Читаем без скачивания Илион. Город и страна троянцев. Том 2 - Генрих Шлиман

Имя эллинов, безусловно, должно было быть известно египтянам с того времени, когда эллины как пираты или как путешественники или выброшенные на берег моряки вступили на египетскую землю. Самые последние по времени свидетельства этого относятся, само собой разумеется, к временам Птолемеев. На дошедших до нас камнях и в свитках папируса той эпохи – которая применительно ко всей истории Египта относится к его новой истории – эллины именуются Uinen, Ueinen; это название сохранилось в коптском языке в формеUeinin, Ueeinin, Ueeienin. Слово, которое так произносилось и писалось, не имеет никакой лингвистической связи ни с Ίάονες, "Ιωνες греков, ни с Javan Библии (как обычно полагают), но является производным от египетского корня uni, uini, который в коптском также сохраняется в формеuoein, uoini, uoeine и т. д. со значениями литаниского lumen, lux, splendor, и вместе с глаголом er (= facere, esse) он означает fulgere, splendere, illuminare или как причастие lucidus, splendens. Я должен здесь немедленно заметить, что фактически народ пуласты (пеласги) и теккары (тевкры)[437] однажды обозначены на памятнике, относящемся к эпохе царя Рамсеса III, с помощью семитского слова вроде taher, по-древнееврейски (טהר) – «блестящий», «сверкающий», «выдающийся», «славный». То есть некоторые из вышеуказанных народов, которые я имею в виду, назывались «славными народами земли», другие – «моря».

Это обозначение, которое предполагает столько лестного для эллинов, может быть установлено, как я уже сказал, для позднейшего периода египетской эпохи. Утверждают, что оно относится к демотической эпохе письма. Однако едва ли следует предполагать, что египетское имя Uinen в связи с семитским taher – оба со смыслом «светлый, сияющий, блестящий» – могли бы быть изобретением египтян. Напротив, можно принять предположение, что название Uinen представляет собой египетский перевод подлинного греческого обозначения эллинской расы, и в связи с этим я должен вспомнить сами названия Эллада, Гелен и т. д. – корень которых, как мне кажется, лежит в греческом корне sel (ср. σέλας, σελάω, σελάσσομαι «блеск», «сиять», «светить») со значением «быть светлым, блестящим, сияющим, сверкающим». Достаточно аналогий и в самом греческом. Сравним σελ-άνη («факел»), с Σελήνη («луна»), συς с ὑς, название племени «геллы» (Ἑλλ οί) (Страбон. VII. § 328) с гомеровским «селлы» (Σελλ οί; Il. XVI. 234); добавим, что слова с греческим придыханием (῾)эквивалентны латинским с s, как в ὑς = sus, ἕδος = sedes, ἅλς = sal, salum, ἕρπω = serpo, ἑλίκη = salix, ἅλ-λομαι = salio, ἥλιος = sol, ἰδος = sudor и многие другие.

В дошедших до нас двуязычных и трехъязычных надписях демотическое Uinen повсеместно соответствует иероглифической форме Ha-neb или Hau-neb; это составное слово имеет значение «те, что за своими вождями, те, что следуют за своими вождями», следовательно – чужеземцы, которые выбирают себе вождей, дабы сопровождать их в их воинских походах. Мое объяснение этого древнейшего имени собственного – новое; однако я подтвердил его совершенно ясными примерами его использования. Понятие «хау-неб» появляется уже на памятниках древних времен, даже еще до эпохи XVIII династии (ок. 1700 до н. э.). Они фигурируют в том, что называется «списком девяти народов», чьи места жительства ясно и четко обозначены следующими словами в египетском иероглифическом тексте эпохи Птолемеев: «Хау-неб – это имя обитателей островов и побережий моря и многочисленных и великих (или: очень многочисленных) народов севера». Это географическое представление об обитании именуемых «хау-неб» племен и рас севера на земле Малой Азии, которое также установлено на основании памятников, дает нам прочное основание для всех указаний более ранних и более поздних монументов.

С некоторыми из этих народов мы впервые знакомимся в записях на монументах, посвященных кампаниям фараона Рамсеса II Сестуры (Сезостриса) против могущественных народов хета (или хита, хеттов или детей Хета из Библии). Большая конфедерация народов, которая распростиралась на всю Западную Азию и Малую Азию, противостояла прославленному египетскому завоевателю и оспаривала у него гегемонию над упомянутыми областями Азии. Героическая поэма Пентаура, прославляя победы этого фараона над царем хеттов и его союзниками, сначала называет этих союзников в общем и целом «все народы с самых дальних концов моря до земли хеттов». Регион четко указан: имеется в виду вся Малая Азия до самого Евфрата, на берегах которого лежала восточная граница Каркамаши, Каркемиша[438] и Казаунатана, гавзанитов – библейский Гошен. Перед ними, как представители западных регионов Малой Азии (на краю моря), появляются другие народы: дарданы (дарданцы), мауна, мауон (меонцы или меонийцы – древние лидийцы), масу (мисийцы), лику (ликийцы). Еще два упомянутых там названия народов – пидаса и керкеш, или гергеш, напоминают нам первый о Педасе, последний – о гергифянах в области Троады[439].

