Читаем без скачивания Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар

— Луизиана была ведь продана Соединенным Штатам Бонапартом?

— Да, в тысяча восемьсот третьем году, за восемьдесят миллионов.

— Можно подумать, что первый консул[299] и его представитель, Барбе-Марбуа, продавая Луизиану, не знали, где кончается ее территория!

— Вот именно! Так что сам понимаешь, какое возмущение вызвали у Джона Буля наглые требования Джонатана. Казалось, вот-вот разразится война… Однако Англия, почувствовав, что может потерять все, ввязавшись в войну с таким противником, стала искать пути, как бы с честью выйти из этой заварушки. Предлог, и весьма невинный, был найден братом английского премьер-министра. Этот почтенный джентльмен был заядлым рыбаком. На берегу реки Колумбия, протекавшей по оспариваемым землям, он облюбовал себе удобное местечко для ловли. Но ничего, кроме досады, рыбалка у него не вызывала: лососи, кишащие в устье Колумбии, вели себя словно истинные янки и упорно избегали самых хитроумных приманок, предлагаемых английской рукой. Устав от бесплодной борьбы с водными обитателями, разъяренный рыбак написал брату, что сей несчастный край засушлив, как пустыня, и вовсе не стоит того, чтобы из-за него ломались копья. Короче, определение в стиле Людовика XV[300], который, как известно, изрек о Канаде: «Несколько арпанов[301] снега!..» Естественно, брат моментально воспользовался подвернувшимся ему обоснованием для полюбовного разрешения спора и последовал совету, данному горе-рыбаком. Так вот и была установлена граница по сорок девятой параллели… Насколько правдива эта история, мне неизвестно, но обе стороны приняли на веру эту идеально ровную разделительную линию… Впрочем, и англичане и американцы вряд ли согласились бы с утверждением, что именно рыбы решили участь великих народов… Подумать только, всего тридцать три года тому назад нам пришлось бы пройти еще восемьдесят лье, прежде чем попасть на свободную территорию Соединенных Штатов!

ГЛАВА 12

От англо-американской границы до Такомы. —Первая железнодорожная станция. —Американскиеrailroads[302]и французские железные дороги. —Отрицательные стороны железнодорожного транспорта Франции. —Спальные вагоны: «вагоны-дворцы», «державные салоны» и «серебряные дворцы». —Превращение «серебряного дворца» в спальню. —Чтение газеты. —Бесцеремонность свободных граждан Соединенных Штатов. —Мнение канадца Перро о жителях Кентукки и Иллинойса. —Бесценнейший предмет личной гигиены. —Мастерский удар.

Жюльен де Клене, Жак Арно и канадец Перро пересекли англо-американскую границу, проходящую ровной линией по сорок девятой параллели, почти под сто двадцать вторым градусом западной долготы по Гринвичу.

От маленького городка, название которого все чаще всплывало в разговорах, их отделяли двести километров. Хотя название это само по себе ничем не примечательно, для них оно ассоциировалось с возвращением в цивилизованный мир, с избавлением от тягот бесконечных переходов по порой едва заметным тропам и с началом быстрого и комфортабельного путешествия в несравненных американских вагонах.

Городок назывался Такома. Расположенный в ущелье Паджет на 47°15' северной широты, он являлся конечной станцией железной дороги, пересекавшей южную часть штата Вашингтон и практически весь штат Орегон.

Чтобы избежать многочисленных крутых спусков и подъемов, которыми изобилует северная окраина штата Вашингтон, где они в данный момент пребывали, путешественники свернули на юго-восток и подошли к проливу Георга, отделяющего от континента остров Ванкувер.

Почва здесь была достаточно ровной и в полной мере позволяла использовать быстрые ноги индейских лошадей. Полудикие, горячие мустанги отважно переплыли реку Нуксак, промчались мимо форта Беллингем и, проскакав тринадцать лье, примчали всадников в поселок Свиномиш.

Жак хотел ехать дальше, но согласился с доводами Жюльена, который считал, что перед завтрашним переходом им всем необходим хороший отдых. Чтобы добраться от Свиномиша до Сиэтла, надо проехать шестнадцать лье и трижды пересечь водные преграды. Первая, река Ска-гит, — достаточно широка, а две другие — реки с варварскими названиями Стилигаамиш и Снокальмао, — хотя и не столь велики, но переправа через них тоже требует некоторой осторожности.

В Свиномише они повстречали некоего метиса, служащего «Пушной компании» из Сент-Луиса и приятеля Перро. Он радушно предложил им свое гостеприимство и сообщил, что через все три реки существует паромная переправа, правда, чтобы ею воспользоваться, путешественникам каждый раз придется забирать немного восточнее, следуя за телеграфной линией. Сведения эти пришлись очень кстати, и теперь наши герои могли избежать целых трех купаний подряд, которые, пусть они и не опасные для жизни, вряд ли пошли бы на пользу их здоровью.

Таким образом, все складывалось как нельзя лучше, и наши друзья благополучно добрались до Сиэтла, находящегося всего в тридцати трех километрах от Такомы.

Ночью все спали плохо. Даже Жюльен, опытный, закаленный путешественник, не сомкнул глаз, мечтая о том, как завтра наконец он и его спутники снова станут хозяевами своего времени и расстояния.

Отправились они в путь ранним утром, перемахнули галопом через три или четыре речушки и столько же ручьев, поскольку, к несчастью, через эти водные артерии не было паромных переправ, и прибыли в Такому промокшими до нитки.

Там они, к своему величайшему разочарованию, узнали, что поезд только что ушел, следующий же отправлялся не ранее трех часов пополудни. И посему после завтрака они вынуждены были убивать время, слоняясь по городу. Такома с ее населением в пятнадцать тысяч человек не славится ни достопримечательностями, ни живописным расположением. Рейд[303], где стоят корабли, груженные лесом и углем, деревянные домишки и железнодорожные пути, черные от окалины, — вот и все, что можно здесь увидеть. К тому же на вокзале Жюльену сказали, что рельсы кончаются в Канонвиле, маленьком городке, расположенном на 40° северной широты, поскольку строительство дороги, соединяющей напрямую Такому и Сан-Франциско, еще не закончено. Покидая Европу, он помнил о способности американских железнодорожных линий обрываться в самых неожиданных местах, но за время путешествия совершенно позабыл об этом. И теперь с досадой думал о том, что с поезда им придется пересесть в дилижанс или же ехать дальше верхом. А путь был немалый. От Канонвиля до Хенли — сто километров по отвратительным дорогам, и от Хенли до Шаста — еще сто тридцать пять, правда, по более приличному тракту. Всего же выходило двести тридцать пять километров, или пятьдесят восемь и три четверти лье.