Читаем без скачивания Страшила - Артем Тихомиров

– Стар? Видал я старых королей…

– Стар. Не телом, так духом. Честно говоря, только между нами, огр…

– Могила!

– Надоело мне все это. Государственные заботы. Политика, экономика, этикет этот придворный. Поперек горла. Житья никакого нет. Только расслабишься, выскакивает откуда ни возьмись очередной вельможный тип и начинает гнусить о важных дела. То надо, другое надо, третье… Нервная почесуха ото всего этого у меня.

– Сочувствую, – сказал огр.

– Так вот. Была у меня мысль. Что придет какой-нибудь достойный человек и рассмешит Гундиру. Может быть, и не был бы он благородных кровей, но отдал бы я за него принцессу. А потом и сам – на лоно природы, подальше от головной боли. Выращивать лук, капусту, сельдерей! Что, права не имею?

– Но таких людей не нашлось, – сказал Браги, с хрустом поедая соленые огурцы.

– Не нашлось. Два месяца… Сколько здесь перебывало всякого отребья! Брр… Вспоминать не хочется. Сегодня утром я подумал, что стошнит меня от всяких кривляний, при всех… Циркачи эти чесоточные, артисты оригинального жанра, чтоб им пусто, – кто ноздрей исполняет «Спляшем, Пегги, спляшем…», кто гвозди в башку вколачивает, кто на стеклах лежит, кто утробой разговаривает да еще похабней некуда словечками сыплет… тьфу!

– Да уж.

– И все это я, король, должен терпеть!?

– Конечно, нет. Но ведь решить проблему можно другим путем. Традиционным. Сваты и все прочее. Если помню хорошо из рассказа моего друга, точно таким образом вышли замуж сестры Гундиры.

– Вышли, – понурился Ляпквист. – Но это чуть не свело меня с ума. Хотел я двух зайцев сразу убить. Рассмешить дочь и жениха найти…

– Но я оказался огром, и не подхожу принцессе, – сказал Браги.

– Сам понимаешь…

– Не бойся, король. Не обижаюсь я. И на руку Гундиры претендовать не намерен. Хотя моя специализация – принцессы и всякого рода девы, попавшие в беду, не подхожу я на роль избранника. Ежику понятно. Мое дело… кхе… подвиги совершать и странствовать. Вот закончу здесь все делишки и отправлюсь куда глаза глядят. – Кость под огрскими зубами издала громкий жалобный треск. Браги подмигнул Ляпквисту, и король улыбнулся. Отлегло от сердца, знамо дело… – Не мне советы давать владыкам, но сделайте все как раньше. Тогда смело можете на покой уходить. К картошке, капусте, сельдерею. Знавал я одного короля. Он так и сделал. Правил-правил, потом посадил на трон своего зятя, а сам ноги в руки. Сбег от света и двора к едрене фене…

– О! – сказал Ляпквист. – Значит, такие прецеденты уже бывали?

– Полно.

Король налил вина обоим и выпил свою порцию одним духом. Удачный у него был сегодня денек.

– Так что же ты пожелаешь, рыцарь? Я обещал…

– Я еще думаю. Тут нельзя прогадать. Дело тонкое… Слушай, а ты не боишься, что молва о тебе пойдет, король? Мол, приветил чудовище, которое комедию перед всеми разыграло. Честь рыцарскую, значит, при всех втоптало в грязь, похваляясь подвигами?! Не просто так спрашиваю. Бывало!

– Понимаю. Не боюсь я. Хоть и не знаю, прости, каков ты в деле, но ничуть не сомневаюсь в твоих словах. А то, что ты сегодня совершил, это разве не подвиг? Я уже было начал думать, что дочь моя совершенно тронулась разумом. Нашептывали мне запереть ее на веки вечные в башню, чтобы беды не накликать. Народ и так болтает невесть что. Известно мне, что Гундира у них как притча во языцех стала. Несмеяной прозвали, слышал?

– Да.

– Вот если бы ты, скажем, взял да победил на рыцарском турнире, я бы… Пойми, тогда бы у меня был повод для гнева. Огр! Вышел на ристалище и, пользуясь силой, побил всех противников. Уверен, не знал ты поражения нигде и никогда, великан… Это во-первых. Во-вторых, ничего бы в этом удивительного не было бы. Ну турнир! Ну и что? Мало ли турниров? Мало ли рыцарей? Чушь! А вот рассмешить девушку, это совсем другое дело. И наши пытались. Вассалы мои. Рыцари, графы, бароны, князья. Многие. Ничего не вышло. У одного каша во рту, ни слова не скажет толком, у другого комок навоза в черепушке вместо мозгов, у третьего доморощенного комедианта столько же чувства юмора как в табуретке… Насмотрелся я на этот ужас. Изжогу заработал и ночные кошмары. Мечом и булавой махать каждый дурак может, если потренируется малость, а попробуй вот так!.. Потому мне и плевать на то, что говорить будут. Подвиг это, ничего больше! Потому что избавил ты меня и весь Пибадур от позора! В королевских анналах будет записано подробно и правдиво обо всем, я позабочусь!

– Благодарю за добрые слова, король. – Браги запусти пальцы в миску с нарезанным ананасом в собственном соку. Рыгнул. – А теперь давай поговорим о подвигах иного рода, тех, что больше приличествуют рыцарю в традиционном смысле слова. Когда надо мечом и булавой размахивать, сносить бошки и выпускать кишки.

Король не понял. Сидел и хлопал глазами.

– Я говорю о Проглоте, – напомнил огр. Выпив ананасный сок из миски, Браги взялся за баранье жаркое. – О чудиле, что сидит у дороги в Дарграм и закусывает путниками.

– А! Вот еще несчастье на мою голову. Уже болтают, что если я не в силах справиться с напастью, какой я король! Даже, мол, с дочерью сладить не могу, а с Проглотом этим тем более.

– Слышал я, многие хоробры пытались его уделать.

– О да. Многих верных сынов потеряло королевство. А рыцари были не из последних, хочу заметить!

– Понимаем. Так вот. Я берусь за это дело. Награда в семь сотен золотых крон еще в силе?

– Подниму до восьмисот, – сказал Ляпквист. Огр посмотрел на него, проверяя, не шутка ли. Не штука.

– Тогда, можно полагать, договорились, а?

– Договорились, огр. По рукам.

Они скрепили деловой союз рукопожатием. Длань монарха утонула в ручище Браги. Король глупо улыбнулся.

– Теперь некоторые детали. – На место жаркого из баранины пришел большущий пирог с грибами и картошкой. – Кто-нибудь знает, почему появился людоед? Есть соображения какие-нибудь?

– Нет. Я советовался с чародеями. Все они плетут одно и то же. Нет никаких причин для появления чудовища… Взял да появился.

– То же мне, авторитетное мнение, – фыркнул Браги. Грибы и картошка брызнули у него изо рта. – Чародеи эти пробовали извести Проглота чарами? Замок обрушить ему на кумпол или спалить?

– Один пробовал. Ушел вечером, вернулся на рассвете, весь оборванный. Глаза дикие. Сказал, что не берут чары этого урода трехглазого. И убежал, только пятки засверкали. – Порядком нализавшийся Ляпквист улыбался все шире. Поглядев на него, огр кашлянул.

– Причина тут, как мне думается, простая. Жил-был людоед. В одном месте жил-был, потом в другом, потом в третьем. Жрал, как водится. Как заканчивалась еда поблизости, перемещался на другие кормовые угодья. Так повторялось много раз, пока Проглот не очутился в Пибадуре.