Читаем без скачивания Четверо с базарной площади - Евгений Титаренко

Другие ему не верили, а Генка, Фат и Слива сразу раскусили этот хитрый маневр: не привык Толячий оставаться в тени, и если раньше он мог похвалиться одними своими разнесчастными пятерками, то теперь решил и двойки себе заграбастать. А заодно напомнил всем, про случай с Корявым.

Жалко, что он базарный, — свой вроде, а то можно бы сразу отлупить.

Кесый уходит от вопросов

Фат не ошибся. Фат не зря вырос в городе и за пять лет восемь раз бросал школу. Детский парк был закрыт до Первого мая, но когда Генка, Фат и Слива перелезли через забор, Кесый в окружении десятка знакомых и незнакомых мальчишек уже играл на прогалине среди кустов.

— Деньги есть — присоединяйтесь, — обрадовался Кесый.

— Успеем, — невозмутимо ответил Фат. — Поглядим сначала.

Деньги ставились в один столбик, решкой вверх, затем шагов с десяти по очереди кидали свинцовую биту: чья бита ложилась ближе к деньгам, тому доставался первый удар по кону. Монеты, которые переворачивались на орла, считались выигранными. Попасть битой в кон с десяти шагов — значило забрать сразу все деньги.

Генка с удовольствием сыграл бы разок и сам, но Фат стоял, ждал чего-то.

Азарт мало-помалу увеличивался, соответственно увеличивались ставки.

Двое, тщательно вывернув карманы, убедились, что они уже пусты, и вышли из игры. А ставки с десяти копеек возросли сначала до двадцати, потом сразу — до сорока. И наконец, когда разгоряченные противники условились играть по пятьдесят копеек, Фат молча вышел вперед и добавил два двадцатика к двадцатикам, а гривенник положил сверху.

Кесый ухмыльнулся. Кесый не мог равнодушно видеть деньги, тем более — упускать их. Мелочь выбывающих из игры оседала в его карманах.

Начали бросать биту. На второстепенных участников игры Слива и Генка почти не глядели — предстояла дуэль между Кесым и Фатом.

Бита Кесого упала сантиметрах в пяти от кона. Незадачливые игроки ахнули. Генка поежился. А Фат и глазом не моргнул, отходя с битой на установленные десять шагов. Он не целился, как это делали другие, а, отведя биту к левому плечу, вдруг с силой швырнул вперед, одновременно крутнув ее в воздухе. И не успел никто прикинуть, где врежется она, как, брызнув на солнце, разлетелись во все стороны серебряные монеты.

Генка и Слива бросились подбирать их. Фат ссыпал деньги в карман.

Выбыл из игры еще один противник.

А когда Фат, повторив свой бросок, взял и новый кон — Кесый уже не ухмылялся.

Но в третьей игре судьба поделила деньги примерно поровну между ними.

Еще через пару конов они остались один на один. И по мере того как худел карман Кесого, карман Фата делался тяжелее.

Кесый разнервничался, предугадывая полный разгром, и с каждым разом кидал биту все хуже.

Он отсчитал медяками последние шестьдесят копеек, и Фат согласился поставить тоже шестьдесят, чтобы разом кончить игру, но коронный бросок в этот критический момент не удался ему, и свинцовая бита лягушкой шлепнулась в «слепую» зону, то есть ближе кона.

С этого раза Фата словно подменили: бита его ложилась куда угодно — только не в кон и не лучше, чем бита противника. Деньги стремительно потекли в обратном направлении: из кармана Фата в карман Кесого.

Минут через двадцать Фат признал себя побежденным: ставить ему было нечего.

Генка и Слива забыли даже о цели, ради которой пришли в парк, — до того нелепым казался проигрыш Фата.

А Кесый небрежно пересчитал свое богатство, остался доволен выигрышем и в приливе благодушия похлопал Фата по плечу.

— Ты это ничего натренировался. Подучишься еще малость — и можно зарабатывать. На черта тебе пионеры?

— Да так… — сказал Фат. — Мало ли…

Кесый оглянулся на Генку и Сливу.

— Что смылся тогда — я прощаю. А насчет того, что знаешь, смотри…

— Не маленький… — огрызнулся Фат.

— Ну, лады! Отдохнуть, что ли… Первая смена у меня в кармане, надо ждать вторую.

Кесый удобно расположился на перевернутой ножками вверх скамейке и демонстративно потянулся.

«Первая смена» уже разошлась к этому времени.

— Вчера полковника убили, — сказал Фат. — Слышал?

— Да, слышал вчера. Ловко сработано… — небрежно отозвался Кесый. И тут же переменил тему: — Эй вы, интеллигенция! Морды у вас благородные — прикройте меня в «Культмаге», я одну цепочку тисну. А? Башли пополам.

— Других поищи, — выдавил из себя Генка, с трудом сдерживаясь, чтобы не пустить в ход кулаки.

