Читаем без скачивания Честь и бесчестье нации - Владимир Бушин

Ну, прежде всего, что это за комиссия, каковы ее статус и функции? Кто назначил ее членов? "Все мы назначены президентом", — сообщил господин Ильюшенко. Председательствующий Калмыков разъясняет: "Это своеобразная аналитическая группа, которая смотрит на те факты и информацию, которая подается прессой, содержится в докладах высших должностных лиц". Только смотрит, и все? А оценкой фактов и лиц эта своеобразная группа занимается? Макаров говорит, что ни в коем случае: "Оценок мы дать не можем. Давать оценки нас никто не уполномочивал. Оценки должны давать правоохранительные органы". Понятно. И впрямь, с какой стати какая-то "аналитическая группа" будет выставлять кому пятерку, кому двойку за поведение. Но председательствующий Калмыков уверенно заявил нечто прямо противоположное: "Перед нами была поставлена президентом задача оценить поведение некоторых должностных лиц с позиции права и норм морали". Вот так да! Видно, спешили на пресс-конференцию и не сговорились.

Однако в дальнейшем позиции того и другого юриста легко сблизились, а потом и совпали. Мы услышали от них, что свой "анализ", свои "оценки" они передают президенту, "который по ним принимает решения". Калмыков выразился как бы предположительно: "Я думаю (!), что те освобождения руководителей правоохранительных органов, которые сделал президент, предприняты на основании выводов и предложений нашей комиссии". Макаров говорил более определенно: "Вопросы отставки министра госбезопасности Баранникова и замминистра внутренних дел Дунаева связаны с деятельностью нашей комиссии". Что ж, если оба руководителя справедливо заслужили двойку с минусом, то спасибо "аналитической группе", но невольно возникает вопрос: почему президент послушно выполнил настояние кучки облюбованных им юристов из пяти человек, но до этого высокомерно отверг рекомендацию всего Верховного Совета освободить от занимаемых должностей Полторанина и Шумейко? Выходит, что уж слишком своеобразна эта "аналитическая группа".

Много удивительного было на этой пресс-конференции, в частности в выступлении ее председателя. Он не только, как мы видели, расходился кое в чем со своим коллегой Макаровым, но и с самим законодательством. Так, он заявил: "За все (!), за тот хаос, за тот беспредел в борьбе с преступностью (?) виновна прежде всего Генеральная прокуратура… Генеральному прокурору надо заниматься борьбой с преступностью, когда нельзя выйти на улицу, когда властвует преступность, властвует коррупция". Тут уж не выдержали бывшие студенты профессора Калмыкова. Мужественный юрист Виктор Илюхин публично вопросил: как же, мол, так, уважаемый учитель, ведь вы внушали нам, что главное в работе прокуратуры — надзор за соблюдением законности. А для борьбы с преступностью, в том числе и на улицах, есть соответствующие министерства, ведомства, само правительство, наконец.

И вот получалось, будто бы именно "за беспредел в борьбе с преступностью", как сказал Калмыков, Верховный суд вынес определение о недоверии Генеральному прокурору… Но через два дня заместитель председателя Верховного суда Нина Сергеева развеяла эту министерско-профессорскую легенду. Она напомнила, что в определении суда речь шла вовсе не о работе Генерального прокурора в целом, а лишь об одном эпизоде процесса по делу ГКЧП, связанном с досудебной публикацией Степанковым книги о прокурорской версии путча. Только и всего.

Министр Калмыков объявил также, что комиссия решила передать вопрос о поведении двоечника Саши Руцкого в Конституционный Суд. Но член этого суда Николай Селезнев опять-таки довольно оперативно разъяснил: "Конституционный Суд, согласно уставу, проверяет конституционность действий высших должностных лиц страны, а не их противоправные деяния. К тому же межведомственная комиссия не входит в число учреждений, правомочных направлять в КС запросы по какому бы то ни было поводу".

Много увлекательного для неленивого ума было также в выступлении начальника Правового управления А. Ильюшенко. Например, он заявил, что единственным гарантом стабильности, законности и нравственности в нашей стране является президент Ельцин. Жаль, что при вечернем телевизионном повторе пресс-конференции эта жемчужина верноподданности и бескорыстной любви почему-то выпала. Далее оратор искренне негодовал по поводу того, что над гарантом "все время висит меч так называемой (?) законности". Вот, говорит, прокуратура возбудила уголовные дела против Полторанина, Шумейко, а в суд не подает. Правильно. Но кто же не знает, что над вице-президентом висит не один, а сразу три меча: гораздо раньше на него грозились подать в суд и Чубайс, и Полторанин, и Шумейко. Вероятно, в интересах экономии сил и времени прокуратура ждет. Чего ж в самом деле суетиться?

