Читаем без скачивания Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие. - Алан Фостер

Пищевые концентраты были упакованы в тяжелые пластиковые пакеты. Он уже разорвал один пакет, чтобы изучить его содержимое, как ему пришло в голову, что у него нет ни одного инструмента, даже походного ножа. Все было встроено в МВМ и закреплено так же надежно, как и фотохроматический иллюминатор.

Еще одна вылазка наружу и обследование окружающего пространства показали ему, что непосредственная опасность от плотоядных кристаллов ему не угрожает. Проливая слезы, как ребенок, он обошел вокруг скафандра и нашел то, что хотел: кусочек пузыристой травы, которую смял падающий скафандр. Ее изогнутый край казался достаточно острым.

Пластик поддался гораздо легче, чем он рассчитывал. Когда он закончил нарезку, он стал обладателем ленты в пять сантиметров шириной и тридцать длиной. Он наложил эту повязку вокруг головы и завязал узлом на затылке. Он надеялся на то, что бегать с этой повязкой ему не придется.

Когда он высунул голову на свет и осторожно открыл глаза, то оказалось, что ему уже не так больно смотреть, хотя и не так ясно. Его первый опыт утилизатора оказался скорее удачным, чем наоборот. Он нырнул обратно в скафандр посмотреть, что еще можно использовать. Результат не обнадеживал.

Костюм для отдыха, который он собирался надеть по пути домой, превратился в грубый рюкзак. Штанины он завязал узлом и перетянул посередине поясом. В него много не войдет, но пока что ему особенно и нечего было нести. Больше всего его беспокоило, что он наденет на ноги. Если его нижнее белье прохудится, он будет в состоянии выдержать жар солнечных лучей, но его легкие ботинки должны будут продержаться до конца, иначе его ноги превратятся в кровавую рану. Он еще раз возблагодарил судьбу за то, что дома много ходил пешком. По крайней мере его подошвы были покрепче, чем у кабинетного ученого.

Он впустую потратил полдня, чтобы извлечь из раздаточных устройств, вделанных в МВМ, оставшуюся еду. Без соответствующих инструментов он был обречен на неудачу, но это не помешало ему на чем свет стоит проклинать конструкторов скафандра.

До того, как он навсегда покинет скафандр, надо было сделать еще одно дело: он взял обмотки и обернул их вокруг носа и рта. Воздух хоть и казался свежим, но в нем было полно мельчайших кремниевых частиц. Он не собирался наживать себе силиконовую болезнь.

Экипированный таким образом, он глубоко вздохнул, благо температура воздуха была сносной, и вышел из скафандра в буквальном смысле голый и одинокий во враждебном чуждом мире.

Он проверил маяк на своем запястье. Маяк немедленно отреагировал, свечение сильное, батареи свежие. Свечение усилится и будет ярче, если он приблизится к другому маяку. Это было сделано для того, чтобы дать возможность оставшимся в живых после катастрофы найти друг друга. С его помощью он найдет маяк Мартины Офемерт. Радиус его действия был невелик, но он уже находится достаточно близко и маяк ему еще послужит.

Со временем маяк даст знать о его местонахождении спасателям. А до этого благословенного дня ему придется продержаться, может, несколько недель или даже больше. Именно столько времени пройдет, пока в компании не поднимут тревогу и не пошлют за ним челночный корабль.

Он вспомнил направление, взятое безвременно погибшим МВМ: северо-запад. Ориентируясь по солнцу, он отправился в правильном, по его расчетам, направлении. Если к вечеру его маяк не станет ярче, он вернется и найдет другой маршрут.

Скафандр для него теперь стал абсолютно бесполезным. И все же он покидал его неохотно. Это была его последняя связь с Самстэдом и безопасностью.

Лес сомкнулся вокруг него. Каждое растение, как бы невинно оно ни выглядело, представляло для Эвана потенциальную опасность. Ему казалось, что все его преследуют, выжидают удобного случая, чтобы устроить взрыв, или плюнуть кислотой или накрыть его какой-нибудь жуткой сетью. Ему потребовался не один час чтобы уразуметь, что не всякое живое существо на Призме поставило перед собой цель уничтожить его. До тех пор, пока он сам не представлял для них опасности, они оставались весьма равнодушными к его присутствию.

Кто же из них действительно был опасен, он не смог бы сказать. Гладкие кристаллы, казавшиеся твердыми и негнущимися, вдруг оказывались мягкими и эластичными, когда он случайно задевал их, а те, которые выглядели пушистыми, оказывались напичканными страшными колючками. Он потратил целых полчаса, выдергивая крючки из своей левой нога и, получив такой урок, решил избегать контактов с чем бы то ни было, даже если бы ради этого ему пришлось свернуть с намеченного курса и идти в длинный обход.

Положительный момент оказался в том, что его ботинки вполне выдерживали нагрузку. Подошвы были хоть и тонкие, но прочные; качество, сопутствующее современной обуви. Кроме того, большинство силикатных кристаллов, образующих поверхностный покров, были гораздо мягче чем их шипастые, колючие и более рослые родственники. На некоторых, как например, пузыристых хлорофилловых кристаллах, можно было не порезаться, а скорее поскользнуться на их стеклянных изгибах и сломать себе шею. Ему приходилось скользить по ним, как по льду.

С водой тоже не было проблем. Вот уж чего здесь было в избытке. Поздним вечером он нашел себе приют под кондаритом. Этот большой кристалл напоминал несколько дюжин стеклянных зонтиков, растущих один внутри другого. Каждый из них был окрашен в разные цвета, но у всех был зеленоватый оттенок, благодаря живущей в нем бактерии. Между зонтичными поверхностями жили маленькие шестиногие существа с тремя пластинками на спине, поглощающими свет. Они осторожно выглядывали, чтобы посмотреть на него и немедленно прятались, как только замечали его взгляд.

Ему было любопытно, нужна ли вода для таких кристаллов, как кондарит. Похоже на то, что вода нужна была им, чтобы доставлять соли и минералы, необходимые для роста и поддержания здоровья в свою структуру, но ведь тут не было древесной массы, формирующей тело нормального дерева. Может быть, они пользовались некой пористой силикатной мембраной? Еще один вопрос для ботаников — или скорее для геологов.

Весь следующий день и всю ночь шел дождь. Эван проснулся до рассвета и вновь отправился в путь. Его организм не сразу привык к более длинным дням и ночам. Но все же он чувствовал себя бодрым и свежим и почти обрел уверенность в себе, когда на следующее утро подошел к небольшому пруду, чтобы напиться.

Он не решился подойти сразу только потому, что нечто — похожее на стеклянную многоножку — заняло самое лучшее место у водопоя. Существо подобралось к краю пруда и опустило свои челюсти в воду.