— Ну, ты… — процедил сквозь зубы Кесый и сунул руку в нагрудный карман, как бы за ножом. — Давно гляжу — схлопотать хочешь.

— Чего вы лаетесь?! — вмешался Фат. — Корову не поделили? Это мои дружки, понял? — сказал он Кесому.

— Ладно… — Кесый вынул руку из кармана. — В последний раз прощаю. Ради тебя…

— А что за мужик вчера вертелся около тебя, к Генке приставал: почему да как стреляешь… Откуда он?

— Спроси у него, откуда… Я за каждым мужиком не слежу. — Кесый усмехнулся.

Генка и Фат насторожились, но Кесый ничего к сказанному не добавил.

Фат опустился рядом с ним на скамейку и тоже потянулся.

— Что-то Банника давно не видно…

Кесый мгновенно выпрямился, надвинул мичманку до бровей. Прищуренный глаз его вовсе исчез под веками.

— А что вам до Банника? А?.. Гуляет Банник!

— Оп! — неожиданно воскликнул Фат, выхватив из кармана двадцатикопеечную монету. — Я и не знал, что она у меня завалилась. Рискнешь — на последнюю?

— Это давай! — обрадовался Кесый. — У меня как раз двадцатика до ровного счета не хватает.

Но если бы в его кармане была даже самая круглая из всех круглых сумма — Кесый не отказался бы от возможности выиграть копейку.

А на этот раз Фат действительно помог ему округлить счет, легко добавив к своим двадцати копейкам восемьдесят «неокругленных» Кесого, а потом и «круглый» рубль. Предложил остановиться на этом. Кесый, видя, что Фат «в ударе», протестовать не стал: уж лучше сохранить для себя хоть остатки выигрыша, чем потерять все.

Генка понял теперь тактику Фата: и его стремительный выигрыш, и внезапный проигрыш.

Странно было лишь, почему Фат не отыграл все деньги, чтобы раздать их ребятам…

— А зачем? — сказал Фат, возвращая Генке шестьдесят, а Сливе сорок копеек. — Так дуракам и надо. Им раздашь — они тому же Кесому проиграют опять. А нам с ним сталкиваться пока рано…

Две тайны

Впечатление от игры Фата было таким сильным, что Генка и Слива тоже решили научиться кидать биту без промаха. Не для выигрыша, а так — на всякий случай.

— Про что это он тебе намекал? — спросил Генка. — Что ушел откуда-то…

— А, было это у нас… — Фат помрачнел. — Расскажу потом.

Обсуждать по дороге реакцию Кесого на вопросы Фата не решились. Возле бывшего монастыря Генка назначил всем встречу на третьем этаже, куда можно было пробраться, как уже говорилось выше, через отверстие в потолке полуподвальной котельной.

Договорились встретиться через час, а сошлись минут через пятнадцать, едва успев немного перекусить.

— Кесый знает того мужика в полушубке, — первым высказал свои соображения Генка.

— Может, знает. А что толку? — сказал Фат. — Кесый не проболтается — это ясно теперь. Банник за такое и брата не пощадит.

— Что же делать? — глубокомысленно поинтересовался Слива.

Генка промолчал, размышляя.

— Я это дело не оставлю, — категорически заявил Фат.

Генка обиделся.

— Ты думаешь, мы оставим?

— Нет… Я просто — на честность, — сказал Фат.

Слива, готовый принять любое решение, разглядывал щели в кровле над головой.

— У меня такое предложение, — сказал Генка. — От Кесого мы ничего не добьемся. Надо искать мужика в полушубке и Банника. Уговор: в любое время — кто увидит их — следить! И до конца следить, пока что-нибудь не обнаружится. Согласны?

— Я согласен, — оживился Фат.

— Еще, — продолжал Генка. — Раз уж мы связаны таким делом — не отступать. И каждый с каждым советуется. А то — одни одно делают, другой — раз — и пропал, какими-то своими делами занимался…

Теперь оживился вдруг Слива.

— Давайте под клятву: чтобы ни у кого никаких тайн друг от друга не было! Чтобы все начистоту. Прямо сейчас! Каждый высказывает свою главную тайну.

Думая о предстоящих опасностях, Фат и Генка согласились с этим новым предложением. И здесь же, под решетчатой кровлей бывшего монастыря, торжественно пообещали, что во всем откроются друг перед другом и впредь не будут скрывать ни одной своей мысли от товарищей.

Первый, как наиболее провинившийся, должен был исповедаться Фат. Главная его тайна состояла в следующем.

За день до того, как бросить школу, Фат повстречал на базаре Кесого с дружком. Те нашли ящик пустых, бутылок возле пивного киоска: продавец не мог наблюдать за ним, так как ящик стоял около глухой стены, а от посетителей его закрыла в это время подвода. Фату достаточно было приподнять ящик и передать его через невысокий забор Кесому с дружком… Остальное было уже их дело.