Читаем без скачивания Эвританские хроники - Олег Шелонин

– Они все равно останутся здесь, – равнодушно пожал плечами страж, – две тысячи.

Натали прикусила губу. Это было поражение. Страж бережно принял из рук довольного Давлета драгоценный меч, кивнул магу, чтобы рассчитался, и приступил к отправлению привычного ритуала.

– Въездная пошлина пятьсот золотых для благородных господ царской крови, – почтительный кивок в сторону принцессы, – десять золотых за каждого человека его свиты. Свита – не более пяти человек. На всей территории ристалища запрещено обнажать оружие. За этим постоянно наблюдает группа магов. Нарушителя ждет немедленная смерть. В случае возникновения ситуации, затрагивающей честь благородных господ, последние имеют право вызвать обидчика на поединок. Оружие позволяется обнажать только на арене.

Мордан молча кинул стражу увесистый кошель. Маг провел над ним рукой и кивнул стражу, подтверждая, что сумма уплачена.

К Мордану с Натали подъехали четверо воинов, заранее выбранных в качестве личной охраны принцессы на территории ристалища. Маг неторопливо перехватил крестовину меча принцессы красным шнурком с нанизанной на него бусинкой, продел концы в специальное ушко на ножнах и завязал их узлом. Ту же операцию он повторил с оружием ее свиты. На территории ристалища развязать тесьму мог только маг.

– Жди у входа в ущелье, – приказал Мордан сотнику.

Магическая завеса исчезла, открывая путь в долину к гигантскому амфитеатру. Принцесса тронула поводья. Настроение было скверное.

8

– А этот почему в клетке?

Веки Кирилла дрогнули. Молодой здоровый организм усиленно боролся с отравой. Перед глазами по-прежнему колыхалась молочная пелена.

– Не знаю. Давлет доставил.

– Не могли расспросить?

– Не успели. Мордан нагрянул. Давлет со страху всех практически даром нам сплавил. Зато на мече отыгрался. Думаю, этого парня меч. Они оба какие-то странные.

– Если он хоть наполовину его достоин…

– Если достоин – гвоздем программы будет.

– Думаешь, зря его в клетке держат?

– Не думаю. Чем они его взяли, определить можешь?

По телу Кирилла прошла теплая волна.

– Догадываюсь. Перед выходом дадите ему…

Последние слова утонули в зыбком мареве сна, поглотившем Кирилла.

– И стоило ради этого сюда ехать? – Натали брезгливо сморщила нос, глядя, как служащие посыпают арену свежим песком.

– Стоило, стоило. – Мордан усердно крутил головой.

– Ты кого ищешь?

– Забыла, зачем мы сюда прибыли?

Натали досадливо поморщилась.

Ристалище – это не просто бои для утехи пресыщенных зрителей. Вся элита, вся знать Эвритании ежегодно собиралась здесь. Зачастую вековая, кровавая вражда между кланами кончалась пышными свадьбами наследников престола, а порой даже объединением государств. Или наоборот. На ристалище любой мог вызвать любого на смертный бой. Равный по рангу ответить на вызов был просто обязан, дабы не потерять лицо, вельможи более высокого звания обычно выставляли вместо себя замену.

– Узнай как-нибудь поделикатней, почему ложа Филиппа пуста, – шепнул Мордан Синдарху.

Смуглый телохранитель кинул взгляд в сторону ложи правителя Четырех Бездонных Озер. Ни Филиппа Бесстрашного, ни его сына Вийона там не было. Он понимающе кивнул головой и беззвучно испарился.

– А это кто? – толкнула локтем дядьку Натали.

– Где?

– Вон, видишь, на меня уставился? – Девушка кивнула на противоположную сторону арены.

Ложи царских особ, как и положено, находились на самых почетных, удобных для наблюдения за агонией жертв ристалища, местах. То есть в самом низу. Чем выше ложа, тем ниже ранг ее обладателя. Самый верх заполняли безземельные отпрыски обедневших родов, сумевшие наскрести пятьдесят монет. Столько стоило место на «галерке». Свиты, как правило, эти господа не имели. Да она здесь, в принципе, была ни к чему. Только для престижа. Законы ристалища выполнялись строго. Попробуй обнажи меч без разрешения мага – взбесившаяся бусинка срывалась с разорванной тесьмы и прошивала сердце святотатца навылет.

– Ложа Литлера.

– Так это Литлер?

– Сын его. Дэйн. Литлер мне ровесник.

Двухметровый детина в бархатном зеленом камзоле, сообразив, что его заметили, неспешно поднялся со своего кресла и поклонился. Натали, забавно сморщив носик, кивнула в ответ.

– Чего ему надо?

– Не догадываешься? – хмыкнул Мордан. – Ты в этом наряде – хоть куда… Настоящая невеста.

– Ненавижу эти тряпки.

– В них, по крайней мере, ты на принцессу похожа, а не на уличного сорванца.

