Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – маркграф - Гай Орловский

Веревка затрепыхалась, я дважды дернул в ответ, успев подумать снова, что все-таки надо договориться про условные знаки. Веревка мелко задрожала, Готмар был готов и начал спуск сразу же.

Через некоторое время я услышал в полнейшей тиши сиплое дыхание, словно наверху подыхает дракон. Из темноты показались толстые подошвы.

Он скользил с нарастающей скоростью, я собрался, ухватил, но все равно с такой силой ударился пятками, что повалились оба. Я вскочил быстро, он долго и хрипло дышал, поднялся с усилием, прихрамывая и сразу же сказал горестно:

– Вот она!

В десятке шагов на покрытым пылью полу выступает замысловатый выпуклый узор сброшенной с большой высоты веревки. Я задрал голову, но ничего, понятно, не увидел, а Готмар сказал с хрипами в голосе:

– Нечисто дело…

– Полезем взад? – спросил я.

Он ожег меня злым взглядом и, не отвечая, пошел от стены, сильно припадая на левую ногу.

– Почему веревка внизу? – спросил я.

Готмар не ответил. Посреди зала нечто вроде саркофага, даже подходящие по случаю скорбные фигурки на стенах, только саркофаг втрое больше, чем ему полагается быть.

Готмар проговорил почтительно:

– Наши предки были великанами.

– А потомки измельчали, – согласился я и, окинув его взглядом, повторил со значением, – еще как измельчали.

Он буркнул нечто злое, от взмаха его руки пыль на крышке саркофаге взвилась столбом, обнажились глубоко врезанные в дерево узоры. Я провел по ним пальцем и решил, что это искусная имитация под дерево.

– Франк здесь ничего не трогал, – проговорил Готмар.

– Мертвяков боится? – спросил я. – А вы? Правда, страшно?

Он промолчал, только метнул в мою сторону ненавидящий взгляд. Я прошел дальше, стена испещрена значками, мне даже показалось, что я внутри египетской гробницы, там такие же руны, ведь все непонятное – руны, а еще – каббала проклятая.

Кровь в черепе разогрелась, стучит в висках. Ощущение, что здесь еще есть некто или нечто, помимо нас, появилось не сразу, но постепенно растет. Я обвел зал ошалелым взглядом. Готмар с топором в обеих руках и оскаленными зубами поглядывает по сторонам и время от времени угрожающе шевелит лезвием.

– Кажется, – пробормотал я, – начинаю понимать…

– Что? – спросил он нервно.

– Откуда, – сказал я рассеянно, – у вас странный город… С моря… даже с океана шла, как говорят, волна в сотни футов… а то и ярдов высоты, верно? И смыла с лица земли не только города, но и все королевство… Но не стерла подземелья, подвалы и вот такие наглухо закрытые комплексы…

Он спросил, нервно косясь по сторонам:

– И что?

– Что-то залила водой, а что-то древние успели заизолировать…

Он смотрел тупо, не понимая. Я продолжил не столько для него, как для себя, формулируя и стараясь уложить в сознании:

– Какие-то сорвиголовы вроде племяша, только много-много лет тому, сумели проникнуть в подобный подвал. Нашли нечто такое, что то ли восстановило, то ли выстроило новый город… А потом и они погибли.

Он посмотрел на меня с недоверием.

– Ну… по легендам, наши предки пришли в готовый город, это верно. Но почему те погибли?

Я пожал плечами.

– Может быть, чума. Может, что-то похуже. Мне, собственно, неважно. Сами виноваты! Главное, где ваш чертов племяш.

Он насупился.

– Я бы предпочел, чтобы о благородном сэре Франке говорили в более уважительном тоне.

– Прошу прощения, – извинился я. – На самом деле уважаю таких людей. Исследователей! Во все дырки нос суют. Даже в темные и дурно пахнущие. Не люблю только, что этих ливингстонов приходится отыскивать бедным стенлям, у которых своих дел по горло.

Издали раздался скрежещущий звук. Готмар вздрогнул, судорожно обернулся. Снова тишина, я ощутил чужой запах, однако он прошел вроде бы по стене и снова пропал.

– Что-то слышно? – спросил Готмар тихо.

– А вам?

– Кто-то приближается…

– У меня такое неприятное чувство, что вы правы.

Он затравленно оглядывался по сторонам, шарик света поднялся под самый свод и заливает светом весь зал. Резко усилившийся чужой запах ударил в ноздри, я дернулся и моментально выхватил меч. Готмар, глядя на меня, тоже выставил топор перед собой и замер, прислушиваясь. Я видел, как шевельнулись его губы, но спросить он ничего не успел. В одном месте свет померк, возникла густая тьма, оттуда прыгнули пятеро: трое троллей и два человека в кожаных доспехах, но в шлемах с опущенными забралами.

Я торопливо завращал мечом, сразу стараясь взвинтить темп до предела. Один из воинов неудачно сделал шаг, я разрубил ему плечо, отразил удар второго, увернулся от топора тролля и ударил по толстым, как бревна коленям.

Страшный рев разорвал тишину. Готмар в ответ тоже заорал, нагнетая ярость и стараясь испугать врага. Я ощутил, что в самом деле двигаюсь намного быстрее и успеваю опережать всех троих, а мой меч наносит им легкие раны, пока удачным ударом в горло не свалил тролля. Оставшиеся набросились на меня, я отступал, отражая удары и нанося ответные, а Готмар забежал со спины и ударил второго в кожаных доспехах в спину.

Тот закричал, начал поворачиваться и рухнул Готмару под ноги. Осталось двое, один повернулся к Готмару и сразу же нанес ужасающий удар топором сверху. Готмар подставил щит и упал, перекатился и вскочил на ноги. Щит остался на земле, он умело фехтовал топором, старательно избегая прямого удара, а я с размаху всадил меч троллю в живот, отпрыгнул, успев его выдернуть, вторым ударом отсек руку, а следом нанес тяжелый удар в голову.

Оставшийся тролль теснил Готмара и уже прижал к стене, когда я с силой вогнал ему меч в левый бок и повернул там, распарывая сердце. Монстр взревел так гулко, как кричала бы скала, тяжело повернулся ко мне. Мы встретились взглядами, в его глазах блистает, затухая, лютая злоба, и он рухнул наземь.

Готмар дышал тяжело, рука тряслась, когда оперся на топор. Я сказал сочувствующе:

– У вас кровь течет, сэр Готмар.

Он огрызнулся:

– Это зеленая кровь!

– И что? – спросил я.

– Это не моя кровь, – прорычал он.

– А-а-а, – сказал я. – У вас, значит, не зеленая?.. Ладно, тогда пошли.

– Куда?

– Неприятности приходят и уходят, – объяснил я, – но еще придут, если не доберемся вовремя до их творцов!

Он тяжело шел следом, я слышал как тяжелые шаги, так и сиплое дыхание, которое он старался сдержать, чтобы не дать мне злорадствовать.

– Не люблю подземелий, – сказал я. – Что-то во мне антииндианистое и не томбрайдерное… Мне летать охота, а не саркофаги двигать! Тоже мне, египтологи шлиманистые… Стой, куда попер?

Готмар оглянулся, очень рассерженный.

– Сэр Полосатый, я попросил бы вас повежливее!