Ильюшенко негодует: "Россия начинает походить на какую-то "банановую республику", в которой все коррумпированы". Можно согласиться. Но понимает ли начальник управления, что главную ответственность за это несет тот самый гарант, перед которым он мечет бисер, ну и, разумеется, его юридические и всякие иные приспешники.

Ильюшенко клянется: "Мы не хотим напускать тумана". Очень похвально! Однако что это за "два совершенно независимых друг от друга института", которые дали одинаковое заключение о документах, будто бы уличающих Степанкова? Об этом документе сказано, что его подписали Руцкой и еще некто, но этот второй не назван. В чем дело? Что заставляет утаивать имя еще одного "частного лица", которое записало телефонный разговор Степанкова с Якубовским? Где все-таки находится эта загадочная "нероссийская территория", на которой запись произведена? Корреспондент спрашивает: "Фирма "Сеабеко" Бирштейна переправляла за рубеж деньги КПСС?" Ильюшенко отвечает: "Да. В деле о деньгах КПСС фамилия Бирштейна фигурировала постоянно". Что за "дело"? Где оно рассматривалось? Какие "деньги КПСС"? Кто и где их обнаружил?..

Слушал я дальше начальника управления, и у меня отваливалась челюсть… Да, сказал он, документы о незаконной "передаче" недвижимости ряду совместных предприятий в ЗГВ "действительно готовились, но они не были подписаны, и юридически говорить, что кто-то хотел передать недвижимость, просто нельзя". Сударь мой, сказал я в экран телевизора, сразу подобрав челюсть, ну сколько же можно злоупотреблять туманом и дымовой завесой? Как же так никто не хотел, если документы го-то-ви-лись!

На столь ответственной-то пресс-конференции перед лицом миллионов сограждан Ильюшенко конечно же привел самые веские, по его разумению, самые неотразимые соображения, дабы доказать, что "девять доводов Руцкого абсолютно не подтвердились". И вот мы видим, что эти соображения — лютая чушь, и речь тут должна идти не о квалификации юриста, а об элементарной способности соображать… Бедный наш президент! С кем ему, титану мысли, приходится работать… Если именно так, как мы слышали, отвергнуты все "доводы" Руцкого и других доказательств у Ильюшенко нет, то нам ничего не остается, как поверить в правильность всех "доводов" вице-президента.

Но вот из тумана, словно гора Броккен в Вальпургиеву ночь, появляется сам адвокат, именующий себя Макаровым. Я не видел его, кажется, со времени антиельцинского процесса в Конституционном Суде. Он прекрасно выглядит. Кажется, немного поправился. На вместительном лике его, как и раньше, написано: "Я — бескорыст. ный рыцарь справедливости и несчастная жертва жестокой борьбы за нее". Речь его по-прежнему высокоинтеллектуальна и отдает бочкой из-под патоки: "если можно так сказать… если вы позволите… если вы не возражаете… если хотите… простите…" и т. п.

Он сразу сказал, что у него ужас сколько врагов и они чудовищно коварны, беспощадны, поэтому если завтра появится сообщение, будто он, Макаров, изнасиловал бабушку президента, то не следует удивляться. В повторной передаче пресс-конференции по телевидению этот шедевр макаровского патологического остроумия почему-то был изъят. Видимо, из-за протеста бабушки президента.

Адвокат заявил: "Мы будем говорить только о том, о чем сегодня мы можем говорить совершенно уверенно". Достойный принцип! Но мы уже видели, что некоторые участники пресс-конференции придерживались его не всегда и не слишком строго. Что же Макаров? Он, размахивая какой-то бумажкой, как Мазепа знаменем "вольности кровавой", гордо восклицал: "Вот документ, который сейчас проверяется, проверяются абсолютно все сведения, которые в нем сообщаются!" Слава Богу, но ведь из этого следует, что до сих пор ни одно из этих "сведений" не проверялось, и абсолютно никакой уверенности ни в одном из них нет. А ведь мы помним, что Макаров в упоминавшейся беседе с Очумеловым точно так же потрясал какой-то бумажкой и шумел: "Вот документ, неопровержимо свидетельствующий, что золото КПСС уплыло за границу!" Но сей документик так и остается неизвестным, где это проклятое золото и сколько его. Почему же кто-то должен верить, что на сей раз нам суют в нос настоящий документ, а не такой, который требует не только проверки, но еще и обработки в санэпидемстанции.