Читаем без скачивания Дорога в тысячу ли - Мин Чжин Ли

«Мосасу, тебе не кажется, что было бы замечательно жить в Нью-Йорк Сити или в Сан-Франциско?», — спрашивала она время от времени, а он говорил, что не может выбрать между двумя побережьями. «Там никому нет дела, что мы не японцы», — говорила она. «Здравствуйте, меня зовут Юми Бек. Это мой сын, Соломон. Ему три года. Как дела?» Однажды Соломон спросил ее, что такое Калифорния, и она ответила: «Небеса».

После того как большинство гостей ушли, Мосасу и Соломон сели в дальней части погребального зала. Мосасу похлопал мальчика по спине, и его сын прижался к нему, вцепляясь в рукав отца.

— Ты хороший сын, — сказал ему Мосасу по-японски.

— Ты хороший папа.

— Хочешь что-нибудь съесть?

Соломон покачал головой и поднял глаза, когда приблизился пожилой мужчина.

— Мосасу, ты в порядке? — спросил тот по-корейски.

Элегантный мужчина лет шестидесяти, может, чуть за семьдесят, в дорогом черном костюме с узкими лацканами и темным галстуком. Лицо было знакомо, но Мосасу не мог понять, кто это. Не желая быть грубым, Мосасу улыбнулся, но ему хотелось бы остаться без посторонних.

— Это я. Ко Хансо. Неужели я так изменился? Конечно, ты уже стал взрослым мужчиной. Это твой сын? — Хансо коснулся головы Соломона.

Мосасу поднялся со своего места.

— О, да, я знаю, кто вы. Это было так давно. Мама некоторое время искала вас, но не смогла найти. Она думала, что вы знаете, где находится Ноа. Он исчез.

— Это было давно. — Хансо пожал ему руку. — Есть новости от Ноа?

— И да, и нет. Каждый месяц он посылает деньги матери, но не указывает свое местонахождение. Он присылает много денег, поэтому ему не может быть совсем плохо. Мне просто хотелось, чтобы мы знали, где он…

Хансо кивнул.

— Мне он тоже прислал деньги. Чтобы вернуть долг, так он написал. Я хотел отказаться, но нет никакого способа. Я подумал отдать их вашей матери.

— Вы все еще в Осаке? — спросил Мосасу.

— Нет-нет. Сейчас я живу в Токио, рядом с дочерьми.

Мосасу кивнул. Он внезапно почувствовал слабость. Но тут появился водитель Хансо.

— Господин, мне очень жаль беспокоить вас, но там молодая женщина настаивает — говорит, что это чрезвычайная ситуация.

Хансо кивнул и вышел вместе с водителем. Новая девушка Хансо, Норико, поманила его из машины, розовый лак на ногтях ярко сверкнул.

— Папочка пришел! — радостно проворковала она.

— Что случилось? — спросил Хансо. — Я был занят.

— Ничего. Мне стало скучно, мне не хватало моего папочки, — ответила она. — Поедем за покупками, пожалуйста. Я так долго и так терпеливо ждала, когда ты вернешься. И шоферу невесело! Мои друзья в Гинзе сказали, что на этой неделе поступили такие милые сумочки из Франции!

Хансо сел и закрыл дверь машины. Пуленепробиваемые окна поглощали дневной свет. Внутренние лампы седана подчеркивали ровный овал лица Норико.

— Ты позвала меня сюда, потому что хотела пойти по магазинам?

— Да, папочка, — сказала она сладко и протянула маленькую руку к его колену.

Ее богатым клиентам нравилось покупать для девочек симпатичные вещи. Если папочка хотел снять с нее белые хлопчатобумажные трусики, он должен был купить ей предметы роскоши из Франции. Ко Хансо считался самым важным покровителем бара, в котором работала Норико. Мама-сан сказала ей, что Ко Хансо нравились невинные девушки. Шел их второй день, Хансо уже купил ей кошелек «Кристиан Диор». Норико, восемнадцатилетняя победительница конкурса красоты, не привыкла долго ждать клиентов в машине. У нее было дорогое шелковое платье персикового цвета с подходящими туфельками на высоком каблуке и настоящее жемчужное ожерелье, заимствованное у мама-сан.

— Ты когда-нибудь ходила в среднюю школу? — спросил он.

— Нет, папочка. Я нехорошая школьница, — сказала она, улыбаясь.

— Нет, конечно, нет. Ты глупая. Я не выношу глупцов. — Хансо так сильно ударил по лицу девушки, что кровь потекла из ее розового рта.

Она закричала и ударила его кулаком.

Он ударил ее снова и снова, ударил головой о поворотник машины, бил, пока она не затихла. Кровь залила лицо и персиковое платье. Ожерелье покрылось красными пятнами. Водитель сидел неподвижно, пока Хансо не закончил.

— Отвези меня в офис, а затем доставь эту к маме-сан. Скажи мама-сан, что мне все равно, насколько красива девушка, но я не выношу безмозглых девиц. Я был на похоронах. Я не вернусь в бар, пока они не избавятся от этой невежественной твари.

— Извините, господин. Она сказала, что речь идет о чрезвычайной ситуации. Что она должна поговорить с вами или начнет кричать. Я не знал, что делать.

— Ни одна проститутка не может быть важнее похорон. Если бы она заболела, ты должен был отвезти ее в больницу. Все остальное вздор.

Девушка еще дышала. Она обмякла в углу широкого заднего сиденья, как сломанная бабочка.

Водитель паниковал, потому что боялся наказания. Он видел, как один провинившийся потерял часть безымянного пальца, потому что обувь для гостей оказалась расставлена перед домом Ко Хансо не должным образом.

— Прошу прощения, господин. Мне очень жаль. Пожалуйста, простите меня, господин.

— Заткнись. Поехали. — Хансо прикрыл глаза и откинулся на обтянутое кожей сиденье.

После того как водитель доставил Хансо, он отвез Норико в бар, где она работала. Перепуганная мама-сан отвезла ее в больницу, и даже когда хирурги сделали все возможное, нос девушки вряд ли можно было назвать красивым. Мама-сан не могла возместить свои расходы, поэтому отправила Норико к торуко, где та должна была купать и обслуживать мужчин в обнаженном виде, пока не станет слишком старой. Ее сиськи и задница при постоянном контакте с горячей водой продержатся в форме лет пять-шесть. После этого ей найдут другую работу.

Шесть дней в неделю Сонджа отводила внука в школу и забирала его. Соломон посещал международное заведение для