Читаем без скачивания Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ) - Чернышова Алиса

Ижэ коротко хохотнул.

— Это интересно, — сказал он. — Продолжай. Как и когда ты узнала об этом?

— Я встретила на улице одну из этих самых сестёр, — сказала Лимори, подавляя горечь ужасного воспоминания. — Я шла по Торговым Кварталам в сопровождении боевого мага (тогда мне ещё казалось закономерным, что Жрицы с призванием имеют право покидать Храм только под таким вот конвоем). Эта несчастная узнала меня, кинулась мне навстречу. Думаю, она дошла до той грани отчаяния, когда всё равно... или переборщила с алкоголем, что вероятнее. Она говорила мне о том, что сделали с их семьёй, а ещё — о моём предательстве. "Ты ничего не делаешь, — кричала она. — Ты с ними заодно! К чему вся твоя богоизбранность, если ты ничего, совсем ничего не делаешь?! Мой брат любил тебя. Как ты можешь идти под руку с его убийцей, грязная лживая лицемерка?!"

— Дай угадаю: эту дуру убили? — усмехнулся Ижэ.

— Да, — отозвалась Лимори сухо. — Люди шарахнулись в стороны, а мой спутник убил её прежде, чем я успела среагировать. "Не обращайте внимания, — сказал он мне. — Девица из неблагонадёжной семейки". И все прохожие просто пошли по своим делам, понимаете?

— Понимаю, — усмехнулся Ижэ. — А как ещё на подобную придурь реагировать? Мало кому хочется сдохнуть за компанию, вот что я тебе скажу. И ты ведь знаешь, что она не имела права ни в чём тебя обвинять, верно?

— Нет, — тихо отозвалась Лимори. — Нет, неверно. Она была права. Да, считается, что Жрецы не должны вмешиваться в социальную жизнь, не имеют право принимать ничью сторону в конфликтах; их дела — дела духовные. Всё так. Но могли ли мы отворачиваться от такой несправедливости? Могли ли закрывать глаза на беззаконие мы, те, кому даровано божественное благословение? Это ли не преступление?

Дракон криво улыбнулся:

— Ты мне одного моего братца напоминаешь. Он тоже постоянно кричал о справедливости... А знаешь, что ещё у вас общего?

— И что же? — уточнила Лимори, по ментальному полю собеседника догадываясь — ничего хорошего она не услышит.

— Оба плохо закончили, — ответил Ижэ сухо. — Он сдох, и поверь, не особенно приятно; ты вот умираешь — как я понимаю, из-за своей жажды справедливости. И вот стоит оно того? Выживают те, кто проходит мимо, Жрица. В техногенных мирах этот процесс эволюцией называют.

— Я не могу говорить за вашего брата, — сказала Лимори резко. — Но я не пожалею ни об одном своём решении, с этим связанным. Будь у меня возможность вернуться во времени и зная, к чему всё приведёт, я бы всё равно поступила точно так же. Оно того стоило, вне всяких сомнений.

Ижэ отвернулся, глядя на свинцовое небо Гахаана.

— И что дальше? Вы сцепились с магом, и он тебя проклял — так, что ли?

— Нет, — сказала Лимори честно. — Мне нравится думать, что тогда эта схватка ничего бы не дала, что мне надо было подумать — и я отступила. Но на самом деле это были, разумеется, шок и страх. Мужчина рядом со мной просто так убил женщину даже не за какие-то действия вроде воровства или нападения, что было бы всё равно ужасно, но хотя бы объяснимо. Нет, он убил её за слова, и это не укладывалось в голове. И все вокруг — и стража, и люди, и нелюди, и торговцы, и волшебники — просто отвели взгляды, как будто это нормально. Вот тогда я и поняла, что с моим городом что-то не так. А ещё я ощутила очень глубокое отвращение к себе самой, к собственному страху...

— Как знакомо, — ухмыльнулся дракон. — Это классика запугивания, Жрица. Ничего больше.

Глаза его были темны, а душа билась в оковах ужаса. Что он вспоминает, интересно — смерть брата? Что-то ещё? Лимори не сомневалась ни секунды: он действительно хорошо знаком с тем, о чём она говорит.

— В любом случае, я вернулась в Храм разбитой, — сказала она. — Закрылась в комнате для медитаций, провела там несколько дней, а после, спросив благословения Предвечной, переоделась в платье небогатой горожанки, переплела волосы, сняла Храмовый знак и пошла в мир. Не буду рассказывать вам, что я увидела там... скажу только, что я вернулась через несколько месяцев с уверенностью: боевые маги, те, кто должен защищать нас, на деле создали паутину страха, насилия и лжи. Об этом я и начала говорить остальным Жрицам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дай угадаю: тебе сказали заткнуться?

