Читаем без скачивания Сахарный павильон - Розалинда Лейкер

Они отошли на некоторое расстояние от торгующихся, чтобы их никто не услышал, но тем не менее Софи заговорила шепотом.

– Вы же все можете исправить сами. Неужели вы считаете, что мне нравится с вами ссориться? – В глазах ее сверкнули слезы. Она радовалась успешной покупке, совершенной с его помощью на сегодняшнем аукционе, и вот теперь вся радость внезапно улетучилась. – Ведь порой у нас были такие прекрасные отношения. Мы вместе смеялись, нас глубоко волновала судьба друг друга, мы были настоящими друзьями. Даже в этот последний час, я была с вами счастлива. – Внезапно сердце Софи исполнилось надеждой. – Если я вам действительно не безразлична, Том, поклянитесь, что в будущем откажетесь от всех своих сомнительных сделок!

Его губы скривились в горькой усмешке.

– Вы мне совсем не доверяете, Софи. – И отступив на шаг, он молча снял перед нею шляпу и был таков.

Софи взмахнула поводьями и, не оглядываясь, поехала прочь с места аукциона. Она уже не сердилась. Ее сердце разрывалось от полной уверенности в том, что отныне между нею и Томом возникла столь же глубокая и непреодолимая пропасть, как между принцем и миссис Фицхерберт.

Софи выкрасила купленную двуколку в цвет морской волны и заказала для экипажа вывеску, на которой золочеными буквами было написано «ДЕЛЬКУР», а под надписью была изображена конфета в обертке цвета радуги.

В январе нового 1796 года, почти точно через 9 месяцев после первой брачной ночи, принцесса Уэльская родила дочь, которую по крещении назвали Шарлоттой Августой. По мнению принца, этого и следовало ожидать от женщины, не способной даже подарить ему наследника для того, чтобы хоть как-то загладить свои многочисленные недостатки. Второй возможности ей, безусловно, уже не представится, поскольку всякие интимные отношения между нею и принцем были окончательно прекращены.

Хотя Его Высочество и любил детей, пищащая малышка симпатии у него не вызывала, так как весьма походила на свою мать. И все же принц надеялся, что со временем отцовские чувства по отношению к дочери у него все же проснутся.

В тот же самый месяц, когда праздновалась свадьба наследника престола, усердие Рори было вознаграждено сторицей, когда ему после продолжительного и скрупулезного расследования, удалось раскрыть широкую сеть мошенников и злостных неплательщиков налогов и пошлин, орудовавших по всей стране. Было совершено немало арестов, и та брешь, через которую вытекало бессчетное количество принадлежащих нации фунтов стерлингов, наконец была закрыта. Поскольку расходы на войну увеличились, и на счету был каждый пенни, Рори был удостоен высокой награды: ему предложили постоянное место в Лондоне, от которого он поспешил отказаться, прекрасно зная, что может получить его вновь, стоит ему лишь изъявить согласие.

– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он на совете. – Но я еще не закончил свои дела, и мне необходимо рассчитаться с орудующей на побережье брумфилдской бандой. На сегодняшний день за ними, кроме контрабанды, числится немало гнуснейших убийств. А потому, предварительно, конечно же, все хорошенько обдумав, не предложите ли вы мне ныне вакантную должность в Шорхэме, Я с удовольствием приму этот пост с условием, что кроме выполнения своих прямых административных обязанностей, у меня будет право командовать боевым отрядом в любом районе побережья.

Предложение Рори было согласовано, и вскоре его уже поздравляли с назначением на новую должность.

Прежде чем отбыть в Шорхэм, он поехал в Брайтон, чтобы забрать Софи и Антуана погостить у своей матери. Овдовевшая за несколько лет до этого мать Рори, обосновалась в Лимингтоне, небольшом приморском городишке в графстве Гемпшир. Это было менее чем в одном дне пути от Брайтона, и Софи обрадовалась представившейся возможности повидаться с Элен.

Родной дом Рори оказался действительно очень большим и довольно запущенным. Выстроенный из красного кирпича, он пламенел под полуденным солнцем, а его крыльцо обвивал буйно разросшийся плющ. Элен заметила их издалека и выбежала обнять Софи и своего брата, после чего ей представили Антуана.

– Я столько слышала о тебе, Антуан, добро пожаловать!

Мальчик церемонно поклонился, сказав:

– Ваш покорный слуга, мадам.

Когда дорожная одежда наконец-то была снята, Софи и Антуан, переодевшись, спустились в гостиную, где Рори и Элен о чем-то оживленно беседовали со своей матерью.

Рори сразу же вскочил с дивана, лучась от счастья, что наконец-то видит предмет своей любви у себя дома. Миссис Морган восседала на полосатой софе. Она была в черном, ее седые волосы были аккуратно заправлены под маленький кружевной чепчик. Она являла собой воплощенное изящество и радушие, и тем не менее взгляд ее холодных глаз; казалось, пронзал насквозь. Нет, не верила она этой прекрасной иностранке, пленившей сердце ее единственного сына.

– Присядьте, мисс Делькур, – сказала мать Рори, показывая Софи на место рядом с собой. – Вне всякого сомнения, вы уже слышали от моего сына, что мы очень дружная семья. Теперь, я бы хотела, чтобы вы рассказали мне о себе.

На то, чтобы решить, что эта француженка Рори не пара, миссис Морган не понадобилось много времени. Уж больно независима была Софи Делькур. Миссис Морган делалось не по себе при одной мысли, что бедный Рори, быть может, уже сделал предложение этой женщине. Дни шли, но поскольку слово «помолвка» в разговорах не упоминалось, миссис Морган сделал вывод, что француженка определенного ответа ее сыну не давала. Ясное дело, он был преисполнен надежд и смотрел на эту мадемуазель словно влюбленный мальчишка. Миссис Морган не терпелось сказать сыну, чтобы он не совершал роковой ошибки, но Рори был упрям, как и его отец, и если уж что решил, то переубедить его было невозможно, так что в открытую настраивать его против этой дамочки не было никакого смысла. Оставалось надеяться на то, что разум возобладает, и Рори подыщет себе куда более подходящую партию. Хотя миссис Морган старалась вести себя тактично, она не могла удержаться от того, чтобы при каждом удобном случае упомянуть о дочери своей лучшей подруги Люси. Люси, Люси, ну прямо, что за душенька эта Люси! И умна, и учтива, и старших слушается! А как талантлива! Никто не умеет так рисовать акварелью, танцевать и играть на клавесине, как Люси. И не удивительно, что все любили эту девушку за присущую ей доброту и скромность.

Софи было любопытно, женился ли бы Рори на этом образчике девичьих достоинств, не случись ему встретить француженку-эмигрантку, но вслух его об этом не спрашивала. Миссис Морган, будучи сама мастерицей в домашних рукоделиях, проявила особый интерес к работе Софи белошвейкой в Морском Павильоне. Поскольку эта тема была не опасной, Софи с удовольствием обсудила ее.