Читаем без скачивания Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

— Подними давление пара до максимального и дай рывком задний ход! — крикнул он Суркову. — Мы попробуем утопить концы рельсов и направлять колеса платформы так, чтобы они попали обратно на колею.

— Интересно, как ты собираешься это сделать?

— С помощью боковых подпорок. Если их наискось подкладывать под колеса…

— Я не могу поднять давление! — донесся до них голос Суркова.

— Почему?

— Котел сдох. Топливо кончается, и воды почти не осталось.

— Проклятье! Посмотри, что там у него. Придется бросить платформу. У нас нет времени с ней возиться. Ворота перехода нестабильны. В любую минуту они могут закрыться.

Лосев, задыхаясь от раскаленного воздуха, преодолевая головокружение, поспешил к сцепному крюку. Ему жаль было расставаться с пулеметной установкой, но другого выхода не было.

Едва он закончил возиться со сцепками и отделил застрявшую в песке платформу от остального поезда, небо потемнело от огромной стаи летящих к ним со всех сторон птиц.

Теперь вся надежда оставалась на застрявшую в песке платформу. Ей придется сослужить им последнюю службу.

Лосев прыжком взобрался на платформу, сел в металлическое кресло наводчика и, приподняв прицел навстречу новой опасности, вдруг понял, что никакие это не птицы…

— Уводи поезд в туннель! — крикнул он Зурову. — Я задержу их!

— Мы будем ждать тебя у перехода! — долетел до него ответ. Лосев хотел возразить, хотел сказать, что у него не останется ни единого шанса, чтобы Догнать их, — но даже на это уже не осталось времени.

Чудовища, похожие на помесь птеродактиля с обезьяной, волосатые, с длинными и острыми, как бритва, клювами, бросились на него со всех сторон одновременно.

Изо всех сил нажимая на педали, Лосев вращал зенитную установку по кругу, поливая небо над собой смертельным дождем пуль. Песок потемнел от крови и искалеченных тел этих милых «птичек». Но интенсивность их атак не ослабевала. Они летали кругами и время от времени бросались на пулемет, сложив крылья и устремившись вниз в смертельном пике.

Краем глаза Лосев отметил, что Зурову удалось стронуть поезд с места, и, окутавшись облаками дыма, паровоз исчез в жерле туннеля.

Значит, не зря он остался в этом раскаленном аду. Хоть кто-то из них спасется… Ни о чем другом Лосев не позволял себе думать, повторяя эту мысль как заклинание.

Для того, чтобы стронуть состав с места и заставить его двигаться, Зурову пришлось истратить весь запас пара, и давление в котле упало почти до нуля. Теперь поезд шел по инерции и скорость оставалась достаточно высокой, а до ворот перехода было не больше двадцати метров. Нужно было немедленно останавливать поезд и ждать Лосева, но Зуров знал, что вторично стронуть состав с места им уже не удастся.

«Мы все останемся здесь навсегда… — думал он, слушая далекое стаккато пулеметных очередей. — В бою особая арифметика, одна жизнь за несколько спасенных вполне приемлемая плата. Но существует и другой расчет.

В бою не бросают товарищей. И если нам суждено погибнуть, мы погибнем все вместе».

Он резко опустил вниз тормозную рукоятку и услышал заунывный визг, напомнивший ему звон похоронных колоколов. Поезд замедлил движение и остановился перед самым переходом.

Радужные круги плыли перед глазами Лосева. Сказалась нечеловеческая жара и напряжение последних часов. Он сидел на платформе, под открытыми лучами солнца, стоявшего в зените, а вокруг летала смерть… Сколько прошло времени? Час? Сутки? Он не знал. Ощущение времени исчезло.

Куда девался поезд? Он должен был быть здесь, рядом с платформой, но его не было… И Лосев уже не помнил своего последнего приказа. Что-то он должен был сделать… Куда-то уйти. Наверно, в этот туннель. Там прохладно, там не будет этого безжалостного солнца… Но для этого надо оторвать руки от пулеметной турели, и тогда демоны, кружащиеся вокруг него, раздерут его тело на части, у него не останется ни малейшего шанса. Да и сил на то, чтобы встать, уже не было. Он будет сидеть здесь, сжимая рукоятки наведения и утапливая до отказа гашетки. Он будет сидеть до тех пор, пока не кончатся патроны.

Он видел ящик, из которого выползали остатки пулеметной ленты, и знал, что этот миг совсем близко…

Он в последний раз нажал на гашетку, вкладывая в эту очередь всю свою ярость и боль. Но прежде, чем небо обрушилось на него, Лосеву показалось, что звуку его пулемета ответил другой. Он знал, что этого не может быть, и повторил это про себя еще раз, теряя сознание.

Очнулся Лосев в паровозной будке. В лицо ему лили воду из фляги. Его окружала почти забытая, сказочная прохлада. Кожа горела, малейшее движение причиняло резкую боль. Полумрак, перечеркнутый знакомыми синими полосами слизи, заставил его отстранить руку Зурова и приподняться.

— Где мы?

— В туннеле. Гарпии, с которыми ты сражался, остались снаружи. Сюда они не залетают, слишком узкое пространство. Состав, как пробкой, закупорил туннель.

— Почему вы не воспользовались переходом?

— Мы ждали тебя. И в котле не осталось пара. Мы не можем тронуться с места.

— Отпусти тормоза… — прошептал Лосев.

— Что? — не понял Зуров. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Отпусти тормоза. Здесь уклон в сторону ворот…

Теперь он понял и, схватившись за рукоятку, рванул ее вверх. Колодки скрипнули, но поезд не тронулся с места.

— Подтолкните его. Нужно преодолеть… Это казалось безумием, но безумным было все, что произошло с ними за последние сутки. Упершись в буфер паровоза, двое мужчин и две женщины пытались сдвинуть с места тяжеленный состав. Неожиданно Суркову пришла в голову более здравая мысль. Этого не приспособленного для простейших жизненных ситуаций человека довольно часто посещали ценные мысли.

— Мы должны использовать ракеты! — заявил он, прекращая бессмысленные попытки сдвинуть с места стальной паровоз.

— Каким образом?

— Надо снять с них боевые заряды, привязать к паровозу хвостами назад и поджечь запалы. Реактивная струя сдвинет поезд!

— Что-то вроде реактивного двигателя… — восхищенно произнес Зуров. — Это должно получиться! Ты здорово соображаешь, парень!

Рев пороховых ракетных двигателей в замкнутом пространстве туннеля был таким сильным, что начали вибрировать стены. Казалось, порода не выдержит и не выдержат легкие, в которые вместо кислорода теперь попадал лишь дым отработанных пороховых газов.

Люди все стояли на боковой площадке паровоза, рядом с потухшим котлом, уже не веря ни во что. Они не заметили даже, как поезд медленно стронулся с места, прополз, постепенно разгоняясь, отделявшие его от пространственных ворот метры и навсегда исчез из этого мира.