Читаем без скачивания Бич небесный - Брюс Стерлинг

— Прошу прощения, — произнес человек, сидевший возле широкополосного сканера.

Это был крупный, плотный мужчина средних лет с короткой стрижкой ежиком.

— Могу я поближе посмотреть на ваше устройство?

— На мой бригадный браслет?

— Совершенно верно, мэм.

Джейн отстегнула его и протянула незнакомцу.

— Благодарю.

Человек поднялся, внимательно рассмотрел браслет Джейн и отошел к кухне. Аккуратно положив браслет возле раковины, он открыл кухонный шкафчик, быстро вытащил из него молоток для отбивания мяса и принялся дробить браслет сильными ударами.

— Зачем вы делаете это? — воскликнула Джейн.

— Мы живем в большом мире, — отвечал Лео между точными, размеренными ударами молотка своего друга. — Это старый мир, и это очень печальный и испорченный мир… И мы — все, кто сидит в этой комнате, — без всяких сомнений, принадлежим этому миру, Джейн. Мы весьма мирская компания!

Радист тщательно промыл разбитый браслет Джейн водой из раковины.

— В свое время мы сделали кое-что для этого мира, — продолжал Лео. — Но невозможно приобрести подобную власть, не беря на себя определенную ответственность. Власть не приходит без некоторых обязательств, без некоторых счетов, но которым приходится платить. Те, кто надел на нас эти браслеты… да, пожалуй, можно сказать, что мы сами добровольно надели их друг на друга, честно говоря… Эти браслеты служили для нас почетной эмблемой. Мы так и рассматривали их — как эмблемы. Как обеспечение надежности, нечто вроде морального страхования. Как талисманы безопасности! Но потом, по мере того как шли годы… они никогда не останавливаются, Джейн; время продолжает идти вперед, последствия нагромождаются на последствия…

Он поднял руку и посмотрел на свои часы. Они выглядели в точности так же, как любые другие часы. Ничего особенного в них не было. Совершенно обычные бизнесменские часы на металлическом браслете. Вот только кожа под браслетом была необычно белой.

— Мы собрались здесь, чтобы перестать быть тем, чем мы являемся, — сказал Лео. — Нет пути, которым можно выйти из игры, нет пути за пределы кодекса молчания. За исключением смерти, разумеется: смерть всегда надежный выход. И вот теперь мы нашли такой вид тишины, который является электронной, виртуальной смертью. Мы собираемся разорвать свои узы, умереть для мира средств связи и стать другими людьми. Мы уйдем и исчезнем без следа.

— Как эвакуационные фанаты?

Один из игроков в покер разразился хохотом.

— Эге! А вот это было здорово! Прямо в точку. Эвакуационные фанаты! Ты ведь имеешь в виду этих психов-позеров без идентификационного кода, которые таскаются повсюду вслед за лагерями, да? Отлично, просто отлично. Да, это мы на все сто!

— Лео, что ты сделал такого ужасного? Зачем тебе необходимо заниматься такими странными и сложными вещами?

Она взглянула ему в глаза. В них не было жестокости. Они были похожи на глаза Джерри, разве что в них было больше озабоченности.

— Лео, почему ты просто не придешь к нам в лагерь? В бригаде все свои, у нас есть ресурсы и способы выручать людей из неприятностей. Я могу поговорить об этом с Джерри — может быть, нам удастся все это как-нибудь выправить!

— Это очень мило с твоей стороны, Джейн. Очень мило и очень хорошо. Жаль, что мне не предоставилось возможности узнать тебя лучше.

Он повысил голос, обращаясь к остальным:

— Вы слышали? Слышали, что она предложила мне? Я был прав, когда делал то, что делал!

Он взглянул ей в лицо.

— Однако это не имеет значения. В любом случае, после этой встречи ты никогда не увидишь меня больше.

— Но почему?

Он показал на потолок, на ураган, бушующий за пределами их банковского подвала.

– Потому что мы сейчас находимся глубоко внизу, под зоной катастрофы. Мы сейчас — просто пустые имена в длинном списке имен умерших и пропавших без вести в этом эф-шесть. Мы исчезли, мы поглощены! Ты никогда больше не увидишь меня, и Джерри тоже не увидит. Мы рвем все связи, мы уничтожаем наши личности — причем, заметь, Джейн, мы принадлежим к тем людям, которые знают, как это делать, и умеют делать такие вещи. И только так это и должно быть сделано. Для меня нет способа уйти от того, чем я стал, кроме как перестать быть тем, кто я есть. Навсегда.

— Но ради бога, что же ты такого сделал?

— Это, собственно, невозможно объяснить, — заметила одна из женщин. — В этом вся прелесть замысла.

— Может быть, ты лучше поймешь это таким образом, — ответил Лео. — Когда твой друг и коллега Эйприл Логан опрашивала членов бригады насчет того, в какой именно момент человеческая раса полностью потеряла власть над собственной судьбой…

— Лео, откуда ты знаешь об этом? Тебя ведь там не было!

— Ах да, — слегка удивившись, произнес Лео, затем улыбнулся. — Я имею доступ к внутренней системе лагеря. Я всегда был внутри системы вашей бригады: Об этом никто не знает, но… что же, так уж вышло. Прошу прощения.

— Ясно.

— Мой брат — ученый, а ученые никогда не уделяют должного внимания обновлениям системы безопасности.

— Это уж точно, — подтвердил еще один из людей, присутствовавших в убежище.

Это были его первые слова за все время. Он был крупным и темноволосым, одет в темно-серый, сшитый на заказ костюм, и Джейн только сейчас заметила, что он был очень молод. Ему не было и двадцати. А может быть, и семнадцати. Каким образом этот мальчик мог?… Но потом она взглянула ему в глаза: он был очень молод, но его глаза — мертвы. У него был жуткий взгляд профессионального отравителя.

— Видишь ли, — продолжал Лео, — человеческая раса еще имеет немалый контроль над своей судьбой. Все обстоит не настолько хаотично и безнадежно, как людям нравится считать. Правительства ничего не могут, и наша жизнь действительно довольно анархична, но это значит только, что та работа, которую должно было делать правительство, теперь переложена на плечи виджиланте. Существуют определенные вещи, определенные роды деятельности, которые недвусмысленно требуют определенных действий. Более того, есть люди, которые умеют распознавать необходимость делать эти вещи и которые могут делать их и даже хотят этого! Единственной проблемой в этой ситуации является то, что эти необходимые вещи бывают иногда невыносимо ужасны и отвратительны.

— Лео, — произнес первый из шахматистов устало-раздраженным тоном, — скажи ради бога, зачем тебе понадобилось снимать нам всем штаны перед этой женщиной?

Одна из женщин перебила его:

— Ох, продолжай, скажи ей, Лео! Мне нравится это! Все равно это больше не имеет значения. Мы теперь свободны. Мы внутри большой тишины. Теперь мы можем говорить!