Читаем без скачивания Справедливость силы - Юрий Власов

В один из мартовских дней я решил опробовать рывок "низким седом". Я вырывал штангу "разножкой". Однако с ростом собственного веса я все чаще и чаще начал задевать коленом помост. Мне уже не удавалась быстрая "разножка", я отяжелел.

В способе "низкий сед" подрыв полноценный. При "разножке" его поневоле обрезаешь, не заканчиваешь – иначе не успеешь отработать ногами. Кроме того, в "низком седе" высота подрыва много ниже из-за более глубокого ухода под штангу. Однако с равновесием сложнее. В "ножницах" ("разножке") доступно перекатывать центр тяжести с ноги на ногу, добиваясь устойчивости. А в "низком седе" возможности для исправления неточностей весьма ничтожны.

Богдасаров настаивал на переучивании. Я уклонялся.

Ошибка заключалась в том, что он решил переучивать меня на пустом грифе. Малый или средний вес я потянул бы правильно, в нужной плоскости. Сама тяжесть навязала бы правильность движения. А пустой гриф – я едва не снес им лицо…

В буквальном смысле кровавая неудача имела для меня совершенно непредвиденные последствия. Я отказался осваивать новый стиль в рывке. В результате потерял 1962-й и большую часть 1963 года. С ноября 1963 года я уже не сомневался в необходимости перехода в "низкий сед". Но к Играм в Токио (1964) лишь внешне владел механикой движений. В итоге – сбой на олимпийском помосте.

Насколько я опередил время и соперников в освоении стиля "низкий сед" в толчковом упражнении, настолько я опасно запоздал с этим в рывке, за что и заплатил потерей золотой олимпийской медали. И все же по-своему я горд. Никто не переучивался под конец своей спортивной карьеры на новый стиль упражнения. Ведь это не только иная затверженность движений, но и необходимость разработки суставов в совершенно непривычных положениях. Более того, новым способом я установил два рекорда мира. Конечно, я не доверял ему. Конечно, остерегался подвоха. И все же не столь сокрушительного, как в Токио.

А тогда травма в буквальном смысле слова отбросила меня от нового приема. Я потерял драгоценное время и отчасти самою победу на последнем мировом испытании…

Я уже во второй раз опаздывал с освоением необходимых технических приемов. Лишь перед Олимпийскими играми в Риме я переучился на "замок", а до той поры все веса в толчке (до 200 кг) брал обычным хватом – даже трудно поверить, но это факт.

Глава 116.

В пятницу 16 марта 1962 года "Правда" поместила отчет о пресс-конференции, посвященной очередному розыгрышу Приза Москвы. Президенту Международной федерации тяжелой атлетики Джонсону был задан вопрос о возможности встречи Пола Эндерсона с Юрием Власовым.

Джонсон сказал: "Мы хотели бы, чтобы этот интересный вопрос из теоретического стал практическим. Но Эндерсон в последние годы выступал как профессиональный борец и боксер, а также участвовал в специальных цирковых представлениях по поднятию тяжестей. Поэтому он не может, по существующим правилам, вернуться в любительский спорт. Мне известно, что последние результаты Эндерсона, как штангиста, близки к достижению Власова, и поэтому их встреча вызвала бы большой интерес".

Для меня важным явилось признание, что результаты Эндерсона лишь близки, но не превосходят мои. Значит, наша оценка его возможностей верна. Значит, мои будущие килограммы, наработанные зимней и весенней тренировками, обеспечат перевес.

Мы с тренером полагали собрать на чемпионате СССР в мае околорекордную сумму троеборья, а к осени, когда нагрузки могучих тренировок более или менее усвоятся, выйти на 570 кг. Я даже опасался вслух называть эту цифру, чтобы меня не сочли хвастуном.

Первый удар по фаворитному упражнению Пола Эндерсона – жиму – я с тренером решил нанести в понедельник 2 апреля, на первенстве высших учебных заведений столицы (достаточно авторитетный уровень соревнований). В спортивном корпусе Московского энергетического института я выступал вне конкурса. Места за пультами заняли судьи международной категории.

Работать на себя, не на команду, гораздо проще. Иначе кладешь подходы, срывы ничем не угрожают. Отсюда раскрепощенность, свобода поведения.

В первом подходе я выжимаю 182 кг – новый рекорд СССР. При контрольном взвешивании штанга тянет на 182,7 кг. Есть рекорд– 182,5. Выжат шутя.

Теперь свалить рекорд Эндерсона в жиме 185,5 кг – самый старый в таблице высших достижений, установленный еще на чемпионате мира в Мюнхене 16 октября 1955 года! На грудь захватываю штангу с запасом, встаю ловко. По хлопку судьи одними руками выдавливаю штангу. Все три судьи единогласны: есть рекорд 186 кг! Просто, обыденно…

При установлении рекорда Эндерсон весил 164,5, я – 126,5 кг.

Наконец все четыре мировых рекорда – мои: в жиме – 186 кг, рывке – 163, толчке – 210,5 и сумме троеборья – 550 кг.

Я не обольщался: Эндерсон выжмет штангу и потяжелее. В расчетах даю ему 195-200, себе – 190 кг. К чемпионату мира, к осени, овладею этим весом прочно. Возможно, и с перекрытием. Следовательно, в жиме Эндерсон может иметь преимущество от 5 до 10 кг. Но я видел его рывок. Больше 155 кг ему не взять. У меня же рекорд– 163. Я готов и на 165. С касанием колена я вырвал 165 еще в Днепропетровске. Следовательно, рывковым упражнением я "съем" его преимущество в жиме. А в толчке за мной победа. Во всяком случае, 210,5 кг-это действительно предельная тяжесть, поднятая до сих пор кем-либо на вытянутые руки. И это еще не все. Я добыл новую силу.

Вообще тренировочные веса к исходу весны выросли необычайно. Они поражали воображение моих товарищей по тренировке. Я выходил на новый, небывалый уровень силы.

15 марта я прокатываюсь в толчковых тягах через 260, 270, 280, 300 кг, задерживаюсь во многих повторениях на 250 кг. 26 апреля работаю на 250, 280 и 305 кг. Я отрываю от помоста и вытягиваю до пояса чисто все веса – без помощи крючьев и прочих приспособлений. При рекорде в толчке 210 кг тяга на 300 кг совершенно не нужна – это риск "порваться" и лишний расход энергии. Запас в тягах диктуется реальностью толчкового результата. Поэтому нецелесообразна работа на весах, больших, чем 240 кг. Но демонстрация силы нужна мне, я убеждаюсь в новой силе, в огромности этой силы.

В то же время я прокатываюсь в рывковых тягах до 230 кг. Но и этой тягой я готовлю себя к толчку. Захват новых тренировочных весов во вспомогательных упражнениях идет по всем направлениям.

В толчковых тягах я опробовал бы веса и больше, далеко превзойдя 300 кг, но тогда самым тяжелым диском был двадцатикилограммовый. Набор в 300 кг не оставлял на грифе места для новых дисков. Только сейчас стали выпускать диски весом в 50 кг.

Наклонами с гирями, пропускаемыми между высоких табуретов, я сохраняю растянутость позвоночника. Я иду по самым тяжелым весам без позвоночных болей. И это после недавнего осложнения со спиной в Риге!