Читаем без скачивания Мельранский мезальянс - Ясмина Сапфир

— Лиса. Все будет хорошо. Я обещаю.

И почему-то я не отодвинулась, замерла, ловя его теплое, неровное дыхание и шепот:

— Я позабочусь о ней. И… о тебе тоже.

Ни с того, ни с сего замедлилось время, а, быть может, остановилось совсем. Часто-часто заколотилось сердце. А шепот Рейгарда заглушил эхо сотен шагов по металлическому полу и нескончаемый гомон отпускников, мечущихся по телепорту в поисках нужного рейса.

— Успокойся. Лиса. Все будет хорошо…

Глупые мурашки пробежали от затылка к копчику.

Рейгард вдруг прижался ко мне — знойный и каменный. Вздрагивающие пальцы соскользнули с плеч, устремились к ладоням. Медленно, осторожно опустились на талию. И снова тело мельранца отреагировало на нашу близость слишком быстро, слишком по-мужски.

Я отпрянула, и наконец-то смогла связно мыслить. Рейгард застыл, прямо под цифрами рейса. Большой, напряженный и… почему-то растерянный. Губы его вздрагивали, а глаза смотрели не мигая, неотрывно следили за каждым моим жестом.

— Э-э-э-э… Все нормально. Просто задумалась, — промямлила я, судорожно пытаясь понять, что же такое случилось между нами секунду назад. — Мелинда?

— Уже на борту.

— Как на борту? — поразилась я. Огляделась — ни транспортника, ни портал для него еще не подали.

Рейгард словно прочел мои мысли.

— Они сели через служебный вход, чтобы не мучить больную ожиданием.

Мне показалось или в голосе мельранца звучало участие?

— А врачи? — встрепенулась я.

— Фаскраф скоро будет, медсестры на месте.

Он говорил деловито и взволнованно одновременно, словно отвечал хорошо заученный урок очень строгому и придирчивому педагогу. Я удивленно посмотрела на Рейгарда и вопрос сорвался с губ сам собой.

— А почему бы тебе не объявить Мелинду своей беременной невестой? А я останусь на Земле? А? И хлопот меньше и заботы…

И снова этот взгляд. Словно я его оскорбила, унизила. Снова эти поджатые губы и хмурое, потемневшее лицо.

Мельранец отступил на пару шагов, будто внезапно вспомнил про дистанцию.

Я ожидала возражений, возмущений, объяснений. Да хоть чего-то! Но Рейгард молчал, не сводя с меня пронзительного синего взгляда. И я чувствовала, как решимость тает, как странно сосет под ложечкой, и время замедляет ход. Внутри разливалось тепло, сердце припускало быстрее, а голова стремительно пустела.

Да что со мной такое? Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Мельранец не шелохнулся — замер каменной глыбой.

— Яааа… требую… от-ве-та, — выдавила через силу.

Грудь Рейгарда вздымалась мехами, он все еще ни разу не сморгнул, лишь судорожно сглатывал и скрипел зубами.

— Ты… я… — мельранец слегка охрип, и говорил с таким придыханием, словно не стоял столбом, а бежал куда-то сломя голову. — Что за идея? — наконец сложил он связную фразу. — Ты хоть понимаешь, что моя семья первым делом заказала бы ДНК-тест? А наши тесты не чета вашим, и отцовство брата определили бы сразу.

Черт! И почему я сама об этом не подумала? В голове воцарился кавардак. Вроде бы он говорил правильные, справедливые вещи. Но почему так волновался? Почему так отреагировал на мой, вроде бы, невинный вопрос? В нем же не было ничего зазорного!

Рейгард дергано всплеснул руками, подскочил и вдруг схватил меня за плечи. Каменные руки приковали к месту, но боли не причиняли.

Мельранец наклонился, и его тяжелое дыхание обдало лицо жаром. Снова эти синие глаза. Такие глубокие, такие чистые… Губы… жесткие и чувственные… И голос… бархатистый, низкий… от которого вибрирует каждая клетка.

— Хотел бы я знать, почему тебе претит лететь со мной? Гостить у самой знаменитой и богатой семьи Мельраны? В конце концов, не каждый дипломат получает разрешение прожить на моей родине больше суток! Среди людей — так вообще единицы! Или это я тебе так не нравлюсь? Интересно только чем? Не я обидел твою подругу! Не я сбежал! Я согласился помочь… Какого… Почему ты так? — его голос сорвался на хриплой ноте. Мельранец замолк и крепко стиснул челюсти. Я снова услышала, как скрипнули его зубы. Странно… я совсем не понимала, что между нами происходит. Откуда эта бешеная вспышка эмоций? Я ведь его почти не знаю, да и он меня тоже.

И это странное посасывание под ложечкой…

Я что, положила руку на его грудь? Рейгард вздрогнул, внезапно шагнул ближе. Ладонью я ощущала, как бухает его сердце — быстро, неровно.

— Я просто не люблю делать то, чего не понимаю, — собственный голос показался слишком взволнованным, дрожащим.

— Нечего тут понимать, — Рейгард резко отпустил меня, отступил еще и еще. И вместо облегчения душу заполнило разочарование. Я вдруг почувствовала, как не хватает жара взбудораженного мужчины, его сумасшедшего пульса под пальцами. И как хочется снова ощутить твердые руки на своих плечах. Пустота разливалась внутри и стойкое ощущение потери. Еще одной, очередной…

Рейгард повернулся ко мне в полоборота, покосился и заговорил все также хрипло, как и прежде.

— Лиса, я приношу извинения. Не стоило так себя вести. Я поддался эмоциям. Я…

Он осекся, прыгнул на меня как лев на антилопу, и мы повалились. Но с металлом пола я так и не встретилась. Рейгард обхватил и прижал к своему горячему телу, удерживая в миллиметрах от пола одной рукой и опираясь на другую. Акробат, не иначе!

Да что же он творит-то? Какого…

Не успела разозлиться, над головой пролетел плазменный сгусток. И следом сразу еще два.

Раздался топот, вскрикнул охранник. Десятки ног загрохотали по металлическому полу.

Рейгард поднял меня на руках — быстро и легко, словно пуховую перину. Я успела ухватить взглядом плазменный сгусток. Он пересек зал, добрался до стены и взорвался. Огненные языки, молнии выстрелили во все стороны. По стене словно расползлась толстая оранжевая паутина и сразу же исчезла без следа.

По счастью пассажиров поблизости уже не было. Трое охранников в темно-синих рубашках и брюках с фиолетовыми лацканами отгоняли зевак от места взрыва.

Молнии искрили в воздухе еще несколько секунд, то погасая, а то вспыхивая вновь. Такого я еще не видела. Зато наслушалась вдоволь. О новом оружии, секретном и, конечно же, мельранском говорили по всем новостным каналам. Какая-то свернутая в пространстве плазма. Вырываясь на свободу она рассыпалась множеством разрядов.

В ужасе прижалась я к груди Рейгарда, а он баюкал как ребенка.

Я даже не сразу сообразила. Лишь спустя несколько секунд, когда прошло оцепенение и сердце перестало громыхать в ушах, перевела взгляд на мельранца… Он держал меня, прижимая к груди и слегка покачивая.