Читаем без скачивания Походы и кони - Сергей Мамонтов

Сотня “волков” села на лошадей, добытых в этом бою. Вскоре весь полк стал конным.

Был момент, когда я струхнул и искал глазами коновода, который держал Андромаху. Но “волки” не дрогнули. Они действовали без суеты и очень уверенно.

— Мы не стреляем по лошадям, — сказал мне “волк”. — Даем всаднику приблизиться, снимаем его выстрелом и ловим коня. Видите, как просто.

— Просто ли?

С “волками” мы прошли с боями к северу до села Васильевки у Днепровских плавней. Затем повернули налево и пришли в большое село Знаменку, против Никополя.

ПРОТИВ НИКОПОЛЯ

Село Знаменка находится как раз против города Никополя. Здесь нет плавней и крутые берега Днепра подходят близко друг к другу. Боев не было. Наблюдательный пункт нашей батареи находился на заброшенном пивном заводе. Мы не стреляли. Единственно — мы заставили пароход выкинуться на мель и прострелили его на всякий случай.

Стоянка была спокойная, и Обозненко решил использовать ее для учений. Он предложил мне поселиться с ним вместе. Это было, скорей, неприятно, потому что он был служака и надоедал всякими вопросами. Но отказаться я не мог. Я не ходил на занятия, а завертывался с головой в шинель и делал вид, что сплю. Обозненко ходил из угла в угол. Наконец:

— Сергей Иванович, сколько снарядов у вас в передке?

Из-под шинели, не двигаясь:

— Не знаю, Евгений Николаевич.

— Хм... А сколько...

— Не знаю.

Обозненко уходил. Возвращаясь, он меня спрашивал:

— Вы не были на занятиях?

— Нет, не был.

— Почему?

— Считаю это игрой в солдатики. Все же прекрасно знают свои обязанности. Зачем же их учить тому, что они знают. Когда будет бой, поверьте, я буду на своем месте.

Обозненко не настаивал.

Пошли в Днепровку. Тут было столько вишен, что издали деревья казались красными. Мы только вишнями и питались и набили оскомину. Делали сами вареники и ели со сметаной. Тут мы узнали, что наш дивизион переводят в Первую конную Кубанскую дивизию, которой командовал генерал Бабиев, наш старый знакомый по Северному Кавказу. Он по старой памяти просил дать ему наши обе батареи для десанта на Кубань. Это нам польстило, но и встревожило. Было лестно, что лучший кавалерийский начальник нас ценит, но десант нас вовсе не прельщал. Это последнее дело, там надо победить или умереть. А победить трудно. Были два малых десанта: один на Тамань, другой в Бердянск, и оба неудачно. А умирать вовсе не хотелось. Мы некоторое время ходили без боев вдоль Днепровских плавней, где были расквартированы Кубанские полки. Они все были уже конные и усиленно учились рубке. Но конский состав был неважный.

ДНЕПРОВСКИЕ ПЛАВНИ

Там, где мы стояли, Днепр образует плавни. Высокие берега расходятся на 60 верст и между ними болота, кусты, протоки, песчаные острова. Судоходное русло Днепра проходит у того берега.

Тут в XVI столетии образовалось любопытное вольное государство “Запорожской казачьей сечи”. После покорения Крыма Екатерина II упразднила сечь и перевела казаков на Кубань. Кубанские “черноморские” казаки и есть потомки запорожцев.

Первая Кубанская конная дивизия состояла из полков: 1-го Кубанского (Корниловского), 1-го Екатеринодарского, 1-го Уманского и 1-го Запорожского. Казачьих конных батарей при них не было, оттого-то мы к ним и попали.

Мы прошли по селам: Васильевка, Балки, Белозерка, Лепетихи. Но боев не было. Тут нас застал приказ двигаться на Акимовку, маленькую станцию, чтобы грузиться. Поезд довез нас быстро, в одну ночь, до Феодосии.

ДЕСАНТ НА КУБАНЬ

Было начало августа 1920 года. Очень рано. Состав вагонов остановился на запасном пути около моря. Мы были в Феодосии.

Один солдат, из пленных, взятых в Таврии, был из Вятки и никогда моря не видел. Он выглянул из товарного вагона.

— Глядь, речка!

В голосе явное удивление из-за размеров этой речки. Голос из глубины вагона:

— Эх ты, деревня. Это море.

— Море?! — вотяк вылезает из вагона, идет к морю, долго стоит и возвращается. — Воды-то, воды! И вся порченая.

Мы выгрузились, и обе батареи пошли в центр города и там построились на площади. Генерал Врангель сказал нам речь и наградил наш дивизион серебряными трубами на Владимирской ленте. За хорошую работу. (Воображаю, как осеклась инспекция конной артиллерии, которая все время мечтала нас расформировать!) Серебряные трубы мы взяли в Ромнах, а Владимирская флюгарка была у нас спокон веков. Так что это было только подтверждение существующего. После этого мы пошли на пристань и стали грузиться на пароход. Грузились мы на тот же “Аю-Даг”, который привез нас из Новороссийска. Но на этот раз на нем были только наши две батареи и лазарет, так что было просторно.

Очень любопытно грузят лошадей. Лебедка подхватывает лошадь широкой подпругой. С того момента как лошадь теряет почву под ногами, она висит неподвижно, и лебедка переносит ее в трюм. Меня послали с несколькими солдатами в трюм расставлять лошадей. Мы еще расставляли предыдущих, когда нам спустили еще одну. Ее остановили сантиметров на двадцать от пола и она раскачивалась на тросе лебедки. Эта летающая лошадь вызвала враждебность всех лошадей, и, когда, раскачиваясь, она приблизилась к одному ряду лошадей, все как по команде заложили уши и дружно ударили задом. Бедная лошадь отлетела к противоположному ряду, который таким же манером отослал ее обратно. Получилась игра в футбол. Несчастная лошадь летала во всех направлениях, а мы бегали, стараясь ее избегнуть. Наконец догадались крикнуть наверх: “вира”. Лошадь приподняли. Она продолжала беспокоить других лошадей, но была вне досягаемости.

К вечеру все было погружено. Мы трое: брат, Александров и я — пошли ночевать к тете Соне и спали в беседке в саду. Тетя Соня Тучкова объявила нам, что решилась ехать в Москву. Она чувствовала себя одинокой. Как мы ее ни отговаривали, она уехала. До Москвы, конечно, не доехала и умерла в тюрьме в Рязани.

Она пошла нас провожать на пристань. К нам подошел полковник Шапиловский. Мы его представили тете.

— Тучкова? Из тех самых?

— Да, из тех самых, бородинских.

Было очевидно, что Шапиловскому это импонировало. Брат этим воспользовался. Он попросился остаться, не идти в десант.

— А как же ваше орудие?

— Вот брат будет им командовать.

— Ну ладно...

Видимо, Шапиловский согласился только из-за присутствия тети Сони. Я был искренне рад за брата. Десант отвратная вещь. Никогда не знаешь, вернешься ли.