, как будто левую руку у меня уже отжевала акула, но и стрелять из четырехствольного подводного пистолета «Ланседжет».

Впрочем, на дне морском я стреляю не хуже, чем на воздухе, а по поводу качества моей огневой подготовки, кроме отборного мата, я от Рябова других комплиментов не слышал. Правда, до сих пор горжусь тем, что на расстоянии пяти метров поразил все мишени под водой.

Рябовские ребята тоже прошли эту подготовку. А в конце последней тренировки я пособирал ножи, идущие в комплекте к гидрокостюмам и с довольно-таки приличного расстояния всадил их в доску шириной не более ладони — знай наших. Нож, в отличие от пистолета, еще никогда не подводил меня.