Читаем без скачивания Меж двух огней - Патрик Вудроу

— Ближе к двадцати, я бы сказал. — Стрейкен заметил, что Верховен смотрит на монитор с недоверием. — Кристин пригласила меня на ужин. Мэгги Зееман привезла меня к ресторану «Лобстер пот» к десяти. Во время ужина я пошел купить сигарет и тут заметил, что Кристин что-то капает мне в бокал из пипетки.

Сигареты. Сейчас он многое бы отдал за сигарету. Он не выкурил ни одной с самого Кюрасао.

— Опишите пипетку, — сказал Грут.

— Ее было трудно разглядеть. Я был на расстоянии нескольких метров. Мне кажется, сантиметров пять длиной. Скорее пластмассовая, чем стеклянная, с насадкой телесного цвета.

Насадка. Интересно, он употребил правильное слово? Много прошло времени с тех пор, как Стрейкен занимался химией.

— Что было внутри?

— Не знаю. Прозрачная жидкость.

— Что случилось потом?

— Когда я вернулся из бара, то отвлек ее внимание, а сам в это время поменял местами наши бокалы.

— Зачем вы сделали это?

— Простите? — Стрейкен обернулся на экран.

— Зачем вы поменяли бокалы? — спросил Купманс еще раз.

— Я думал, что это какой-то наркотик. Она рассказывала мне, что со своим приятелем они баловались экстази. Я этого не хотел.

— У нее был приятель? — спросил Купманс.

— Уже нет. Именно поэтому она и приехала на Кюрасао. В отпуск, отвлечься.

— Похоже, это у нее неплохо получилось. — Купманс позволил себе усмехнуться.

— Я подумал про наркотики. Так или иначе, она сказала, что я должен это попробовать, а когда я ответил, что не принимаю наркотики, она возразила, что я просто не знаю, как это здорово. Думаю, что она решила добиться своего.

— Только вы видели ее действия? — вклинился Верховен.

— Да. В зеркале. Мне повезло.

— Почему вы не спросили ее, что она делает?

Стрейкен сделал паузу. Он ждал этого вопроса с того самого момента, как полицейские вошли в самолет, чтобы арестовать его. Через пять часов он все еще не мог придумать достойного ответа. Что ему сказать? Что эта жидкость превратит ее в секс-чемпионку? Что он надеялся на самый классный секс с момента сотворения Вселенной? Что он был разочарован оттого, что такая девушка, как Кристин, хотела только встречи на одну ночь?

— Я не знаю. Думаю, просто любопытство. Мне хотелось посмотреть, какое действие это на нее окажет. Понятно, что мы собирались переспать. Мне казалось, я смогу посмотреть, как действует наркотик, но не на себе. Девушка сама говорила, что часто его использует, и я не думал, что это может быть опасно. Я был уверен, что она знает вкус своего собственного лекарства.

— Лекарство. Не слишком удачно подобрано слово, как вам кажется? — произнес Грут, явно гордясь своим знанием английского. Стрейкен не удосужился ему ответить. Для него только Купманс имел значение.

— И вы отправились в гостиницу, чтобы вступить с ней в связь?

Стрейкен вздрогнул. Верховен представил ситуацию в самом неприглядном виде — жестко, но верно. Стрейкен наверняка оказался в номере Кристин не для того, чтобы петь ей колыбельные.

— Кристин пригласила меня в гостиницу. Мы разделись, но она умерла прежде, чем что-то произошло. — Уже за это стоило благодарить судьбу. Стрейкен заметил на лице Верховена выражение сильнейшего разочарования. — Я вызвал «скорую» и попробовал сам оказать ей помощь. У меня есть квалификация, но приемы искусственного дыхания оказались бесполезными.

— Может быть, вы сделали что-то неправильно? — спросил Купманс.

— Может быть, вы лжете? — добавил Верховен.

— Может быть, вы поддались панике и оставили ее умирать на полу? — ввернул Грут. Вопросы так и сыпались. Полицейские так и старались его подловить. Стрейкен не успел ответить, как Верховен задал следующий вопрос:

— Зачем вы пошли в ванную? Вы хотели помастурбировать? — фыркнул Верховен.

— Мне стало плохо. Я хотел воды. — Стрейкен говорил медленно, глядя Верховену прямо в глаза, как будто объясняя что-то ребенку.

— Вы лжете, Банбери, — убедительно произнес Верховен.

— Нет.

— Я готов повторить: вы лжете.

— Нет.

— Что было в пипетке, Банбери?

— Понятия не имею.

— Вы лжете. Что было в пипетке?

— Почему вы думаете, что я лгу?

— Вопросы задаем мы, Банбери. Вы отвечаете. — Тон Верховена изменился. Это была уже не беседа. Это был допрос. — Девушка говорила что-нибудь про танцы перед тем, как вы ее убили?

Стрейкен распознал западню. Ответ на вопрос мог бы быть интерпретирован как подтверждение, что он на самом деле убил Кристин. Он промолчал. Он имел право молчать и сейчас мог воспользоваться этим правом. Полицейские превосходили его численно — их было трое против него одного. И они занимались своей работой каждый день. Они легко могли поймать его в ловушку.

— О’кей, — сказал Верховен, как будто признавая, что вопрос был некорректен, — я спрошу по-другому. Девушка когда-либо упоминала, что хочет танцевать?

— Танцевать? Нет, кажется, нет. А почему? — Стрейкен не смог удержаться от вопроса, на языке уже вертелось множество других.

— Патологоанатом сделал заключение, что она умерла от существенной передозировки ГГБ, следы которого были найдены в пипетке в ее сумочке.

— ГГБ? Что это за чертовщина?

— ГГБ — это гамма-гидроксибутират. Это успокоительное и гипнотическое средство используется двумя категориями людей.

— Какими?

— Частыми посетителями ночных клубов, — сказал Грут.

— И насильниками, — добавил Верховен. — Наркотик вызывает чувство эйфории, но если принять больше чайной ложки, то это может привести к коме. А в пипетке было явно больше, чем чайная ложка. Препарат очень опасно смешивать с алкоголем. Это может вызвать разного рода респираторные проблемы. — Его слова повисли в воздухе, прежде чем он продолжил: — Теперь вы понимаете: если девушка собиралась на танцы, то это бы объяснило, почему у нее в сумочке оказалась такая пипетка. Но поскольку она ничего такого не говорила, это наводит меня на мысль, что препарат ваш и вы намеревались ее изнасиловать.

Стрейкен смотрел вдаль и молчал.

— Почему вы уехали, не уведомив полицию и не дождавшись «скорую»? — Купманс посмотрел на часы. Ему явно хотелось контролировать дальнейшее развитие разговора.

— Я написал об этом в письме Питу. Мне необходимо было вернуться в Лондон, чтобы проявить пленки. Мои снимки этой недели, сделанные на Кюрасао, — заключительная работа, которую я делал для «Нэшнл джиографик». У меня с ними важный контракт. И они очень строго относятся к срокам. Если я опоздаю, то ничего не получу. Они опубликуют снимки кого-то другого.