Читаем без скачивания Никогда не знаешь, что ждать от женщины - Джеймс Чейз

Я достал из кармана кинжал. Прежде чем положить футляр в сейф, я вспомнил о сторожах и собаке. И тут мой разум заработал на полную катушку.

Кинжал был единственным местом в рассказе Германа, который звучал слишком фальшиво. Я был уверен, что девушка не брала кинжал из сейфа Бретта и что пудреница не была ее собственностью. Я лично видел кинжал. Он выглядел достаточно внушительно. В античных предметах я не разбираюсь, но уж золото от бронзы отличу. Так вот, кинжал был украшен золотом. Зачем же Герману понадобилось класть в сейф Бретта такой ценный предмет, к тому же ему не принадлежащий? В чем здесь закавыка? Такую вещь очень легко проследить. Зачем они наняли меня выкрасть безделушку, а на ее место положить действительно ценную вещь, которая легко может навести полицию на Германа? В этом было что-то загадочное.

Я внимательно взглянул на футляр. Может быть, они одурачили меня и футляр пуст? Я попытался вскрыть его, но ничего не получилось. Футляр был слишком тяжелым, чтобы быть пустым. Я продолжил осмотр, и вдруг мне показалось, что он несколько толще и длиннее, чем тот, что показывал мне Герман. Я не был в этом уверен, но все же мне так показалось. Затем я услышал такое, от чего меня моментально прошиб холодный пот, а во рту пересохло: из футляра доносилось негромкое, но ритмичное тиканье. Я едва не выронил футляр.

Неудивительно, что эти проходимцы передали мне ее с такой предосторожностью. Теперь-то я знал, что это такое! Это была бомба! Они изготовили бомбу в виде футляра для кинжала, надеясь, что у меня не будет времени для внимательного его изучения. Я быстро сунул футляр в сейф.

Я понятия не имел, когда сработает эта адская машинка, но уж сейф в любом случае она разнесет на атомы. Вот почему их не пугал вопрос, что Бретт обнаружит пропажу пудреницы. Едва только он попытался бы открыть коробочку, о себе дал бы знать тринитротолуол. Это была великолепная идея, и, несомненно, она принадлежала Герману. Но когда я вспомнил о стене, через которую попал сюда, о сторожах, которые могли обнаружить у меня бомбу, сердце мое сжалось. Я закрыл сейф, повернул ручку и снова набрал шифр.

Первым моим побуждением было бежать отсюда со всех ног, пока не сработала бомба. Возможно, меня охватила паника. Вы бы на моем месте почувствовали бы то же самое. Бомба вообще паскудная штука, а самодельная — вдвойне. Я не сомневался, если Паркер ответствен за это изобретение, он давно бы унес отсюда ноги. Мне казалось, что бомба может взорваться в любую секунду.

Я метнулся к двери, резко открыл ее и нос к носу столкнулся с Недом, который как раз собрался входить. У меня всегда была репутация человека с отличной реакцией. И я раздумываю, когда дело доходит до заварухи. Мои рефлексы срабатывают быстрее, чем мозг. Я держал Неда за толстую шею, заглушая его крик. Его рефлексы отставали от моих на километр. Некоторое время он оставался словно в столбняке, позволяя душить себя. Осознав, что происходит, он сразу ухватил меня за запястья. В свою очередь я понял, что не смогу его удержать. Он был силен, как медведь. Передо мной была единственная задача — не позволить этому парню поднять крик. Он освободился от моего захвата и двинул меня кулаком, показавшимся мне чугунным. Это привело меня в ярость. Я отвесил ему два удара. Можно было подумать, что его бока были сделаны из бетона. Он уже открыл рот, но я ударил его прежде, чем он успел крикнуть. Он упал на колени, но все же исхитрился схватить меня за туловище. Мы молча упали на пол. И там мы начали драться, как два разъяренных кота. Несколько раз мне все же удалось стукнуть его головой об пол. Это позволило мне вырваться из его объятии и вскочить на ноги. Если сейчас войдет второй сторож с собакой, я пропал. Я ударил Неда в челюсть, и он, застонав, обмяк, как куль мякины. Я не обвинял его за нападение на меня: в конце концов это была его работа.

Внезапно зажегся свет, и в коридоре появился второй сторож. Я замер. Кольт сорок пятого калибра, нацеленный мне в лоб, казался больше двухсотмиллиметровой гаубицы.

— Не двигаться! — визгливым от страха голосом пискнул Гарри.

Нед со стоном поднялся на ноги.

— Черт возьми, что здесь происходит? — немного успокоясь, спросил Гарри. Это был тип с отекшей физиономией, но по всему было видно, что он здоров как бык.

Я мог думать только о бомбе.

— Присмотри за ним, Гарри, — прохрипел Нед. — Я только передохну. Я его сейчас в порошок сотру. Говорил же я тебе! Это тот самый тип.

