Читаем без скачивания Хранители - Толкин Джон Рональд Руэл

Когда я прочел эти слова, мои поиски были окончены. Ибо надпись, как и предполагал Исилдур, была сделана на языке Мордора и слуг башни. И было известно ее содержание. В те дни, когда Саурон впервые надел Кольцо, Келебримбор, создатель трех колец, заподозрил его, услышал, как он произносит эти слова, и таким образом была открыта его злая сущность.

Я немедленно распрощался с Денетором, но когда я отправился на север, до меня дошли из Лориена вести, что Арагорн проходил этим путем и что он разыскал создание по имени Голлум. Поэтому я решил увидеться с ним и выслушать его рассказ. Я даже не смел гадать, какие смертельные опасности он преодолел в одиночку…

— О них незачем рассказывать, — сказал Арагорн. — Если человеку нужно пройти в виду Черных Ворот или топтать цветы в долине Моргула, ему нужно готовиться к опасностям. Я тоже в конце концов отчаялся и решил возвращаться домой. И тут, благодаря случайной удаче, я увидел то, что искал: следы мягких ног на илистом берегу пруда. След был свежий и вел не к Мордору, а от него. По краям мертвых болот шел я по нему и наконец нашел. Блуждая среди стоячих озер, глядя в воду до самого наступления тьмы, я поймал его, Голлума. Он был вымазан зеленой слизью. Боюсь, что он никогда не сможет полюбить меня: он меня укусил, я не был с ним вежлив. Ничего я не смог получить из его рта, кроме следов зубов. Я думаю, это была худшая часть моего путешествия — дорога назад, когда я следил за ним днем и ночью, заставляя его идти за собой с веревкой на шее, пока он не смирился из-за отсутствия еды и питья. Так я привел его в чернолесье. Здесь я передал его эльфам, так как мы договорились об этом заранее. И я был рад избавиться от его общества: уж очень он вонял. Надеюсь, мне никогда больше не придется смотреть на него. Но пришел Гэндальф, и начались их долгие разговоры.

— Да, долгие и утомительные, — согласился Гэндальф, — но небесполезные. Прежде всего, его рассказ о потере Кольца согласуется с тем, что нам сейчас впервые открыто рассказал Бильбо. Но я узнал также, что Кольцо Голлума досталось ему из великой реки вблизи полей радости. Я узнал также, что он владел им долго. Множество жизней своего маленького народа. Власть Кольца продлила его годы много дольше обычной продолжительности жизни. Но такой властью обладает только великое Кольцо.

А если и этого доказательства недостаточно, Гилдор, то есть еще одно испытание, которому я подверг его. На этом самом Кольце, которое вы все видите гладким и круглым, имеется надпись: письмена, о которых говорил Исилдур, все еще могут быть прочтены, если у кого-нибудь хватит силы воли бросить Кольцо на время в огонь. Я сделал это, и вот что прочел.

Аш наэг дурбатулук, аш наэг димбатул

Аш наэг тракатулук агх бурзум-ищ кримпатул.

Голос чародея поразительно изменился. Он внезапно стал угрожающим, властным, твердым, как камень. Тень, казалось, легла на полуденное солнце, и на пороге на мгновение сгустилась тьма. Все вздрогнули, а эльфы закрыли уши.

— Никогда раньше никто не осмеливался произносить слова этого языка в Имладрисе, Гэндальф Серый, — сказал Элронд, когда уже тень прошла, и все с облегчением вздохнули.

— Будем надеяться, что больше этого не произойдет никогда, — ответил Гэндальф. — И тем не менее я не прошу у вас прощения, мастер Элронд. Ибо если мы не хотим, чтобы вскоре этот язык звучал во всех уголках запада, все должны понять: эта вещь действительно то, чем ее считают мудрые, — сокровище врага, преисполненное всей его злобой, в нем заключена большая часть его силы. К нам из черных годов дошли слова, услышав которые кузнецы Эрегиона поняли, что они преданы:

А одно, Всесильное — Властелину Мордора,Чтоб соединить их, чтоб лишить их воли,Чтоб навек объединить в их земной юдолиПод владычеством всесильным Властелина Мордора

Знайте также, друзья, что я еще кое-что узнал у Голлума. Он неохотно говорил, и речь его была неясна, но вне всяких сомнений он был в Мордоре, и все, что он узнал, там у него выпытали. Так враг узнал, что Кольцо найдено, что оно уже давно в Уделе, и поскольку его слуги следовали за Кольцом чуть ли не до нашей двери, он уже скоро узнает, а может уже знает, что оно здесь.

Все некоторое время сидели молча. Наконец заговорил Боромир.

— Он маленький, говорите вы, этот Голлум? Маленький, но великий в обманах. Что с ним стало? На какую судьбу вы обрекли его?

— Он в тюрьме, но это не так плохо для него, — сказал Арагорн. — Он много страдал. Несомненно, его пытали, и страх перед Сауроном черной тенью лежит у него на сердце. Я рад, что он содержится под стражей эльфов в Лихолесье. Его злоба велика и дает ему великую силу, которую трудно заподозрить в таком тщедушном изможденном существе. Он мог причинить много зла, оставаясь на свободе. И я не сомневаюсь, что ему позволили покинуть Мордор ради какого-то злого поручения.

— Увы! Увы! — воскликнул Леголас, и в его прекрасном эльфийском голосе прозвучало глубокое отчаяние. — Теперь я должен сообщить новость, с которой я был послан. Новость нехороша, но только сейчас я понял, какой плохой она может оказаться для нас всех. Смеагорл, ныне называемый Голлумом, бежал.

— Бежал! — воскликнул Арагорн. — Действительно, новость! Боюсь, мы все о ней горько пожалеем. Как же народ Трандуила мог так оплошать?

— Не из-за недостатка бдительности, — ответил Леголас, — но, может быть, из-за нашей излишней доброты. И мы боимся, что пленник получил помощь от других и что о наших делах известно больше, чем мы бы хотели. Мы сторожили это создание днем и ночью, как просил Гэндальф. Но Гэндальф просил нас заботиться о нем, и у нас не хватило духу держать его в темнице под землей, где его охватили бы черные мысли.

— Вы были менее добры ко мне, — сказал Глоин с блеском в глазах, вспомнив о своем давнем заключении в глубоких залах королевства эльфов.

— Продолжайте! — сказал Гэндальф. — Пожалуйста, не прерывай, мой добрый Глоин. Это было печальное недоразумение, давно уже разрешенное. Если начать вспоминать все взаимные обиды эльфов и гномов, лучше уж просто отказаться от Совета.