Читаем без скачивания Светлая в академии Растона: любовь или долг. Том 1 - Екатерина Романова

– Ну, не обижай, Суарес. Ты, правда, надеялась, что от меня так просто избавиться?

– Вижу, надежды не оправдались, – едва шевеля пересохшим языком, она старательно выговаривала слова. Мужчина протянул стакан воды, но Леа отвернулась. Принимать что-либо из рук мужчины после того, как ее опоили и бросили одну посреди океана? Да лучше умрет от жажды.

– Светлая, пей. Обещаю, в этот раз кетаминовых снов не будет.

– И я должна верить вашим обещаниям?

– Мне без разницы. Пей.

Он, разве что не силой впихнул край стакана ей в рот. Сделав глоток девушка, как одержимая, уже не могла остановиться: пила жадно, крупными глотками. Вода стекала по подбородку, шее и намочила подушку, но Суарес испытала неимоверное облегчение. Но шевелиться по-прежнему не могла, что странно, учитывая снятие кокона. Тело словно не подчинялось ей. Как ватное лежало на кровати, позволяя лишь поворачивать голову.

– Теперь я сделаю то, что тебе не понравится. После этого разрешаю ударить, – мужчина, к удивлению Леа даже улыбнулся, поставив стакан на прикроватную тумбочку.

Но прежде, чем она успела подумать об этом и попробовать дать оценку изменившемуся поведению куратора, он накрыл ее губы своими. В этот момент девушка жалела, что не может ударить прямо сейчас. Рука едва отрывалась от простыни, но бессильно падала обратно. Губы Этана с силой втянули ее мягкие губки. И вскоре Леа поняла. Маг не пытается ее обидеть, он пьет из нее нечто темное и болезненное. Чем дальше отстранялся мужчина, тем отчетливее Леа видела темный туман, вытекающий из ее приоткрытого рта и поглощаемый Этаном. В этот момент лицо мужчины пугало, как никогда раньше. Вокруг абсолютно темных глаз мелкие черные жилки вен. Прямые брови нахмурены, губы жадно вытягивают из нее нечто пугающее. Затем показался самый кончик черного тумана, отчаянно вихляющий и не желающий быть уничтоженным. Но и его ожидала плохая участь. Поглотив черное нечто целиком, Блэквел закрыл глаза и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, мотнул головой и пришел в себя. Когда его ресницы разомкнулись, перед Леа вновь стоял обычный человек. Такой, каким она увидела его впервые, застыв перед дверьми академии.

К своему удивлению, девушка почувствовала, как силы возвращаются. Решив, что «после» наступило, она немедленно отвесила Этану звонкую оплеуху. Мужчина даже не шелохнулся. Лишь недовольно сощурился:

– Наглая. Ты бьешь как девчонка, – он взял ее руку, сжал в кулачок и показал, как необходимо ударять.

– Я и есть девчонка.

– Если ты девчонка, то в академии Растона тебе не место. Давай.

– Что? – желание его бить моментально пропало. Тем более что мужчина даже не думал защищаться. Какой интерес избивать того, кто получает какое-то извращенное удовольствие от процесса.

– Я сказал бей, как положено.

– Не стану я вас бить. Не здесь. И не сейчас. Не на ваших правилах.

– Любопытно знать, на каких в таком случае? – он вновь скрестил руки на груди и снисходительно улыбнулся. Будто перед ним маленький неразумный ребенок. Впрочем, так оно и было. Леа хоть и отрастила зубки, живя на улице, но являлась светлой и была еще во многом наивным ребенком. Взять хотя бы отношения между мужчиной и женщиной. Никто и никогда не объяснял ей, как следует себя вести, и каких опасностей ждать. Никто и никогда, пока однажды… Впрочем, девушке удалось успешно отбиться и убежать. Поэтому она знала, когда силы с противником не равны – беги, Леа. Беги и не оглядывайся.

– Вы – монстр и сволочь, господин Блэквел.

– Слышал мнения и похуже. Ты лучше скажи, какого темного в шлюпку не села, а на корабле осталась? Читать не умеешь? В инструкции четко было написано, как действовать и как добраться до берега.

– В какой инструкции?

– В той, что лежала в шлюпке.

– Вы о той шлюпке, которая была в сотне метрах от яхты, когда вы меня отпустили? Я должна была броситься в погоню по волнующемуся океану, чтобы попасть на сомнительное средство спасения, не имеющее даже весел?

– Нави, – злобно рыкнул Этан, сжав кулаки. – Теперь понятно. Я думал, что ты полная идиотка. Оказалось – просто везучая.

– Вы сумасшедший, который выкинул курсанта посреди океана и оставил без помощи! – почувствовав себя существенно лучше, девушка села в кровати, разминая затекшую шею и плечи. Она повысила на куратора голос, от страха. От волнения. Потому что, если начнет вспоминать и жалеть себя, то разрыдается и в ужасе свернется калачиком. А она не имеет на это права. – Вам вообще преподавать нельзя.

