Читаем без скачивания Запоздалое счастье - Шэрилин Лэнг

На сей раз Филипп был безнадежно мрачен. Ничего хорошего ждать не приходится, догадалась Элизабет.

— Это производит впечатление… — медленно проговорил он. — На девяносто процентов подходяще. Но как раз оставшиеся десять процентов беспокоят меня.

— Что именно тебе не нравится?.. — Элизабет чуть успокоилась. Если речь идет всего о десяти процентах, можно считать, она выиграла.

— Мне по душе концепция проекта, хотя далеко не все в нем удачно. Например, восточное крыло здания. Здесь явно завышена этажность. Оно громоздко, тяжеловесно, слишком выдвинуто к океану. Перекрывает вид на водопад и живописное ущелье, когда должно бы наоборот — аккуратно в него вписаться. Так что о гармонии с природой говорить не приходится…

— Неправда! Полная чушь! Отец никогда бы не допустил такой грубой ошибки, особенно в данном проекте.

Элизабет знала, что говорит. Для отца это действительно было любимое детище. Она не раз от него слышала, что новый отель станет жемчужиной из жемчужин в списке их фирмы.

— Твой отец был настоящим профессионалом. Я чрезвычайно уважал и ценил его. Но, боюсь, ряд крупных промахов он здесь не заметил.

Элизабет почувствовала прилив гнева. Двуличный и подлый тип! Придирается, цепляется, а в уме — коварный и предательский замысел…

— Не смей вообще говорить об отце, тем более о своем якобы уважении к нему, — выпалила Элизабет. — Людей, которых уважают, не обманывают!

— Кто говорит, что я обманул его? — сурово спросил Филипп.

— Мы оба это знаем! Как ты мог так поступить? Он доверял тебе и даже любил. Если в тебе есть капля совести, помни хотя бы о дружбе, которая нас всех связывала…

Элизабет сразу же пожалела о сказанном. Она переходила на личности, вторгаясь на запретную территорию их общего прошлого, общих воспоминаний, слишком для нее чувствительных.

— Я все помню, — глухо сказал он. На его лице мелькнуло выражение, которое Элизабет поразило. Что-то похожее на боль, мольбу о помощи, прощении… Или его мимолетная слабость лишь показалась ей? — Но дружба дружбой, а бизнес врозь, — твердо, с вызовом сказал Филипп. — Разве ты сама придерживаешься других убеждений? Разве не ты всегда говорила — дело для тебя важнее привязанностей и прочего душевного киселя?..

Элизабет осознала вдруг, что где-то в глубине души Филипп так и не простил ее, когда она выкинула его из своей жизни. Но ему не удастся устыдить ее! Пусть не строит из себя невинную и обиженную овечку. Он мстит ей не за разбитое сердце, а за свое уязвленное самолюбие. Он предал любовь, а не она. Он вынудил Элизабет пережить муки ада, когда она застала его и мать в объятиях. Хорошо, что он не догадывается об этом. Судьба связывает их теперь уже на деловой почве — отлично. И сентиментальничать ни к чему.

Наступил как раз подходящий момент перевести разговор к предмету, который Элизабет старательно приберегала напоследок.

Небрежно, словно интересуясь, какова его любимая передача по телевидению, она спросила:

— Насколько мне известно, ты недавно интересовался «Тур-Клубом». Можно спросить почему?

«Тур-Клуб» — компания, ориентированная в основном на отдых и путешествия, владела десятком гостиниц по всей Европе. Юрист Элизабет и сообщил ей о внимании, которое Филипп неожиданно проявил. А он ничего не делал просто так. Во всяком случае, фирма Филиппа никогда не вкладывала деньги в туристический бизнес.

— Мы стремимся развиваться в различных направлениях, а у компании неплохой потенциал. Однако моя «заинтересованность», как ты выразилась и как тебе тоже наверняка известно, ни к чему не привела.

Да, именно так доложил ей Ремберг. Действительно, Филипп предлагал свою цену, но она была отвергнута, и он не стал дальше торговаться.

— Неужели ты отказался от этой мысли?

— Скажем так — отложил в долгий ящик. Момент выбран не совсем удачно. Возможно, попытаюсь еще раз, поживем — увидим.

Словно хищник в саванне, мысленно представила себе Элизабет. Такой он и есть — жестокий и безжалостный зверь. Терпеливо выжидает время, чтобы сбить наповал.

— А пока присматриваешься к новой жертве? — как бы в шутку поинтересовалась она.

— К примеру?..

— Ты великолепно знаешь, что я имею в виду.

Но Филипп настаивал:

— Ничего не понимаю… Выкладывай, к чему клонишь?

— Я не так глупа. Твой внезапный интерес к гостиничному бизнесу! Сначала «Тур-Клуб», теперь «Тэлманн»… Твоя первая попытка провалилась и пока пережидаешь, хочешь попробовать нас на зуб, точнее, на клык? Решил, что с нами тебе будет справиться полегче, так как у тебя на руках договор по Сент-Кристоферу? Я разгадала твой замысел! А здесь ты не для того, чтобы вникать в чертежи. Ведешь разведку боем?

— Какую разведку?

— И не пытайся отрицать. Ты посчитал, что после смерти папы дела нашей фирмы пошатнулись и, значит, она стала легкой добычей — ошибаешься! Дела идут прекрасно! И будь уверен, я лично позабочусь, чтобы твои лапы не прикасались к «Тэлманну». Тебе нас заполучить не удастся!

Элизабет в ярости выпалила свою тираду. Пожалуй, она сказала больше, чем хотела, и с излишней горячностью.

— По-моему, ты поставила телегу впереди лошади. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Ты вообразила себе Бог знает что…

— Вообразила?.. Скажи на милость, с чего все заварилось? Сначала ты козыряешь соглашением по «Сент-Кристоферу», внезапно являешься с ревизией по чертежам, завтра потребуешь наши бухгалтерские книги?

— А ты бы показала, если я попрошу? — улыбнувшись, спросил Филипп.

— Не может быть и речи.

— В таком случае придется искать обходные пути, а я уж найду.

Он явно острил, пытаясь все перевести в невинную пикировку. Но Элизабет было не до шуток. Его тон сбил ее с толку, слова вылетели из головы. Она даже вскочила, затем опять плюхнулась в кресло.

— Наконец-то я вижу тебя растерянной. Ты выглядишь даже человечной, — он потянулся к ней через пространство, разделяющее их, чтобы с нежностью поправить прядь волос, выбившуюся у нее из-за уха.

Элизабет прореагировала как испуганная зайчиха в боксерских перчатках — с маху ударила его.

— Какого черта ты распускаешь руки? Не смей прикасаться ко мне! — чуть ли не в истерике выкрикнула Элизабет.

— Ого, — обронил он, почувствовав ее состояние. — Это о многом говорит!

Элизабет, следовало бы промолчать или переменить тему, но ее несло, она не могла остановиться.

— О чем же, позволь узнать?

Филипп покачал головой и ответил не сразу.

— О том, что до тебя уже давно не дотрагивался ни один мужчина… Лизи.