— В общем и целом, вы понимаете всё верно, — улыбнулась она уголком губ. — Меня заставили замолчать, но после, когда я продолжила упорствовать, позвали в особый Круг. Так я узнала, что в стане Жриц существует и крепнет движение, которое желает противостоять боевым магам. Причём возглавляет его не кто-то, а Верховная. Молодых особ вроде меня старались не втягивать в это, и поначалу они просто попросили меня вести себя тихо, но я хотела быть полезной; после всего, что увидела, я пообещала себе, что не стану стоять в стороне. В итоге они приняли меня в свои ряды. Мы были не одиноки: недовольство нарастало и среди некромантов. Однако, боевые маги были умны — если можно считать трусость, подлость и расчётливость умом, разумеется. Они старались не нападать на некромантов, поддерживая тем самым негласный паритет. Между тем, сформировалась круговая порука, связывающая боевиков всех структур: и стражу стены, и городскую стражу, и чрезвычайные группы. Они прикрывали друг друга, и все преступления, совершаемые ими, оставались бездоказательными — зачастую о них даже не сообщали, свидетелей было не найти. Если же всё же находились...

— Дай угадаю — они мистическим образом исчезали?

— Именно. Вам стоило бы податься в пророки.

— Знакомая ситуация, — ухмыльнулся дракон. — Видал такое много раз. И порой проделывал...

— Рада за вас. В любом случае, Наместник Чу, призванный присматривать за порядком в городе, оказался в сложной ситуации. Он не желал бросать в бой своих некромантов — они, что бы там ни было, не воины по природе своей, да и оставила бы такая война город беззащитным. Но даже на это можно было бы закрыть глаза. Однако, боевых магов прислали в Чу из центральных городов. Наместник не имел права напасть на них без одобрения совета Властелинов и Наместников...

— А получить такое одобрение он мог только с доказательствами на руках.

— Да. Потому управы на боевиков всё не было, а наши попытки защитить людей ни к чему не вели. И вот тогда Верховная созвала нас и сообщила, что она расписывается в своей некомпетентности. Потому она решила умереть. Принести себя в жертву, дабы Предвечная, увидев нашу решимость, обратила на нас свой взор и прислала решение. Несколько Жриц из старших поддержали её в этом начинании, и в очередное празднование Дня Предвечной они сделали это. И тогда Тёмная Мать действительно обратила на нас свой взор. Силы, которые высвободила жертва, Она направила на призыв. Так у нас появился новый Верховный Жрец.

— И что мог изменить новый Жрец? — насмешливо приподнял брови Ижэ, но было видно, что он заинтригован. — Или он был настолько могуществен?

— Сначала мы тоже так посчитали, — сдержанно отозвалась Лимори. — Наш Верховный — не обычное существо, но в нём нет боевой мощи. Мы не понимали, как он может помочь. Нам оставалось только верить. И мы верили. Как вскоре выяснилось, не зря: в таких войнах магическая и физическая сила безусловно важны, но планирование и то, что Жрец называет политтехнологиями — важнее. Он начал координировать движение сопротивления, привлекать купеческие деньги, собирать компромат и доказательства, вербовать шпионов и подсадных особ, которые провоцировали бы разговоры в стане боевых магов, вести диалог с некромантами. Также Верховный наказал принимать в Храм не только женщин-Жриц, но и мужчин. Братьев. Все дети Жриц мужского пола, которые ранее уходили из Храма по достижении совершеннолетия, с той поры тоже становились Братьями. Они, разумеется, не выполняют ритуальных действий, однако должны помогать нам, защищать нас и Храм.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Умно, — оценил Ижэ.

— Да, Верховный — одно из умнейших существ, мне известных... Но вы должны понимать, что это всё не было делом одного дня. Я рассказываю об этом быстро, но длилось сие несколько лет. Это было подлинное противостояние умов, и пришёл момент, когда боевики осознали степень нависшей над ними угрозы. Именно тогда случилась провокация: якобы Храм укрывал за своими стенами преступников. "Преступниками", как вы понимаете, были спешно объявлены свидетели, могущие уличить боевых магов. Храм отказался выдать их; и вот тогда посреди ночи боевики двинулись на штурм — именуя это, разумеется, крайними мерами и арестом преступников.