Читаем без скачивания В году 1238 от Рождества Христова - Виктор Дьяков

Пропажу лука, старого меча и кольчуги в конце-концов обнаружил Ждан, в одно из своих недолгих пребываний дома. Бояна не стала запираться и призналась. Пошли в лес и Ждан посмотрел, как племянница владеет оружием. На вопрос, зачем ей все это, Бояна с восторгом поведала, что желает стать поляницей. Дядя ее отругал, предвидя что их род наверняка прервется, ибо у поляницы вряд ли когда-нибудь будут дети. Но Бояна упорствовала. Ждан не стал ее неволить, пошел в кузницу, заказал облегченный меч, ибо его мечом Бояне управляться было еще тяжело. Теперь уже новым мечом Бояна отрабатывала удары и приемы защиты, показанные ей дядей. Ждан не стал отговаривать, племянницу в надежде, что ей наскучит эта блажь, и женское начало возмет-таки в ней верх…

Так и жило большое село и близлежащие деревеньки, своей тихой, оторванной от остального мира жизнью, до тех пор как уже на исходе студеной зимы пришла тревожная весть – Великий Князь Юрий Всеволодович срочно собирает распущенные им по домам полки. Гонец, прискакавший с этой вестью, также поведал, что навалилась на княжество неведомая сила – татары, пришедшие откуда-то из дальних степей и силы той не счесть, видимо-невидимо и все они на конях и ведет их страшный и безжалостный хан Батыга. Те татары уже дотла разорили соседнее рязанское княжество и идут на стольный град Владимир.

За день собрались Милован и его сотня и отбыли туда, куда повелел им явиться Великий князь. Он почему-то наказал идти не в столицу, а назначил местом сбора одну из своих малых вотчин на берегу реки Сить. А вскоре в Киверичах появились живые свидетели татарского нашествия – беженцы-сбеги. То были и горожане и сельские жители, они-то и поведали о подробностях падения Рязани и других городов и селений соседнего княжества. Также они подтвердили, что войско татар огромно и добавили, что биться с ним нет никакой мочи. Также говорили, что татары жгут и дома и божьи храмы, людей обирают до нитки, забирают в полон, стариков и слабых тут же забивают, а на молодых и сильных грузят награбленное и заставляют нести и если что не так бьют плетьми нещадно. Особенно жуткими оказались рассказы сбегов о том, что татары творят с женщинами. Они отбирали для себя самых статных, а остальных в основном смердок, так же как и мужчин заставляли нести поклажу.

Вся дотоле неторопливая размеренная жизнь киверичан как бы замерла в преддверии чего-то ужасного и неотвратимого. Люди стали более истово молиться, просить Бога отвести от них эту напасть. Но все новые сбеги продолжали появляться в селе, они и поведали очередную черную весть – татары взяли стольный град Владимир. Те кто бывал в столице знали какие там высокие и неприступные стены, какая большая и хорошая дружина у Великого Князя… И вот этот город олицетворения величия, мощи и богатства Владимирского княжества взят штурмом, разорен, а его жители перебиты или пленены. Рассказывали ужасные подробности о том как татары убили всю великокняжескую семью не пожалев и малых детей. А великую княгиню Агафью, вообще взяли на силу множество татар, и она погибла под ними.

Что делать, как быть!? Князь со всеми ратными людьми уехал и село оборонять некому. Староста с отцом Амвросием ломали голову, как поступить, если и здесь объявятся татары, куда уходить. Всему селу подаваться в леса, становиться сбегами? Впрочем, имелся и еще один выход из вроде бы безвыходной ситуации. Можно было по гати уйти на болота и спрятаться, переждать лихое время там. Правда, там было немного годного для проживания места, да и чем-то надо будет питаться.

Общая тревога заставила забыть о взаимной неприязни Бояну и Голубу. Они обе беспокоились о судьбе их киверичской сотни. С Голубы как будто сошло все ее высокомерие, она до потери аппетита, до похудания, до слез в подушку переживала за Милована. Бояна не худела – у нее не было телесных излишков, и не плакала, она просто посуровела, ибо тоже переживала за дядю, последнего оставшегося у нее родного человека. Да и некогда ей было плакать, она каждодневно усиленно тренировалась в лесу, стреляла из лука, рубила мечом малые деревца, наращивая силу удара – она готовилась встретить врага.

