Читаем без скачивания Восточный фронт - Владислав Савин

У Щ-108 был еще один, последний шанс. На учениях лодка, поймавшая прицельный сигнал чужого гидролокатора, посылала своим локатором условленный ответ, "я свой". И времени должно было хватить, даже после выпуска торпед, на участке управления по проводам, чтобы операторы дали команду на подрыв или уход в сторону от цели. Все эти действия была отработаны до автоматизма экипажами "немок" и "катюш"; "ленинцы" и "щуки" Камчатской бригады были также, стараниями Котельникова, с этим ознакомлены — но ведь и Владивостокская бригада подплава обязана была знать порядок, утвержденный штабом ТОФ! А если не было локатора (советские "Тамиры" и английские "Драконы" шли в первую очередь, на новые лодки, их имели и "щуки" Х серии, но более старые так и обходились без), то была система звукоподводной связи "Вега", для которой также был предусмотрен условный сигнал. Отчего Щ-108 молчала (хотя как показало расследование, эта система, также далеко не новая, и несовершенной конструкции, на старых лодках нередко была неисправной, даже в боевых походах — однако такой записи в журнале главного инженер — механика дивизиона, конкретно для Щ-108 не нашли), теперь не узнает никто. И почему даже не пыталась уклониться, совершить противоторпедный маневр (а ведь, согласно приказу, командир обязан был прослушать секретный курс, по основам применения управляемого противолодочного оружия — и присутствовал там, о чем также есть отметка в документах), тоже неясно — другое дело, что вряд ли такой маневр удался бы на "щуке", вот "немка" бы на такой дистанции вполне могла — но попробовать все равно стоило бы? Однако Щ-108 сохраняла прежний курс, на глубине 30, при скорости два с половиной узла — идеальная мишень!

— Попадание! — доложил акустик Н-4 — еще одно! Звук разрушения корпуса. Готов самурай!

Видяев приказал тщательно прослушать горизонт — не прячется ли рядом еще один? Затем, по всплытии, доложить — атакован подводной лодкой, успешно уклонился, противник уничтожен, продолжаю следовать предписанным курсом. И подумал, что японцев все ж недооценивать нельзя — наверное, перехватили приказ нам, и выслали свои лодки в засаду. Что ж, будем бдительны — и верно нас предупредили, о низком уровне японской техники, шумят как телеги по плохой дороге! Сунутся — еще огребут. А мы предупредили — пусть в этот район наши силы ПЛО выходят, и устраивают японцам веселую жизнь!

Поиск был проведен. При этом летчики чуть не утопили Щ-113, также оказавшуюся вне обозначенной позиции. В свете последующих событий факт пропажи без вести лодки Щ-108 поначалу не привлек внимания штаба. Лишь после сражения стали разбираться — и кому‑то пришло в голову сопоставить это с атакой Видяева. Расследование ни к чему не привело — поскольку факт нахождения Щ-108 там, где она никак быть не должна, и ее атака по Н-4 (в свете оповещения по флоту, и формального ознакомления командира "сто восьмой" со всей информацией, о чем имелись записи в секретных журналах) никак не могли быть объяснены. Зато казалось весьма вероятным, что японская лодка, потопившая Щ-108, сама после попала под торпеды Видяеву. Какая версия была предпочтительнее для штаба флота?

Данные разведки, и даже уточнение информации после войны, не прояснили вопрос. В эти дни Императорский флот потерял в Японском море лодки I-48 и I-153 — в то время как в штаб ТОФ поступили доклады о потоплении одной субмарины дивизионом "охотников" у корейского берега (достоверное — всплыли соляр и обломки), и еще трех атаках подводных целей, с неясными результатами (предположительно — повреждены). Так что одна из потопленных японок до того вполне могла оказаться рядом с Щ-108. Тем дело и завершилось, сданное в архив. Обломки лежат на недосягаемой глубине в три километра, в точке с координатами 44 с. ш, 138 в. д. Тридцать семь человек экипажа приказом комфлота были внесены в список погибших за Родину, а не пропавших без вести (семьи положенную пенсию получат). И на памятнике во Владивостоке есть имя Щ-108, в числе других кораблей Тихоокеанского флота, погибших в эту войну.

Вы хотите правды? А кому и зачем нужна правда, в данном конкретном случае? И к каким последствиям она приведет? Контр — адмирал Видяев, герой Советского Союза, в этой истории умерший во славе и почете в 1989 году, так и не узнал, кого потопил тогда, в Японском море. Что изменилось бы — если узнал?

Лазарев Михаил Петрович, командующий ТОФ. Что не вошло в мемуары (и никогда не войдет).

Командир всегда прав! А если неправ — смотри пункт первый.

Это не самодурство — выслушать подчиненных ты обязан! Речь идет лишь о том, что все должны быть уверены: ситуация под контролем, идет по задуманному тобой плану. И ни в коем случае не видеть твоей растерянности, неуверенности, сомнений.

