Читаем без скачивания Пламя и кровь - Франсуаза Бурден

– А что говорит Грэм?

– Ему не очень нравится идея, что меня не будет дома, но он смирится.

– А мне Скотт оставляет полную свободу выбора.

– Разница в том, моя дорогая, что Грэм меня любит, а тебя Скотт боготворит. Ваш переезд в Джиллеспи это доказывает, не так ли? Согласиться жить со своей тещей – это серьезная уступка. Чтобы Грэм пошел на такое…

Кейт послышался упрек в голосе Пат, и она сочла необходимым ответить.

– Не забывай, что Скотт родился в Джиллеспи, это его дом. Уступить его моей матери было совсем нелегко, и теперь он собирается вернуть свою территорию.

Кейт задумчиво откусила кусочек печенья и сделала глоток уже остывшего чая. Болтать с Пат, когда вокруг не визжат и не бегают дети, было здорово, но ее мысли занимали брат и этот переезд, который полностью перевернет их жизнь. Была ли она права, когда так настаивала? Что, если это просто эгоистическая прихоть? Скотт мог подумать, что ей недостаточно только его одного, что он не смог сделать ее счастливой, хотя с ним она готова была жить хоть в хижине.

– Продолжим? – предложила Пат. – Мы почти закончили, а мне надо уехать в пять часов.

Чемоданы загромоздили почти всю гостиную, и укладывать было уже нечего. Кейт обвела взглядом пустые поверхности, и на нее вдруг нахлынула ностальгия. В этих стенах она провела самый прекрасный период своей жизни: от первой их ночи со Скоттом до рождения близнецов. Свадьба, получение диплома, первые шаги Люка, за которым шла, неуверенно пошатываясь, Ханна… Воспоминание обо всех этих прекрасных днях, которые она оставляла позади, навели на нее грусть.

– Ты можешь уезжать, – сказала она Пат. – Здесь уже нечего делать. Спасибо, что нашла время помочь, мне было бы трудно справиться одной.

Провожая подругу до лифта, она пыталась улыбаться, но улыбка не получилась. Няня вернется только в шесть часов с близнецами, перепачканными с ног до головы после возни в песочнице. Прежде чем их искупать и приготовить им последний в этой квартире ужин, надо будет обязательно попрощаться с няней, которая безупречно работала эти два года.

Кейт вздохнула, закрыла дверь и устало прислонилась к косяку. Она слишком чувствительна, ей нужно быть благоразумнее. Она пошла на кухню, включила радио и стала искать музыкальную волну. Холодильник был почти пуст, и Кейт решила сделать Скотту сюрприз. Она закажет суши и поставит охладиться отличное шампанское, привезенное из Парижа. Оно предназначалось для какого-нибудь важного события, ну так сегодняшний вечер идеально для этого подходил!

* * *

Скотт, расстроенный плачем Бетти, нервно вертел в пальцах ручку. Женские слезы всегда трогали его, ему хотелось сразу броситься на помощь. Как можно мягче он добавил:

– Вы были прекрасным сотрудником, все очень жалели, когда вы ушли с винокурни. Что касается меня лично, я испытываю к вам большую симпатию, очень ценю вас и считаю вполне естественным предложить вам помощь. К тому же мы с вами почти родственники – ведь вы – жена моего сводного брата! Кейт совершенно потрясена тем, что произошло с Джоном, и я хотел сказать, что вы можете на нас рассчитывать.

– Вы осуждаете Джона, я знаю…

– Не важно. Перед лицом болезни надо забыть о наших ссорах.

Бетти снова всхлипнула, а потом сказала уже более спокойным тоном:

– От разговора с вами мне стало лучше, Скотт. Во Франции я чувствую себя одинокой и очень скучаю по Шотландии. Но боюсь, Джон никогда не согласится туда вернуться. Знать, что в случае чего я смогу к вам обратиться, – это настоящая поддержка.

– Можете быть в этом уверены… Ваше новое место вам нравится?

– Да, я нашла интересную работу с достойной зарплатой. В этом отношении мне не на что жаловаться.

– А в других?

– Скажем… Я знала, что, бросая все и уезжая с Джоном, который моложе меня, я сильно рискую… Но мы почти сразу поженились, потому что он этого хотел, и мне показалось, что все устроится. Я была без ума от него, наверное, и сейчас тоже, но я, конечно, разочарована. Хотя он вовсе не плохой, как вы думаете, а просто слабый. Я его чуть ли не на руках ношу, а он непрестанно твердит, что работать и жить по правилам – это не для него. Я хотела родить ребенка, надеялась, что это сделает его более ответственным, но, увы, теперь об этом вообще речь не идет.

Она замолчала, а потом добавила с горьким смехом:

– Вам, наверное, надоели мои откровения!

– Вовсе нет.

– Вы из тех людей, которым хочется довериться, потому что вы умеете слушать. Наверное, на винокурне все девушки в вас влюблены?

– Что?

– Не будьте наивным, Скотт. В мое время они все прямо замирали от восторга, когда вы выходили из своего кабинета. Разве с тех пор, как вы женились, что-то изменилось?

– Вы можете считать меня полным идиотом, но я ничего не замечал.

– Тогда вы просто слепы! Или слишком влюблены в свою жену. В любом случае спасибо вам обоим. Кейт поступила замечательно: без нее я не узнала бы правду, потому что Джону не хватило бы мужества мне все рассказать. А ваш звонок сегодня вечером по-настоящему поднял мне настроение.

– Берегите себя, Бетти. И держите меня в курсе. Хорошо?

– Обещаю.

Скотт в задумчивости повесил трубку. Бетти хорошая женщина, но она сделала неудачный выбор, связав свою жизнь с Джоном. Чем он смог обольстить ее? Молодостью, своим заносчивым видом, французским акцентом? Может, она мечтала о Париже, о безумной романтической страсти? Теперь Бетти осталась у семейного очага одна и вдобавок с больным мужем, который не стеснялся изменять ей.

Взгляд Скотта упал на старинные настенные часы, украшавшие его кабинет, он вздрогнул. Было уже очень поздно: весь вечер он усиленно работал, чтобы высвободить завтрашний день для переезда, да и разговор с Бетти затянулся. Кейт, наверное, уже потеряла терпение, или же она в одиночестве укладывает последние коробки. Он отключил компьютер и вышел в пустынный коридор. С утра до вечера здание гудело, как настоящий пчелиный улей: люди сновали между бухгалтерией, отделами маркетинга, продаж и поставок. Два года назад Скотт отремонтировал административные помещения, которые теперь выглядели ультрасовременными, и только его собственный кабинет не претерпел изменений. Деревянные панели, гравюры и медные светильники были теми же, что во времена Ангуса и предыдущих поколений. Скотт относился к этому месту как к святилищу, и с удовольствием представлял, как однажды сын или дочь займут его место, чтобы упрочить процветание марки Джиллеспи.

Спустившись на первый этаж, он поздоровался с охранником, который нес