– А ты ходить в них пробовал? – огрызнулась Натали. – Чтобы шаг сделать, юбку чуть не до шеи задирать приходится, и все равно подол по земле метется. И кто такую моду дурацкую придумал?

– Гы-гы-гы, – захрюкал кто-то сзади. Мордан повел бровью на развеселившегося охранника, и тот немедленно заткнулся.

– Как Вийон с Филиппом объявятся, пригласи их в свою ложу.

– Тихо! Кажется, опять начинают, – отмахнулась Натали. – Может, хоть на этот раз что-нибудь приличное покажут.

О Вийоне ей думать не хотелось. Как и о замужестве вообще. Политика политикой, но… Вийон, конечно, хороший парень, однако в розовых девичьих снах не таким она видела своего героя.

Служащие наконец-то завершили уборку. Заскрипели ворота, выпуская на арену очередных бойцов.

– Давай, парень, глотни напоследок для храбрости…

В горло полилась ароматная терпкая жидкость. Кирилл поперхнулся, закашлялся и замахал руками, пытаясь оттолкнуть от себя кружку.

– Все вливай! – потребовало красное пятно. – А то на ходу заснет.

Чьи-то потные руки грубо запрокинули ему голову. Они сделали это напрасно. Зрение Кириллу пока отказывало: глаза ни в какую не хотели фокусироваться, но тело уже потихоньку начало приходить в себя. Кирилл не стал выдирать свою голову из недружелюбных объятий. Он просто перекувыркнулся через нее назад, по дороге заехав коленкой по чьему-то носу, и пружинисто вскочил на ноги. Кто-то, утробно рыча, взлетел ему на спину. Вот тут-то Кирилл по-настоящему обиделся. Долго этот «кто-то» на его спине не удержался и продолжил полет, сметя по дороге расплывчатое красное пятно и что-то или кого-то с ним заодно. Заскрипела дверь. В относительно светлом проеме появилось темное пятно.

– На выхо… Вы что, рехнулись? Почему не в доспехах? Ворота уже открывают…

Покрытый туманом мозг полностью въехать в ситуацию категорически отказывался, но кое-что уловил: выход там…. Темное пятно, приложившись к косяку двери, тихо сползло на каменный пол.

Кирилл несся по коридору, освещенному тусклым светом факелов, преследуемый по пятам воплями охраны. Откуда-то издалека до него донесся торжественный голос:

– …гость из далекой северной страны, непобедимый боец, победитель прошлогоднего турнира…

Наперерез метнулось еще одно пятно. Еще и с ножичком… Отправив и его в полет, Кирилл увидел впереди узкую светлую щель, которая на глазах расширялась больше и больше.

– Закройте ворота!

– Нет! Нет!!! Открывай!

– …и пришелец из неведомой страны, белокурый…

Яростно размахивая на ходу трофейным оружием, Кирилл прорвался в створ ворот и выскочил на ослепительно яркий солнечный свет.

– Вот теперь закрывай! Скорее!!!

– …дьявол!

Почувствовав, что преследователи отстали, Кирилл затормозил, прерывисто дыша, и только тут обнаружил, что стоит практически голый. Из одежды на нем были лишь его любимые красные трусы свободного покроя в мелкий белый горошек – и больше ничего!..

Правая рука сжимала увесистый, паршиво сбалансированный нож-переросток. Юноша тупо посмотрел на него. Ему стало страшно. «Блин! Если я им кого порезал…»

Мозги еще до конца не включились в нормальный ритм работы. Они не придумали ничего лучше, чем заняться срочным уничтожением следов возможного преступления. Кирилл торопливо принялся стирать отпечатки пальцев собственными трусами, так как ни одной другой тряпки поблизости не наблюдалось.

Восторженный гогот, рев и улюлюканье заставили его поднять голову. Тихо охнув, он отшвырнул «нож» и запрыгал на одной ноге, не попадая второй обратно в трусы. Наконец нога попала в предназначенное ей отверстие, и Кириллу удалось завершить свой туалет. Но это не принесло ему облегчения, ибо трусы оказались надеты наизнанку и к тому же задом наперед. В полном обалдении, не сознавая, что делает, белокурый дьявол повернулся к зрителям тылом и возобновил переодевание.

Новый взрыв восторга сообщил ему, что вторая половина зала оценила его усилия по достоинству. На арену веером полетели золотые и серебряные монеты. Среди них порой мелькали кошельки, завернутые в надушенные женские платочки. Один из них, с монограммой Азия Гордого, довольно ощутимо приложил Кирилла по затылку. Кошель раскрылся, монеты разлетелись в разные стороны, а платок скользнул в его руки. С недоумением повертев его в руках, Кирилл вытер им обильно выступивший на лбу пот и автоматически засунул тонкий батистовый лоскут в трусы, перепутав их с карманом. Это развеселило публику еще больше.