Читаем без скачивания Вспомни о Флебе (перевод Г. Крылов) - Иэн Бэнкс

– А я думал, ты собираешься выйти из игры, – сказал он.

– Да, – сказала Йелсон. – Понимаешь, я ведь не… ну… – Она тяжело вздохнула. – Какого черта!

– Что? – спросил Хорза.

Она пожала плечами. Маленькая бритая голова снова опустилась, ее очертания вырисовывались в далеком свете.

Она покачала головой.

– Господи, Хорза, – сказала она, испустив короткий смешок. – Ты просто не поверишь.

– Во что не поверю?

– Не знаю, стоит ли говорить.

– Скажи.

– Ты не поверишь. А если поверишь, то тебе, наверно, это не понравится. Ну, не все понравится. Я серьезно. Может, мне не стоит…

В ее голосе слышалось искреннее смущение. Хорза весело рассмеялся.

– Брось, Йелсон, – сказал он. – Ты уже и без того сказала слишком много – останавливаться поздно. Ты сама говорила, что ты не из тех, кто поворачивает назад. Так говори.

– Я беременна.

Поначалу он подумал, что ослышался, и хотел было пошутить на этот счет, но какая-то часть мозга снова воспроизвела звук ее голоса, перепроверила его, и теперь он точно знал, что она сказала. Она была права. Он не поверил услышанному. Не мог поверить.

– Не спрашивай меня, уверена ли я, – сказала Йелсон и снова опустила взгляд, сплетая пальцы и глядя то ли на них, то ли дальше, на пол, терявшийся в темноте. Она сжала свои руки без перчаток, как-то обнаженно торчавшие из скафандра. – Уверена. – Она посмотрела на Хорзу, хотя они и не могли видеть глаз друг друга. – Значит, я была права. Ты ведь мне не веришь, да? Я хочу сказать, что беременна от тебя. Поэтому и говорю тебе. Я бы ничего не сказала, если бы… если бы ты был ни при чем… если бы не от тебя. – Она пожала плечами. – Я подумала, что ты мог бы догадаться, когда я спросила о том, какую дозу облучения мы получили… Но теперь ты спрашиваешь себя, как это могло случиться, да?

– Да, – сказал Хорза, откашлявшись и качая головой, – это совершенно невозможно. Мы оба… но мы же принадлежим к разным видам, и это исключает любую возможность.

– И все же объяснение есть. – Йелсон вздохнула, продолжая смотреть на свои пальцы – они хватали и оплетали друг друга. – Но я думаю, тебе и это тоже не понравится.

– А ты попробуй.

– Дело… дело было вот как. Моя мать… моя мать жила на астероиде. На мобильном астероиде – ну, ты знаешь, один из многих. Один из самых старых. Он… мотался по галактике, может, восемь или девять тысяч лет и…

– Постой, – сказал Хорза. – Один из чьих самых старых?

– Мой отец… он происходил с одного места, с планеты, возле которой этот астероид как-то останавливался. Моя мать сказала, что вернется когда-нибудь, но так никогда и не вернулась. Я ей говорила, что когда-нибудь загляну туда, чтобы увидеть его, узнать, жив ли он… Наверно, это сентиментальность чистой воды, но я сказала себе, что непременно загляну туда, если удастся выжить в этой переделке. – Она снова то ли усмехнулась, то ли фыркнула и на секунду отвернулась от своих беспокойных пальцев, чтобы бросить взгляд в темное пространство станции. Потом она опять повернулась лицом к мутатору, и голос ее внезапно зазвучал страстно, почти умоляюще. – По рождению я только наполовину из Культуры. Я оставила астероид, как только научилась держать ружье. Я знала, что Культура для меня – место неподходящее. Так вот, я унаследовала геннозакрепленное свойство, обеспечивающее фертильное межвидовое совокупление. Я никогда прежде об этом не задумывалась. Оно считается управляемым – по крайней мере, если хочешь ребенка, нужно снять блокировку и прекратить думать о том, чтобы не забеременеть. Но на сей раз блокировка почему-то не сработала. Может, я сама ее отключила – не знаю как. Но я это не нарочно, Хорза, клянусь тебе. Мне этого и в голову не приходило. Просто так случилось. Я…

– И когда тебе это стало известно? – спокойно спросил Хорза.

– Еще на «ТЧВ». Мы находились в нескольких днях от этой планеты. Точно не помню. Сначала я даже не поверила. Но теперь у меня нет никаких сомнений. Послушай. – Йелсон приблизилась к нему, и в ее голосе снова послышались умоляющие нотки. – Я могу устроить выкидыш. Надо сосредоточиться на этом мысленно, и получится, если ты этого хочешь. Может, я уже и сделала бы это, но я помню – ты мне говорил, что у тебя нет семьи, никого, кто продолжил бы твой род, и я подумала… понимаешь, мой род меня не волнует… я просто подумала, что ты… – Она замолчала и, резко закинув голову, провела пятерней по своим коротким волосам.

