Читаем без скачивания Ареал. Вычеркнутые из жизни - Сергей Тармашев

Татьяна подошла к кирпичной стене и, стараясь не обращать внимания на вонь, начала упрямо изучать края двух узких трещин. Через час стало ясно, что ни расшатать, ни даже выбить имеющимся осколком из стены хоть какое-то подобие оружия не получится. Девушка вернулась на свой матрас и посмотрела на замызганный пакет с едой. Ладно, подумала она, вытирая руки о грязную поверхность матраса, надо поесть и отдохнуть, а то руки и ноги ещё дрожат. Потом попробую снова. До наступления темноты она возилась со стеной ещё трижды, но раздобыть что-либо увесистое так и не смогла.

Утром в подвал вошёл небритый в сопровождении двух вооружённых бандитов. Сейчас, когда Татьяна чувствовала себя значительно лучше, в глаза бросилось обилие уголовных татуировок, покрывающих его руки. Тюремщик молча швырнул на пол три свёртка с едой и увёл женщину с таджичкой. Ни та, ни другая к концу дня не вернулись, и больше Татьяна их не видела. К вечеру в камеру вновь заявился небритый со своими подручными, но на этот раз в его руках оказался лишь один свёрток. Он швырнул его Татьяне и процедил сквозь зубы:

— Твоя пайка! — Он обернулся к оставшимся девушкам: — На выход! Обе! Шевелите булками, овцы!

Истеричная девица завизжала и попыталась забиться в угол, её ударили автоматным прикладом в живот и выволокли наружу. Вторую, бледную от ужаса, грубо вытащили за руку, и дверь захлопнулась. Всю ночь Татьяна не сомкнула глаз, в каждом шорохе ожидая открытия двери и появления небритого уголовника. Ночь в Ареале оказалась далеко не спокойным временем. За окном стояла непроглядная темень, но ветер постоянно доносил далёкие жуткие крики животных, злобные и пронзительные, ничем не напоминающие голоса обычных зверей, и дробный перестук автоматных очередей, которыми часовые отгоняли от города особо наглые стаи мутантов. Просидев под окном несколько часов, Татьяна решила, что с утра попытается выломать решётку. Прутья были сварены между собой крест-накрест, получится ли ударить ими сильно, она не знала, но выбирать не приходилось. Едва за окном забрезжил свет и далёкие вопли мутировавших тварей стихли, девушка принялась за дело. Расшатывать решётку, находящуюся почти под потолком, оказалось нелегко. Упереться было не во что, приходилось то налегать грудью на стену, то повисать на прутьях всем телом. Решетка ходила ходуном, но вытащить её из раскрошившихся крепёжных отверстий никак не удавалось. Выбившись из сил, Татьяна рухнула на вонючий матрас, твёрдо решив продолжить дело после пары часов сна.

Проснулась она от скрипа открывающейся двери. Испуганно вскочив на ноги, она бросилась к решётке и изо всех сил рванула её на себя. Из этого ничего не вышло, и девушка, развернувшись лицом к тюремщикам, прижалась спиной к стене. На этот раз вошедших было четверо, и один из них как-то странно отличался от остальных. Татьяна закрылась рукой от яркого дневного света, бьющего через дверной проём в привыкшие к полумраку глаза, и поняла, что этот человек был одет в строгий деловой костюм. Посреди грязных вонючих развалин и облачённых в разномастные спецовки уголовников это выглядело чем-то абсурдным и нелепым, словно карикатура.

— Так кто же всё-таки из нас глуп и примитивен? — знакомый голос звучал с неприкрытым презрением и насмешкой. — И, стоит добавить, беспомощен, ничтожен и растоптан?

— Господин Прокопенко! — её глаза адаптировались к свету, и она сделала шаг вперёд. — Вы так и будете юродствовать, или всё-таки вам хватит достоинства помочь мне отсюда… — Она осеклась на полуслове, внезапно поняв, почему и благодаря кому здесь оказалась. — Ах ты, подлый слизняк! Так это ты притащил меня сюда, больной недоносок?

— Ну что ты, зая! — издевательски осклабился Прокопенко. — Для этого существуют специально обученные люди! Я лишь выбрал интересующий меня товар и сделал заказ. Остальное — не более чем дело техники!

