Читаем без скачивания Последний царь - Эдвард Радзинский

«В воздухе стоял невообразимый шум, то и дело раздавались угрожающие крики… Беспорядочная толпа начала надвигаться на наш состав… Стоявшая на платформе охрана весьма слабо сдерживала натиск народа…

– Выводи Романовых из вагона, дай я ему в рожу плюну…

– Приготовить пулеметы…

Это подействовало. Толпа отпрянула. По моему адресу полетели угрожающие крики…»

И в это время на толпу надвинулся поезд, посланный начальником станции… Толпа отхлынула – и длинный товарный состав отделил стеной бушующую толпу от вагона.

Из воспоминаний Яковлева: «Послышались брань и крики… и пока толпа перебиралась через буфера товарняка… мы снялись с места и исчезли в бесчисленных путях Екатеринбургской станции. Через 15 минут были в полной безопасности на станции «Екатеринбург‑2».

Из дневника Николая: «17 апреля. Вторник. Тоже чудный теплый день. В восемь сорок прибыли в Екатеринбург. Часа три стояли у одной станции. Происходило сильное брожение между здешними и нашими комиссарами…»

И ни слова о бушевавшей толпе!

На станции «Екатеринбург‑2» приготовлена встреча. Сорок красногвардейцев немедленно оцепили состав. На платформе – три руководителя Уралсовета.

Двадцатисемилетний, в белой папахе – Александр Белобородов. Бывший электромонтер, ныне – председатель Совета, или, как любил он себя называть, – глава революционного правительства Красного Урала.

Филипп (Исай) Голощекин – вождь уральских большевиков.

И еще один влиятельнейший член Совета – большевик Борис Дидковский, сын царского офицера, воспитывался в Петербурге, учился в Кадетском корпусе, выпускник Женевского университета, блестящий горный инженер.

Все они были очень решительные мужчины.

И в этот момент возмутились стрелки старой охраны. Они уже поняли, что ожидает Романовых. Стрелки встали в дверях вагона и никого не пускали. И тогда Яковлев попытался использовать последний шанс.

Комиссар – не из тех, кто сдавался, не дойдя до конца. Яковлев опять требует связи с Москвой.

Полтора часа продолжается этот торг. Тройка устала. Трем решительным мужчинам надоело ждать. И они объявляют: если сейчас же их не впустят в вагон, красногвардейцы расстреляют поезд. Только тогда Яковлев утихомирил стрелков.

(Все 8 стрелков были разоружены и к вечеру сидели в екатеринбургской тюрьме. Откуда с большим трудом их вызволил все тот же Яковлев.)

В вагон входит Белобородов. После сухой встречи с Уполномоченным прямо в купе он пишет расписку «о получении». Яковлев выводит Семью из вагона.

Через 10 лет художник В. Пчелин нарисовал для областного Музея революции картину «Передача Романовых Уралсовету». Именно передача. Недаром слова «груз», «багаж» были обозначением беспомощной Семьи в яковлевских телеграммах. И приняли их, как багаж, – на товарной станции, под расписку. В этом был яростный юмор уральских революционеров.

Какая живописная группа убиенных стояла в этот день на екатеринбургской товарной станции: Николай, жена и дочь – все они будут расстреляны через два с небольшим месяца. Но и принимавшие их – Голощекин, Белобородов, Дидковский… – тоже будут расстреляны, правда, через 20 лет.

Их рассаживали по моторам. В одном – Николай, уралец Авдеев, назначенный комендантом Ипатьевского дома, или дома Особого назначения, как он будет именоваться во всех официальных бумагах. И рядом с Николаем – Белобородов. Бывший царь – рядом с нынешним правителем Урала. В другом моторе – Дидковский, Голощекин, Мария и императрица.

И сзади, в грузовике – красногвардейцы. Ну что ж, Николай, думаю, оценил иронию судьбы. Все как в старые добрые времена. На вокзале встречают руководители губернии, и эскорт солдат сопровождает до дома.

Из дневника Николая: «Поезд перешел к другой товарной станции. После полуторачасового стояния вышли из поезда. Яковлев передал нас обл[астному] комиссару, с которым мы втроем сели в мотор и поехали по пустынным улицам в приготовленный для нас дом Ипатьева».

Из дневника царицы: «В три нам предложили выйти из поезда. Яковлев должен передать нас Уралсовету. Их глава пригласил нас в мотор. И грузовик с солдатами следовал за нами».

Итак, они расстались – Яковлев и царь.

Но уральцы серьезные люди. И у них, видимо, по-прежнему были самые серьезные намерения в отношении лукавого комиссара. Свердлову пришлось вмешаться. На имя Белобородова и Голощекина пришла телеграмма: «Все, что делается Яковлевым, является прямым выполнением данного мной приказа. Яковлеву полное доверие. Свердлов».

Голощекин понял сигнал и моментально утихомирил ретивых уральцев. Вечером 30 апреля Уралсовет заслушал доклад Яковлева. Своей резолюцией Совет «реабилитировал» Уполномоченного.

Кто он?

И далее следует удивительный поворот в биографии Яковлева. В конце мая в Поволжье, на Южном Урале и в Сибири вспыхнуло восстание Чехословацкого корпуса против большевиков. Для борьбы с ним создается Восточный фронт во главе с бывшим царским офицером эсером М. Муравьевым. И командовать одной из армий в районе Уфы и Оренбурга поручено Яковлеву.

Но 10 июля Муравьев поднял мятеж против большевиков и был убит при аресте в Казани. И тогда Яковлев покидает фронт и тайно возвращается в занятую белыми войсками родную Уфу.

Здесь он объявляет, что «изжил идею большевизма», и переходит на сторону Белой армии.

Он обращается с воззванием к солдатам Красной Армии: «К вам обращаюсь я этим письмом, к вам, рядовые солдаты, а не к вашим безответственным руководителям, которые по своему произволу вершат судьбы нашей бедной истерзанной родины…

Народ ропщет, протестует, бьется в предсмертных судорогах. То тут, то там вспыхивают восстания… Идет ужасная гражданская бойня – и не осталось на Руси ни одного свободного гражданина, который был бы уверен в завтрашнем дне… И как в последние дни самодержавия… носились грозные призраки конца народного терпения, так и теперь вспыхнет все против Советской власти, и рухнет она, раздавив вас всех своей собственной тяжестью… Бывший главнокомандующий большевистским Урало-оренбургским фронтом В. Яковлев».

И далее следует совсем неожиданный финал: перешедшего к белым Яковлева торопливо расстреливают в подвале белогвардейской контрразведки. Такова общеизвестная версия конца Уполномоченного ВЦИК, приведенная во многих сочинениях…

Но мы должны привыкнуть: люди в этой книге будут порой воскресать. «Расстрелянный белыми Яковлев» оказался… жив! Следователь по особо важным делам майор Н. Лешкин, имевший доступ к секретным документам (естественно, после начала «перестройки»), опубликовал выписки из секретного «дела Яковлева».