– Спасибо, что ты об этом подумала, – сказал Хорза. Йелсон молча кивнула и снова принялась перебирать пальцы.

– Выбор за тобой, Хорза, – сказала она, не глядя на него. – Я могу его сохранить. Я могу его вырастить. Я могу удерживать его на той стадии, на которой он находится теперь… Выбирай сам. Может, мне просто не хочется самой принимать решение. Я хочу сказать, что я вовсе не желаю выставить себя какой-то благородной или готовой к самопожертвованию, но вот как обстоят дела. Тебе решать. Хер его знает, что там во мне намешано, но я подумала, что ты должен знать. Потому что ты мне нравишься и потому что… не знаю… потому что наступило время, когда мне, для разнообразия, нужно сделать что-нибудь не только для себя. – Она снова покачала головой. Голос ее стал смущенным, извиняющимся, отрешенным – все сразу. – Или, может, как и всегда, мне хочется сделать что-то для своего удовольствия. Бог ты мой…

Он протянул к ней руки, придвинулся к ней поближе. И она вдруг тоже метнулась к нему навстречу, обхватила его руками, прижалась к нему. Скафандры мешали объятию, и Хорза не мог даже чуть-чуть согнуться, но он прижимал Йелсон к себе и чуть покачивал назад-вперед.

– Если ты решишь его оставить, то он будет из Культуры только на четверть. Извини, что перекладываю это на тебя. Но если ты ничего не хочешь знать, то так тому и быть. Я снова подумаю и приму решение. Это все еще часть меня, а потому, может, я не вправе спрашивать у тебя. На самом деле я не хочу… – Она тяжело вздохнула. – Ах, Хорза, я не знаю, правда, не знаю.

– Йелсон, – сказал он, предварительно обдумав свои слова. – Мне не важно, была твоя мать из Культуры или нет, мне не важно, почему случилось то, что случилось. Если ты готова идти до конца – я не против. И всякие там вопросы межвидового скрещивания меня не волнуют. – Он легонько чуть отодвинул ее от себя, чтобы заглянуть в темноту, которая была ее лицом. – Я польщен, Йелсон, и я благодарен тебе. Это прекрасная мысль. Как ты сама сказала: «Какого черта!»

Он рассмеялся, и она вместе с ним. Они еще крепче прижались друг к другу. Хорза почувствовал, что глаза его увлажнились от слез, хотя ему и хотелось смеяться от несообразности всего этого. Йелсон прижималась лицом к жесткому плечу его скафандра – рядом со следом от лазера. Ее тело слегка дрожало внутри скафандра.

За ними, на станции, в холоде и темноте, шевельнулся умирающий, издав глухой стон.

Хорза еще некоторое время прижимал ее к себе. Потом Йелсон немного подалась назад, чтобы еще раз заглянуть ему в глаза.

– Не говори остальным.

– Конечно не скажу, если ты не хочешь.

– Прошу тебя, – сказала она.

В тускловатом свете огней их скафандров казалось, что пушок у нее на лице и волосы на голове поблескивают, как атмосферное сияние вокруг планеты, увиденной из космоса. Хорза снова обнял ее, не зная, что сказать. Он был удивлен, да… но, кроме того, признание Йелсон сделало все, что происходило между ними, гораздо более важным, а потому он больше, чем когда бы то ни было, не хотел обидеть ее, сказать что-нибудь не то. Он не мог позволить, чтобы это стало значить для него слишком многое. Никто еще не говорил ему таких слов, но именно это и пугало его, озадачивало. Он чувствовал: что бы ни предлагала ему эта женщина – продолжение его рода, выживание его клана, – он еще не готов возлагать на это свои надежды. Перспектива обзавестись наследником представлялась Хорзе маловероятной и еще почему-то маняще хрупкой – ему казалось, что она не выдержит вечной полуночи и холода туннелей.

– Спасибо, Йелсон. Давай закончим этот разговор, и тогда мы будем лучше себе представлять, что мы хотим делать. Но даже если ты передумаешь, все равно спасибо тебе.

Больше ничего он сказать не мог.

Они вернулись в темную пещеру станции, и в этот момент автономник накрыл неподвижное тело Нейсина простыней света.

– А, вот и вы, – сказал он почти шепотом. – Я не видел никакого смысла звать вас. Вы все равно ничем не могли ему помочь.

– Ну что, доволен? – спросил Авигер Хорзу, когда они положили тело Нейсина рядом с Доролоу.

Они стояли около мостика. Йелсон возобновила свое дежурство рядом с идиранином, который все еще был без сознания.

– Мне очень жаль Нейсина и Доролоу, – сказал старику Хорза. – Они и мне были симпатичны. Я понимаю, как ты расстроен. Тебе не обязательно оставаться здесь теперь. Если хочешь, можешь вернуться на поверхность. Там теперь безопасно. Мы рассчитались с теми.