Гарри смотрел на меня, разинув рот, но все же предусмотрительно держа палец на спусковом крючке.

— Надо вызвать копов, — рявкнул он. — Как ты, Нед?

Нед продолжал всячески поносить меня. От слов он перешел к делу. Он ударил меня раньше, чем я успел уклониться. Я отлетел метра на два, и, видимо, это спасло меня.

Бомба взорвалась!

Меня потряс грохот взрыва и ослепила яркая вспышка. Затем в коридор ворвался свежий воздух и посыпалась штукатурка. При свете фонарика я осмотрел Неда. Я понимал, что мне необходимо как можно быстрее уносить отсюда ноги, но хотелось глянуть, что со сторожами. Можно было не беспокоиться. Бедняги оказались на одной линии с траекторией дверцы сейфа. Неда я узнал по сапогам, а Гарри я вообще не обнаружил из-за рухнувшей стены. Пусть земля им будет пухом.

Я выскочил через разбитое окно на террасу. Я немного ошалел от удачи, но мой мозг работал исправно. Я обманул Германа раньше, чем он обманул меня: его бомба спасла меня. Я дошел до каменной птицы, восседавшей на террасе, забрался до места, где крылья соединялись с туловищем, и вложил пудреницу в углубление. Потом заставил себя спуститься и побежал к тому месту, где намеревался встретиться с Паркером. Ноги мои были как ватные. Пересечь лужайку казалось мне невероятно трудным делом, и я не был уверен, что добегу до конца. Луна теперь находилась прямо над головой, и парк был залит бледным светом. Можно было различить каждую травинку, каждый листок, каждый камушек. И тут я увидел кадр из фильма ужасов Хичкока: со скоростью экспресса на меня мчался волкодав.

Я испустил вопль, слышный, наверное, даже в Сан-Франциско, потом замер на месте, чтобы встретить собаку лицом к лицу. Пес приближался молча. Глаза его сверкали, а из раскрытой пасти капала слюна, которой он собирался переварить меня, после того, как перекусит мне глотку. При лунном свете я мог вволю полюбоваться каждым клыком в его пасти и уже ощущал их на своем горле. Пес остановился в десяти ярдах от меня. Я чувствовал, как ослабли мои коленки.

Секунд десять мы пялили глаза друг на друга. Я видел, как напряжены его лапы и туловище. И в это мгновение сухо прозвучал револьверный выстрел. Пес повалился на землю, разевая пасть и мелко-мелко стуча ногами. Это было похоже на чудо. Я не стал терять времени и кинулся к стене. Единым махом я взлетел на нее и мешком рухнул вниз. Паркер обхватил меня за талию и полунеся-полуволоча потащил к машине.

— Жми на всю железку! — заорал я. — Они гонятся за нами!

Я не желал, чтобы он задавал мне лишние вопросы, пока мы не отъехали на безопасное расстояние.

Он вел машину с максимально возможной скоростью. Что ни говори, этот парень отлично водил машину, так что мы не свалились с обрыва. Спидометр показывал восемьдесят миль. Мы так срезали повороты, что колеса повисали над пропастью. В конце дороги он затормозил и повернулся ко мне.

— Она у вас? — завопил он, хватая меня за руки. — Где она, ради Бога? У вас?

Я схватил его за грудь и потряс.

— Вы и ваша проклятая бомба! — в свою очередь завопил я. — Чертово отродье! Вы же едва не отправили меня на тот свет!

— Она у вас? — закричал он, размахивая кулаками.

— Бомба превратила ее в пыль, — произнес я. — Во всем виновата ваша бомба. Она разметала на кусочки сейф со всем его содержимым.

Я ударил его в подбородок в тот момент, когда он собрался броситься на меня.

ГЛАВА 5

Войдя в гостиную, я мельком увидел свое отражение в зеркале. Я был бледным, как гипсовый слепок, волосы падали на глаза, рукав пиджака разорван, а сквозь дыру в штанах просвечивало тело. Из ссадины под глазом текла кровь, а шея, в том месте, куда приложился Нед, представляла собой один большой кровоподтек. По сравнению с элегантным Паркером, которого я нес на плече, я выглядел ужасно.

Герман неподвижно сидел в кресле лицом к двери. Его огромные руки сжимали подлокотники кресла с такой силой, словно хотели превратить дерево в кашу. Лицо было жестким и холодным, как бетонная плита тротуара.

В другом кресле у камина сидела Веда Рукс. Как всегда, она держалась очень прямо. Ее взгляд ничего не выражал. Она была в белом платье без бретелей, которое держалось, скорее всего, только силой воли, либо хитроумным набором присосок. Одно из тех платьев, от которых боишься отвести взгляд, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Я сбросил Паркера с плеча в ближайшее кресло. Ни Герман, ни Веда не произнесли ни слова. Напряжение в гостиной нарастало.