Читаем без скачивания Закатное утро - Анастасия Завитушка

Через пару минут дверь распахнулась и вошел мужчина средних лет, ничего не говоря, он уселся на место следователя-гнома. Достал из своего чемоданчика какие-то бумаги и аппарат похожий на мини-телефон размером со спичечный коробок. Из стопки бумаг вылетела какая-то пластиковая штука прямо мне под ноги. Это был бейджик с именем и фамилией. Я подняла его и отдала в руки врачу, мельком заметив, кому он принадлежит. Меня кинуло в жар. Александр Сергеевич Бегелев, психиатр. Тот самый, о котором говорил мой отец накануне… этого ужасного события.

— Меня зовут Александр Сергеевич, — наконец-то представился доктор очень низким голосом. — Роза, чем больше ты мне расскажешь, тем будет лучше для тебя. Все, что ты видишь и слышишь…. Все это сохранится в тайне, я как врач тебе обещаю, — утвердительно промолвил он.

Я молчала.

— Если ты будешь молчать, — терпеливо продолжал Бегелев, — Я не смогу тебе помочь… Полицейские изъяли пистолет с твоими отпечатками пальцев. Уж поверь мне, они не отстанут от тебя, — он сузил глаза, как хищник, готовящийся к броску, — Что ты делала, когда это случилось?

— Спала… — я чувствовала себя униженно.

В это время Глеб стоял позади Бегелева и смотрел куда-то в область его затылка.

— Ты когда-нибудь слышала голоса, при этом находясь в комнате одна?

— Нет, — сразу ответила я. Еще немного, и у меня случилась бы истерика. Я снова глянула на Глеба. Он делал какие-то вращательные движения над головой доктора, словно гладил поверхность мяча.

— Он сейчас здесь? — спокойно спросил врач, заметив мой скачущий взгляд.

— Кто? — я пристально уставилась на доктора.

— Кажется, его зовут… Глеб? — произнес доктор, буквально просверливая меня взглядом. Внутри меня всё задрожало. Я опустила взгляд в ноги, не выдержав, зрительной пытки.

— Я не знаю никакого Глеба, — кое-как выдавила я, сглатывая огромный комок с шипами, застрявший в горле.

Тут мое внимание опять привлек Глеб. В его руках появилось нечто. Существо, похожее на небольшую обезьянку, только с кривыми острыми рожками, с болотными навыкат глазами и полной пастью острых желтых клыков, которые торчали в разные стороны. Из рта вываливался толстый язык, покрытый язвами. Это существо покрывала черная густая шерсть. На передних лапах — маленькие, словно у ребёночка, пальчики с длинными когтями, а на задних — копытца. Это был чёрт или бес.

Глеб посадил его на плечи доктору, и тот мгновенно принялся копошиться в его волосах. Доктор поежился, словно замёрз, и почесал то место где рылось существо. Он пытался задать мне еще какие-то вопросы, но кажется, потерял нить диалога. И вообще стал каким-то потерянным и несобранным. Потом бес стал постукивать по голове Бегелева, будто проверяя орех, не пустой ли он.

— Ладно, — сказал врач, — продолжим в следующий раз, — его лицо стало бледным и уставшим, словно он целыми днями вкалывает на заводе. Бегелев поднялся, сгрёб свои бумаги обратно в чемодан, — Что-то у меня голова разболелась. До свидания.

И он ушел вместе с бесом на плечах. Глеб засмеялся. Его смех совсем мне не понравился.

Глава V

После допроса меня отпустили домой. Мне пришлось подписать какие-то бумаги, которые запрещали выезд за пределы города.

Я вернулась в «новый дом». Войдя внутрь сразу почувствовала боль сердца матери. Эта боль превратилась в настоящие живые молекулы и рассеивалась по воздуху, пропитывая каждый миллиметр пространства.

Мама сидела на кресле и смотрела в окно, лицо ее было заплаканным, взгляд — смертельно пустым. Если бы не поднимающаяся грудь от глубоких прерывных вздохов и выдохов, я бы подумала, что она мертва. Настолько она была бледна.

Отца должны похоронить через два дня. В руках мама держала старое фото, где папа стоит с ружьем, а на плечах у него сижу я, тогда мне было около четырёх лет.

Услышав, как я вошла, она не даже не взглянула в мою сторону. Вместо этого закурила — прежде она никогда не курила. По крайней мере, мне не доводилось видеть её с сигаретой в зубах.

— Мы вырастили убийцу, — она выдохнула дым. До меня не сразу дошёл смысл сказанного. А когда я всё же сообразила о ком она говорит, сердце больно сжалось в комок.

Я не знала, что делать, что говорить. Так и стояла в проходе, не решаясь, пересечь гостиную.

— Теперь ты и меня убьешь? — она резко встала, обращая свой смертельный взор в мою сторону. Белки глаз покраснели. Она стала похожа на вампира. — Давай!

— Я не делала этого, мама, — тихо промолвила я в оправдание. Никогда я не видела мать в такой ненависти ко мне.

— А кто? — выдавила она, не веря. — Кто?! — и тут же начала плакать.

— Я не знаю, — я опустила взгляд вниз. Всё тело сковало страхом.

— Пошла вон отсюда… — прошипела она, словно гадюка. — Собирай вещи и уходи вон! — она моментально сорвалась на неистовый крик, превратившись в обезумевшую озлобившуюся женщину. Начала швырять всё, что попадалось под руки: фотографии в рамках, одна из которых порезала мне лицо, книги, ваза полетела в мою сторону и разбилась прямо возле ног.

Я побежала наверх, схватив какие-то вещи практически наугад, сунула их в рюкзак и распахнула окно, не отдавая отчёт своим действиям. Сердце внутри бешено колотилось. Я слышала, как мать продолжает кричать голосом полным боли и злобы:

— Чертова сука!!! Зачем ты убила его?! Зачем?! Ненавижу тебя!!! Ненавижу!!! Зачем мы родили тебя?!!! Лучше бы я сделала аборт!!!

Как больно резали ее слова. И опасаясь за свою жизнь, я решила бежать во все тяжкие.

Помню лишь, как закарабкалась на подоконник, как правая нога пронзила воздух, следом левая, и вот я уже летела вниз со второго этажа. Приземлилась на левый бок. Падение смягчило разбросанное сено — родители держали кроликов, зимой сено служило подстилкой. Но бок все равно онемел. Пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы заставить своё тело двигаться, не смотря на пронзившие стрелы боли.

Наш дом находился на окраине города. За ним сразу же расстилался густой лес. Куда я, собственно, и рванула.

Глава VI

Я затаилась в лесу. Там оказалось намного прохладнее, чем в городе. Высокие деревья совсем не пропускали лучи солнца. Я всё шла и шла, куда глаза глядят, кругом одни деревья. Голова кружилась, ноги гудели, желудок сводило от голода. Перед глазами то и дело выплывал образ мёртвого отца.

— Всё, я больше не могу, нужно вернуться в город, — выдохнула я, облокотившись на серый ствол дерева. — А то я умру с голоду. — Я порылась в