Читаем без скачивания Оскверненная - Гленда Ларк

– Тогда твой корабль может войти в историю как первый, разнесенный в щепы огнем пушек! – «Надутые голуби, – подумал я, – часто бывают просто смешны».

– Да пусть являются и ищут, – вмешался Дек. – Сирсилв Тризис создаст иллюзию и спрячет нас.

– Ничего не выйдет, если с ними будет обладающий Взглядом, – возразил я. – Если этот подручный хранителей жив и явится сюда, он сразу поймет, что среди нас скрывается человек, воняющий дунмагией. Ему ничего больше и не понадобится. Никакая иллюзия тут не поможет.

– Так что же нам делать? – спросил Дек, широко раскрыв глаза: только теперь он понял, что опасность, грозящая нам, ничуть не стала меньше, чем когда мы пробирались сквозь водоросли.

– Ну, можно рассчитывать на то, что обладающий Взглядом убит. Это, конечно, возможно. Только более безопасный вариант – чтобы капитан вывел корабль из Ушата. Какнибудь, и немедленно… В конце концов, это его работа. Не сомневаюсь, что Блейз, отдавая ему распоряжения, предусмотрела необходимость отплыть без нее.

Сабестон ничего на это не ответил.

– Немедленно, – повторил я, пристально на него глядя. – Прежде чем хранители сделают бегство невозможным. Я уверен, что капитан достаточно умелый моряк, чтобы вывести корабль отсюда, водоросли там или не водоросли. Почему бы не попробовать поднять паруса?

– Чтобы ветер загнал нас еще глубже в бухту? – ядовито поинтересовался Сабестон.

– Хорошо, тогда воспользуйся плавучим якорем.

– Стопанкером, – прорычал Сабестон. – Если уж ты собираешься пользоваться морскими названиями, хотя бы научись произносить их правильно!

Мне казалось, что именно так я и делаю, но спорить я не стал.

Дек, ясное дело, тут же встрял:

– А что такое стопанкер?

– Это такой особый якорь; его вывозят на лодке, сбрасывают на дно, а потом подтягивают к нему корабль. Потом приходится поднимать якорь и повторять все с начала. Это очень медленный способ передвижения, но он может сработать, – неохотно признал Сабестон и начал отдавать приказания матросам.

Дек ухмыльнулся, глядя на меня.

– Где это ты узнал так много об управлении кораблем?

– Когда я был в твоем возрасте, я много путешествовал, сидя на снастях каботажных судов. – Флейм бывала очень этим недовольна, потому что сама она никогда никуда не выезжала.

Через пятнадцать минут шлюпка со стопанкером отчалила, и скоро корабль пришел в движение – со скоростью безногой утки, конечно, но все же… Еще не рассвело, и я не думал, что с кораблей хранителей заметили наш маневр.

Я подошел к борту и оперся о поручень. Дек встал рядом со мной. Впереди просвет в скалах, ведущий к океану, все еще был невидим; позади нас утес Бретбастиона освещался перемещающимися огоньками, многие из которых сияли голубым светом силвмагии. Корабль медленно плыл по гавани, и мы молча стояли, думая о Блейз. Оба мы ожидали, что корабли хранителей, черные силуэты которых все еще загораживали выход в пролив, предпримут какието действия. Постепенно они обретали форму и детали, становились узнаваемыми… в первых утренних лучах медленно, оченьочень медленно «Буревестник» продвигался, оставляя их за кормой.

– Не понимаю, – наконец сказал Дек полным страдания голосом, – почему Блейз не могла уйти с нами? Она ведь не так уж намного задержала хранителей. Да и как бы ей такое удалось? Она осталась одна, и как только они прорвались в дверь… – Дек опустил голову, словно его горе давило на него тяжелым грузом.

– Она не для того осталась, – сказал я. Я понимал это с самого начала.

– Тогда для чего?

– Ей нужно было убить человека, обладающего Взглядом. Я услышал, как Дек резко втянул воздух и ощутил его ужас.

– Но… обладающие Взглядом вроде как родня, знаешь ли. Ты же тоже это чувствуешь… или чувствовал раньше. – Шок, обрушившийся на Дека, был очевиден: решение Блейз не совпадало с его кодексом чести.

Я кивнул:

– Да, так и было. Но если бы обладающему Взглядом подручному хранителей удалось выбраться из дворца, он пошел бы по нашему следу, как ищейка. И он смог бы сообщить на корабли, что мы на борту «Буревестника». Теперь они уже открыли бы огонь… Но, понимаешь ли, им неизвестно, где мы находимся. Догадываться они могут, но наверняка не знают, и неуверенность их останавливает. Даже хранители не рискнут разнести в щепки корабль просто потому, что он покидает гавань. Так что, чтобы мы получили шанс скрыться, обладающий Взглядом должен был умереть. Вот поэтому Блейз и осталась.

– И ты думаешь, что ей это – убить его – удалось.

– Да. – Я махнул рукой в сторону кораблей хранителей. – Я не слышал, чтобы они выкатывали пушки.

– Ох… – Дек обдумал мои слова. – Не думаю, чтобы ей очень нравилось убивать одного из таких же, как она…

«Дек, – подумал я, – взрослеет».

– Конечно, ты прав, – сказал я. – Ничуть ей это не нравилось.

– А мы ее оставили. Может быть, она погибла. Или захвачена в плен.

– Да.

Дек уныло посмотрел на меня. «Буревестник» в свете разгорающегося дня выходил из забитого водорослями Адского Ушата в океан.

– Стоило ли оно того, сирРуарт? Я имею в виду… Флейм ведь все еще злая колдунья, верно? Так стоит ли она таких жертв?

Ответ мне дался с трудом:

– Не знаю, Дек. Просто не знаю.

Глава 25

РАССКАЗЧИЦА – БЛЕЙЗ

Я както сказала тебе, что за свою жизнь убила двоих людей, чья смерть обожгла мою душу. Одним был Ниамор на косе Гортан. Он и так уже умирал – умирал мучительно от язв, причиненных дунмагией; я только избавила его от страданий. И все же, когда мой меч вонзился ему в грудь…

Я не особенно долго знала его, но он стал мне другом. Я видела в нем чтото от себя; во многом мы были схожи – двое бродяг, зарабатывающих на жизнь собственными руками и головой, стараясь при этом не причинять особого вреда хорошим людям. Предсмертный взгляд Ниамора преследовал меня многие годы.

Убийства злых колдунов, с другой стороны, никогда меня особенно не волновали. Даже расправа с ребенком Флейм, хоть и была не особенно приятна, не лишила бы меня сна. Младенец был чудовищем, плодом насилия, оскверненным дунмагией с момента зачатия. Он был просто болезнью, а не человеческим существом, и то, что он сделал с Флейм, уже было достаточным оправданием его убийства. То, к чему привела бы его жизнь, делало такое убийство необходимостью. Его смерть не была второй смертью, мучившей меня.

Ею стала смерть обладающего Взглядом Сатрика Матергона.

Как только Руарт покинул покои Флейм, я закрыла ставни. Я не хотела, чтобы ктото сразу же обратил внимание на балкон. Я стремилась создать у тех, кто ломился в дверь, впечатление, будто властительница все еще в своей спальне.