Иначе будет… да ничего хорошего! Как в реальном морском анекдоте — трансатлантический лайнер, не "Титаник", но типа того, примерно в то же время. Капитан входит в салон первого класса, чтобы предупредить пассажиров, о шлюпочных учениях — дело нужное, чтоб каждый знал, в случае чего, куда ему бежать. Может, он был отличным моряком, этот капитан, но паршивым психологом: это каким местом надо было думать, чтобы, потребовав внимания, начать свою речь словами — господа, прошу, только без паники. А теперь представьте, что после началось!

Положим, мой штаб паниковать не будет — Зозуля с Роговым тут всех построили, вбивая в головы, что можно, а что нельзя. Но какое первое следствие сомнения в мудрости начальства — правильно: "не спеши выполнять приказ, его могут и отменить". Будут исполнять без старания, спустя рукава, что в иной ситуации равнозначно прямому саботажу! Это ведь пока они, офицеры, кто смотрят на меня в ожидании приказаний, уверены — у меня есть план, и все будет хорошо. А сам я в этом не уверен. Все ж японцы — очень серьезный противник на море, в эту войну! И выходят на меня не парой крейсеров, а главными силами!

Первым делом приказываю коменданту — организовать отдых и питание прямо тут, в штабе. Поскольку, в отличие от дежурного по Британскому Адмиралтейству, ушедшего домой спать во время Ютландского сражения, я намерен оставаться на боевом посту, пока битва не завершится — и все штабные со мной, чтобы поняли, перекусить в рабочем порядке за соседним столом, соснуть часок в соседней комнате на диване — нормальный регламент в походе на атомарине, при выполнении боевой задачи. Вижу, все поняли и прониклись — что мы имеем, подробно доложите обстановку?

Два линкора, тип "Исе", на каждом по двенадцать 14–дюймовых орудий, против одного "Шеера"! По авиации паритет, остался один авианосец — хотя если тяжелый, то 70–80 самолетов, у нас на "Владивостоке" и "Хабаровске" сорок два "Хеллкета", и на взятый нами Симушир успел перелететь истребительный полк, а вот с ударниками похуже — но с Камчатки и Сахалина бомберы достанут, после на крайняк на Симушире же могут и сесть. Зато, взгляд на карту, если японцы идут к Урупу — а больше некуда, там бои еще не закончены, и наш флот рядом крутится — ведь несолидно самураям, такой оравой, и всего лишь по уже захваченному нами берегу пострелять? Если нет у них в составе эскадры судов с десантом, пытаться отбить обратно. Так вот, если японцы идут к Урупу, то курс их проляжет через позиции еще двух наших лодок, Н-13 и Н-10… да и Н-3 вполне может успеть, если Котельников не станет ловить ворон! И надеюсь, что Андреев (командующий СТОФ) окажется на высоте — а то, за его ошибки, отвечать перед Москвой и я ведь буду!

Нет, командует грамотно. Лодкам выходить на перехват, эскадре отойти на запад, в Охотское море, запрашивает нас, выделить в помощь бомберы 2 мтад с Сахалина. А истребители уже с прошлого дня рубятся с японским прикрытием — согласно донесениям, у нас перевес, все ж Ла-11, Як-9УД и Та-152, это уже самолеты послевоенного поколения, в сравнении даже с Ки-84, и подготовлены наши летуны лучше, и опыт больший имеют, и тактику наработали совершенную. Но японцы упрямы, этого у них не отнимешь — несут потери, но лезут и лезут! Истребители с Хоккайдо — палубники пока не замечены, бомберы тоже. Пока — из кожи вон лезут, чтобы небо над своей эскадрой удержать, нас не пустить!

Эх, "Воронежа" нет, вот локти кусаю! Может, и зря я не настоял — а Кузнецов послушал? Да, риск был — но был и хороший шанс пройти подо льдами! И помножили бы мы на ноль всех водоплавающих самураев — лишь бы торпед хватило, ну так можно было в море передавать! Но чего уж теперь…

Однако, странно противник себя ведет! Для них тут "вкусная" цель впереди, наша эскадра (недолинкор "Диксон", два авианосца — конвойника, полдюжины эсминцев), и целая куча десантных транспортов — и отступить мы не можем, десант на берегу не бросить! Но вместо того, чтобы стремиться вступить в ближний бой, японцы болтаются в океане, восточнее островов. При том что два авианосца вполне могут обеспечить и ПВО эскадры, и хороший удар по цели — а двух линкоров самураям хватило бы, чтобы и наших перетопить, и десант с землей перемешать, если бы удалось на ближнюю дистанцию выйти, что не факт. Но не бьют, а будто обозначают удар, отвлекают нас от чего‑то? Или они на Петропавловск нацеливаются?