– Ты не в пансионе благородных девиц, Суарес. Забрать документы можешь в любое время, хоть сейчас. Я даже лично провожу до деканата.

– Не дождетесь!

Она встала с кровати, и, обнаружив свои кроссовки рядом, принялась их зашнуровывать. Пальцы, которые еще недавно совершенно не слушались, вновь обрели прежнюю ловкость. Покончив с обувью, девушка поднялась. За окном ярко светило солнце. Сколько же она проспала? Календарь и часы на стене помогли составить представление. Сутки. Ровно сутки назад Леа пошла с Калебом в столовую. Нужно будет встретиться с парнем и все высказать. Но, прежде, необходимо выяснить отношения с господином Блэквелом. Девушка боялась его. Как демона боялась. Но привыкла побеждать свои страхи. Он ее оскорбил, унизил, разве что не надругался, оставил в опасности. Значит, должен поплатиться! Несмотря на то, что светлые не мстят, в ее душе шевелилось странное, темное желание причинить мужчине боль. Она не сможет быть прежней после пережитого.

– На счет нашего уговора. Я хочу автомат по вашему предмету. И больше никогда вас не видеть. Изверг!

Мужчина довольно улыбнулся и неожиданно ласково протянул:

– Позволь, я кое-что проясню. Во-первых, к своему неудовольствию, я веду половину предметов на первом курсе. Во-вторых, на допросе ты соврала, а это значит, что общаться мы будем долго, много и плодотворно. В-третьих, ты не поступила, тебя зачислили на месячный отбор. За деньги. Это вещи разные. Так что, я подумаю и решу, что из «абсолютно всего» я хочу.

– Да вы… вы подлец! – едва дыша от возмущения, вскрикнула Леа. – Вы манипулируете фактами!

– Я темный, Суарес! И шпион, – жестко отчеканил мужчина. – Повторю. Вы не в пансионе благородных девиц, вы в академии Растона. Если решили остаться, осознайте и примите, что вы в клетке с тиграми. Либо они съедят вас, либо вы их. Третьего не дано! И еще одно.

Он несколькими шагами пересек палату и накрыл своей большой ладонью лицо девушки, что-то прошептал и отпустил так быстро, что Леа даже опомниться не успела. Вздрогнула, стараясь задавить подкатившие к горлу слезы, и выскочила за дверь.

Блэквел, скрестив руки на груди, смотрел на стену, к которой еще секунду назад в страхе прижималось хрупкое тельце лохматой светлой в потрепанной одежде с белыми солевыми разводами. К своему неудовольствию он осознал, что именно ему нужно от девчонки. Даже такой грязной, немытой, но гордой и сильной. Во всяком случае, тяжесть в паху он ни с чем другим не спутает.

«Хорош, Блэквел. У тебя давно не было секса, раз ты готов кинуться на обглоданные кости».

Выскочив за дверь, девушка сжалась в комочек и разрыдалась, размазывая по щекам свидетельство собственного бессилия. Она хоть и наивная, но не глупая, и прекрасно понимала, что от нее попросит этот ужасный монстр. И что противопоставить ему? Как противостоять темному магу, мужчине, который выше ее разве что не на две головы, а в развороте плеч точно вдвое шире? Сдавит, возьмет силой и останется от нее не сила целительницы, а неизвестно что, ведь половина, а то и большая часть, достанется ему. Леа не знала, какие темные ритуалы ему еще известны. Возможно, сможет полностью лишить ее и силы, и света. В таком случае, кем она будет? Обычной уличной воровкой.

Дверь открылась как-то совсем неожиданно. Кидаясь в панику и растворяясь в жалости к себе, девушка и не подумала, что Блэквел выйдет следом, застав ее в совершенно растрепанных чувствах.

Он смотрел на сжавшуюся в комочек светлую и чувствовал себя подонком. За то, что приходится быть жестоким с этим наивным существом, за то, что не может просто взять и вышвырнуть ее из академии, за то, что желает ее, с того момента, как отнес к целителю. С того момента, как она доверчиво склонила голову к его груди, в беспамятстве. С того момента, как коснулся ее губ, выпивая проклятье, умирающее в его венах. С того момента, как она не сломалась, пройдя действительно кошмарное испытание. С ним не справлялся почти никто. Никто, кроме него самого и Кристины. А теперь Светлая обошла их обоих, пройдя через ад даже без спасательной шлюпки, в которой находились инструкции и маячок. Он не хотел признаваться себе в том, что, если девушка отринет свет, из нее вполне может выйти отличный шпион. Впрочем, слишком рано делать выводы, ведь сейчас она утонула в жалости к себе вместо того, чтобы радоваться тому, что жива и концентрироваться на цели. У них впереди пять лет, если пройдет отбор. Основная цель куратора – вдолбить в головы будущих шпионов, что они живут от задания к заданию. Время до и после – не для рефлексии, а для работы над ошибками и повышения навыков. Времени на жалость к себе в графике шпиона не предусмотрено.