Читаем без скачивания Бойтесь своих желаний - Маргарита Полякова

Сколько времени он торчит в этом дворце? Шесть месяцев. Всего? Но для него они растянулись в шесть лет, шесть веков темноты и безнадежности. Небельсы, да зачем он в это ввязался вообще? Кого он пытался убедить, что у него нет выбора? Выбор был всегда. Можно было наплевать на Наррену и просто исчезнуть в другом измерении. Правда, тогда пришлось бы распроститься со своим заветным желанием… Но в данный момент Моррелю это было абсолютно безразлично. Он безумно жалел, что послушался Асмодея. Что не заткнул уши и не послал беса к небельсам. Да, конечно, желание Морреля исполнилось. Ну и что? Не прошло и полгода, а его уже не греет ни власть, ни лизоблюды, ни штат слуг, ни даже неограниченное количество золота, которому он стал хозяином. Его не греет даже любовь великолепной самки с титулом императрицы. Интересно, и чего еще ему надо? Моррель глухо выругался и прикрыл глаза. Он знал, чего. Ему безумно не хватало Лесс. Ее стревозности, жесткости, насмешек. Ее страстной и в то же время сдержанной натуры. Ее ведьминских выходок и сражений, которые они делили. Файерн хрипло вздохнул. Почему, ну почему ему постоянно снились звёзды? И дороги? И дрожащая на ветру листва? Почему его грызла невыносимая тоска по прошлому, оставленному позади? Почему, небельс его возьми, он не мог забыть эту улыбающуюся лешачиху?! Улыбающуюся даже тогда, когда ей было больно и плохо?

Моррель расправил крылья и слетел с балкона в сад. Вломившаяся к нему в душу тоска уже не просто щемила — она драла в клочья все внутренности. Она не давала ему спать, отбивала аппетит и внушала почти что отвращение ко всем остальным самкам! Последнее было самым жутким. Сколько Моррель себя помнил, самки всегда будили в нем вполне определенные эмоции. Страсть. Вожделение. Упоение флиртом…. А теперь… теперь даже чистокровная файерна, доставшаяся ему в жёны, не вызывала у него ничего, кроме скуки. Ослепительная красота идеальных линий безупречного лица, чешуйчатая кожа цвета потухшего костра, багровые драконьи крылья, украшенные золотой насечкой, пепельно-алые глаза… Совершенная фигура, грива серебристых волос, огненное дыхание… за обладание подобной самкой любой файерн отдал бы свои крылья. Он сам отдал бы… несколько лет назад. До того, как встретил на своём пути Лесс. Теперь менять свою жизнь было уже поздно. Хотя… почему бы не внести в нее хоть какую-то радость?

Моррель вернулся на балкон, и тихо, стараясь не шуметь, вышел из своих покоев. Мало ли дел у правителя? Договор перечесть, о бюджете подумать… или заглянуть в шкаф, где лежала его потрёпанная всеми ветрами одежда. Одежда, в которой он прошёл столько дорог и которую так и не захотел выкинуть, несмотря ни на приказы Палаты Высших, ни на уговоры Асмодея. Может, оно и к лучшему. Вряд ли огненно-золотое платье правителя будет уместно в избушке Лесс. Моррель переоделся, стараясь не задумываться над тем, что он делает, вышел на один из балконов, расправил крылья и уверенно направился на восток. Небельс с ними со всеми! Он хотел видеть Лесс! Он до безумия хотел её видеть! Даже если сейчас она закатит ему скандал и приставит ко лбу арбалет. Он хотел услышать её голос. И её запах. И ещё он безумно хотел ещё раз попробовать её кожу на вкус. Разумеется, Лесс убьет его, в этом Моррель не сомневался. Вопрос был лишь в том, как именно. На какую-то малодушную секунду файерн даже подумал, не надеть ли на себя доспехи, которые стояли в холле императорского замка. Лешачиха была слишком непредсказуемой. Однако Моррель движением головы отогнал от себя эту мысль. Он пересек границу, спустился на землю и решительно двинулся по знакомой наизусть дороге.

Лесс оглядела полупустую комнату и удовлетворенно кивнула. Кажется, она ничего не забыла. Все вещи были собраны и упакованы, и в течении ближайшей пары часов за ней должны приехать нанятые Ворреком подводы. Вот и все. Больше никаких сомнений и неуверенности. Она продаст дом, и окончательно порвет связи с прошлым. Лесс улыбнулась. Воррек уже купил им жилище и ждет не дождется, когда она, наконец, к нему переедет. Лешачиха еще раз оглядела собранные вещи. Она и так долго не решалась сделать этот шаг. Слишком больно было отрываться от прошлого. И слишком страшно было отказываться от глупых надежд. Лесс все еще безумно тосковала по Моррелю. Ей не хватало его насмешек и язвительных фраз. Не хватало его самоуверенности и нахальства. Не хватало даже той грусти, что охватывала ее всякий раз, когда Лесс готова была погладить его по встопорщенному гребню и тут же вспоминала, что этого делать не стоит… Определенно, она тосковала по Моррелю. Отчаянно. Беспрерывно прокручивала в памяти их встречи и их отношения, навеки запечатлевшиеся в памяти Лесс. Ничего она так не желала, как вернуть их назад! Все то, что было — и, может быть, кое-что еще. Почувствовать жар дыхания, ощутить знакомый запах угасающего костра и опять прошептать тихие слова. В тот момент, когда никто не может их слышать.

…Вот, наконец, и настал серый рассвет, в котором твоя первая улыбка опять будет принадлежать мне. Слышишь музыку зимнего снега? Конечно же слышишь, как и любой из файернов. Это утро. Ты еще не знаешь, что ты можешь найти, а что потерять, но этого не знает никто. Сегодня мной в твоей жизни стало меньше. Что же? Лучше поздно, чем никогда. Наверное. Для меня — нет. Лучше сразу, чем поздно. Для нас обоих впереди — еще много лет друг без друга. Может быть, мы даже их не заметим.

Просто удивительно, каким ты умел быть разным: чужим и далеким в своем холодном равнодушии, и таким трепетно-теплым и ласковым, что я обо всем забывала. Мне остается только надеяться, что я вовремя решила от тебя отказаться. Сколько можно откликаться на твои минутные прихоти? Что еще отдать, чтобы с тобой расплатиться? Чтобы навсегда забыть и обрезать стягивающие провода? Тебе было так легко сделать меня счастливой…Ты не злой, не колючий, не равнодушный, просто ты не любишь меня. Разве здесь можно искать виновных? Если бы ты хоть раз обо мне не забыл… Или я хоть раз о тебе не вспомнила… Прости за преданность, за смешной трагизм, за то, что я такая неумелая… Как бы я хотела остаться в твоей памяти другой!

Не получилось…

Лесс настолько погрузилась в воспоминания, что не услышала ни шороха шагов, ни знакомого запаха. Она очнулась только тогда, когда хлопнула входная дверь. Лесс обернулась. На пороге стоял Моррель. Лесс невольно отметила и разбитую губу, и незнакомый шрам на щеке, и татуировки на руках, и насечки на багровых драконьих крыльях, и воинственно поднятый гребень, и даже висевший на шее небольшой медальон. Моррель стремительно подошел к лешачихе и сжал ее в объятиях.