— А товар, стало быть, я? — Татьяна сделала шаг к нему. — Вроде утюга в магазине?

— Догадка хоть и запоздалая, но верная, — чиновник продолжал надменно улыбаться. — И от утюга вы отличаетесь лишь двумя позициями: утюг продаёт менеджер, женщины продают себя сами. И утюг обходится гораздо дешевле, даже самый эксклюзивный. Я понимаю, что, мол, не вы такие, жизнь такая, и тому подобное, и потому всегда принимаю правила игры. Но ты зарвалась не по чину, зая! Ты не захотела назвать цену по-хорошему. Ломалась, кривлялась, корчила из себя центр мира. И даже посмела перейти грань, нанеся мне оскорбление. Но за всё в этой жизни надо платить! Теперь у тебя есть возможность понять, где твоё место на самом деле и КТО стоит перед тобой. Запомни, я всегда получаю то, что хочу!

— Да я уже поняла, КТО передо мной, — вздохнула девушка, делая ещё один шаг. — То есть ты уже за меня заплатил и получил, что хотел? Тогда получи ещё вот это! — Она со всей силы влепила ему пощечину.

Чиновник вскрикнул и не удержался на ногах, не ожидая получить сильный удар. Он споткнулся, поспешно упираясь рукой в грязный пол, его лицо исказила гримаса яростной злобы, и Прокопенко бросился на неё с кулаками. Татьяна отпрыгнула назад, и его неуклюжий размашистый удар пролетел мимо. Чиновник вновь не удержал равновесие и чуть не улетел вслед за собственным ударом. Девушка отскочила в сторону и пинком выбила из-под него опорную ногу. Прокопенко рухнул на матрасы, и уголовники загоготали, довольные полученным зрелищем. Татьяна метнулась к открытой двери, пытаясь проскочить мимо них, но сбежать так и не смогла. В дверях оказался ещё один тюремщик. Он неожиданно появился из-за угла и встретил бегущую девушку ударом приклада в грудь. Её отбросило назад, вышибая из лёгких воздух, и она покатилась под ноги бандитам. Те, не переставая ухмыляться, схватили её под руки и поставили на ноги перед багровым от бешенства Прокопенко.

— Сука обнаглевшая! — злобно взвыл чиновник и, широко замахнувшись, ударил её по лицу ладонью. — Шлюха! — последовал второй удар. — Дешёвка! — после третьего удара она почувствовала, как скулы жжёт, словно огнём. — Я научу тебя разбираться в людях! И знать свое место! — Он ударил её ещё раз. — Я превращу тебя в отбросы, ты будешь вечно проклинать себя за тупость!

— Ты победил меня в честном бою, благородный рыцарь, — прошамкала Татьяна разбитыми в кровь губами. Лицо пылало, левый глаз стремительно заплывал, голова гудела и кружилась. — А теперь, пошёл ты, животное! Я всё равно выберусь отсюда, тебе назло, больной идиот!

— Да? — Прокопенко внезапно успокоился и принялся поправлять костюм. — И куда же? На Большую Землю? Ты не успеешь даже пересечь нейтральную территорию, как Зуд заставит тебя повернуть обратно! В Сателлит? Так добро пожаловать! Это мой город, я там царь и бог! Так что приползай на коленях к моему особняку и моли о чести слизать пыль с моих ботинок! Куда ещё? Давай рассмотрим варианты, зая! На твой выбор несколько организованных преступных группировок, любой из которых ты будешь интересна как женщина. Иными словами, круг замкнулся! Что бы ты ни делала, участь твоя всегда одна — так сказать, исполнять биологическое предназначение. Либо добровольно с кем-нибудь одним, либо недобровольно в чьём-нибудь борделе. Одинокие женщины могут чувствовать себя спокойно только в Сателлите, да и те в основном быстро понимают всю выгоду своей половой принадлежности. Зая, ты ещё глупее, чем я думал, если так и не поняла до сих пор, кто ты, кто я и где мы с тобой находимся! Но, в отличие от заносчивой напыщенной девицы без мозгов, я человек умный и дальновидный. Я дам тебе последний шанс, и поверь, им стоит воспользоваться.