Эти названия, переданные нам в совершенной точности, несут на себе безошибочный отпечаток – а именно отпечаток близких взаимоотношений, основанных на политико-географической связи. Они показывают военную силу Западной Азии в ее основных представителях, точно так же, как их перечислил по имени Гомер в каталоге союзников Трои. Однако тот Илион, которому придал такое значение Эммануэль де Руже в своей прославленной работе об эпосе Рамсеса, – по-древнеегипетски Iri-una, Iliuna, – должен исчезнуть из данных о троянских союзниках хеттов во время их борьбы с Сезострисом, поскольку чтение «Илиуна», вероятно, следует исправить в отношении первой части этого названия – «или»[440]. Его следует читать не «Илиуна», но Ma-una, то есть Меония.

Мы обязаны считать, что весь этот ряд упомянутых в надписи союзников с западного побережья Малой Азии «начиная с самых дальних границ моря», как выражаются сами тексты, – исторический факт первостепенной важности. Он определенно дает нам понять, что примерно за 100 лет до разрушения Трои перечисленные там народы обитали на тех же самых территориях, куда помещали их географы классической древности. К ним мы можем добавить, особенно когда речь идет о позднейших временах, названия «шардана» («шайрдана») и «тураш» («туйраш»), в основном с прилагательным «морские», обозначающие народы, отличавшиеся своим иностранным костюмом и вооружением, сначала как враги египтян, но после также и как их союзники в войнах Рамсеса II как против хеттов, так и против других народов. Так в первый раз появились на подмостках мировой истории в качестве верных союзников египтян воинственные племена сардинцев и гомеровские троянцы, обитатели Троады.

Но при наследнике великого Рамсеса, фараоне Минепте II (около 1300 до н. э.), геродотовском Фероне, шарданы и тураш снова появляются уже как враги египтян и союзники царя ливийцев, который с запада, на африканской земле, предпринял грозное нападение на область Дельты. Согласно относящимся к этому текстам, они появлялись то как «народы моря», то как «народы севера», то есть как обитатели берегов Малой Азии в братском союзе с родственными племенами, проживавшими рядом с их родиной. Надписи последовательно называют их «шайрдана, шакалша, акайуаша, леку, туриша»[441], что мы переводим как «сардинцы, шакалша, ахейцы, ликийцы, троянцы»[442]. Вместе со своими ливийскими друзьями они были полностью разбиты египтянами в битве при Просописе; и отчасти были убиты, отчасти уведены в плен[443].

При фараоне Рамсесе III (1200 до н. э.), геродотовском Протее, современнике Александра и его возлюбленной Елены, которые в своем бегстве были выброшены на побережье Египта, эта страна снова была вовлечена в войны против соседних народов. Возникли большие конфедерации народов, которые угрожали Египту еще больше, чем раньше, присоединяясь к вторгавшимся в него врагам. С запада это были ливийцы (либу) со своими союзниками: они угрожали древним границам и независимости Египта. Среди их союзников мы можем назвать «машауаша», «асабта», «хаса» и «бакана», поскольку те же самые формы имен, очевидно, сохранились в античных названиях максиев, асбитов, аузеев и бакалов[444]. С востока «народы севера», «обитатели островов и побережий», некогда также именовавшиеся хау-неб, направляли против Египта свои атаки по воде и земле. Их экспедиции на континенте шли из Малой Азии. Народы и города, которые они проходили во время своего переселения, были охвачены паникой и ужасом. Они осели в стране Амори (амориты) и установили там постоянный лагерь. Затем их воинственная атака снова была направлена против Египта. В Мигдоле, у Пелусийского рукава Нила, они присоединились к своим союзникам, которые, прибывая с моря, вошли на своих кораблях в широкий рукав Нила. Между ними и египтянами состоялось большое сражение как на земле, так и на воде. Враги были разбиты и уничтожены или захвачены в плен. Победитель – Рамсес III – не забыл во время своей последней экспедиции против Малой Азии отомстить врагам Египта; и он нападал на их города на их собственной земле, то есть на островах и прибрежных землях Малой Азии. Таковы в кратком изложении пышные рассказы и надписи, которые покрывают стены храма в Мединет-Абу (западный квартал Фив), сокращенный вариант которых содержит знаменитый папирус Харриса № 1[445].