4

Тумен Едигея атаковал полк левой руки в назначенный день, едва забрезжил рассвет. Согласно плана Бурундая Едигей не стал переходить Сить напротив Мышлицы, а перешел ее выше и атаковал по берегу, используя накатанную санями дорогу. Не смыкавшие по ночам глаз караульные из сотни Милована, увидели нападение татар на основные силы полка со своего берега, и тут же подняли своих по тревоге. Когда Милован прибежал на берег он увидел, что татары запалили крайние избы и конные рубили выскакивающих из изб спросонья оружников Дорожа, многие из которых были без доспехов и даже без оружия. Из увиденного не составляло труда предположить, что караульных и в это утро на постах не оказалось, и татары беспрепятственно проникли в деревню и напали на спящих.

– Вперед на выручку! – Милован уже хотел вести сотню через реку.

Но Ждан удержал:

– Не гоже Мил, с ними заодно пропадем!

– Так что же стоять и смотреть, как наших режут!? Лучше уж в бою пасть, чем так вот, – Милован негодующе взглянул на Ждана и обнажил меч.

В это время с тыльного конца деревни выскочил всадник и во весь опор помчался по направлению к стану Великого Князя. Уже рассвело и по развевающемуся алому плащу стало ясно, что это воевода Дорож.

– Сбег великокняжеский прихвостень, полк бросил, – презрительно, но без удивления отозвался на увиденное Ждан.

Милована, напротив, бегство воеводы и изумило и сбило с толку. Только что готовый вести сотню через лед на помощь полку, он уже не знал как поступить. Тут и татары заметили, что на противоположном берегу тоже есть русские. Они сразу же отрядили через лед небольшой отряд всадников. Они видели лишь Милована со Жданом да нескольких окружавших их воинов, так как остальные прятались в густом ельнике. Растерянность Милована как рукой сняло, едва он увидел направлявшихся к ним татар.

Всем в лес, луки к бою! – привычно скомандовал Милован. Как только татары оказались на убойной дальности, он вновь зычно скомандовал. – Целить в головы… стреляй!

Первые стрелы, вылетевшие из лесу оказались совершенно неожиданны для атакующих. Видимо по аналогии с боем в деревне, они и здесь не ожидали серьезного сопротивления. Татары скакали, даже не прикрываясь щитами, потому первый залп сбил с коней более двух десятков всадников. Никак не ожидали татары и такой меткой стрельбы, ведь во всех предыдущих сражениях они, как правило, были куда искусней «орысов» в меткости лучной стрельбы. К тому же, и монгольские луки были более дальнобойные, и стрелы обладали большей пробивной силой. И сейчас стрелы не пробивали доспехов татар, но… эти «орысы» стреляли необыкновенно метко, и большинство стрел попадало не в доспехи, а прямо в лица.

Пока татарский отряд доскакал до противоположного берега он потерял не менее половины своих воинов, а когда выехал на берег… Этот берег был значительно ниже и сюда намело много снега. Кони уже не чувствуя под копытами твердого льда стали проваливаться едва не по брюхо, а прятавшиеся за деревьями лучники Милована продолжали осыпать стрелами, ставших совсем малоподвижными, всадников. Татарский сотник пытался командовать, но его быстро вычислили и острая рогатина, высунувшаяся из-за деревьев, выбросила его из седла, распоров насквозь… Остатки обезглавленной сотни повернули назад, но теперь их уже расстреливали из луков в спины…

Темник Едигей недвижным изваянием сидел в седле, всматриваясь в противоположный берег реки и не мог понять, что там происходит. Но когда узрел, что не более двух-трех десятков всадников нахлестывая лошадей скачут назад!.. До сих пор темник пребывал в отличном настроении. Все шло строго по плану. Орысов удалось застать врасплох, спящими. Не успело, как следует развиднеться, а уже все было кончено. Не менее полутора тысяч орысских воинов посеченными лежали в селе возле изб, где они ночевали. Пленили несколько сот, да разбежалось немало – те кто успели вскочить на коней ускакали по дороге, а пешие кинулись к лесу. Потом Едигею доложили, что на противоположном берегу тоже есть какие-то орысы, скорее всего передовой дозорный пост, на который они не наткнулись, так как переправлялись через реку не здесь, а выше. Едигей распорядился послать сотню чтобы уничтожить этот дозор… Но по всему там оказался не пост, а значительно больше орысов. Завязался бой, и что он видит!?… Непобедимые монголо-кипчакские воины… впрочем, в той сотне были одни кипчаки… так вот они разбиты и позорно бегут. Гнев обуял темника. Эти вислоухие собаки посмели испортить ему настроение, омрачить его блистательную победу!

– Орысы… орысы… много орысов, их стрелы как дождь летят, от которого нельзя спрятаться!! – к Едигею подскакал один из уцелевших десятников, у которого из щита и из овчинной шубы торчало несколько стрел.