Читаем без скачивания Охота на Зверя - Ульяна Соболева

«– А ты убирайся к дьяволу, Мокану. Тебя сюда никто не звал. Ты предатель, и тебе не место рядом с опальным королем. Давай, вали в Лондон к Эйбелю. Отпляши на костях тех, кто умер, защищая Братство сегодня, а ты трусливо прятал свою задницу. Давай, Мокану, убирайся. Ты для меня сдох в тот момент, как отрекся от нас.

– Я все понял, брат. Мне все ясно.

– Я тебе не брат. У меня нет братьев – предателей. В моей семье нет предателей, Николас Мокану».

Я всегда подозревал, что перемирие досталось нам с Вороновым далеко не легким путём, но почему тот Ник в своей тетради писал о том, что сначала помирился с братом и только потом был принят в клан? Или всё же, Мокану, ты умудрился настроить против себя абсолютно всех Чёрных львов и после воссоединения с ними?

Почему-то в памяти всплыла недавняя находка. В кабинете Марианны в сейфе я обнаружил документы на присоединение Асфентуса к клану Воронова. Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Учитывая, что территориально Асфентус относился всё же к Европейскому клану…и был слишком лакомым куском, чтобы кто-то в здравом уме согласился отдать его. Даже брату. Пограничная зона между мирами, выход на Арказар – зону торговли живым товаром и много других преимуществ, которыми обладал самый невзрачный, на первый взгляд, город в мире. И я с некоторым оцепенением пролистывал лист за листом договор, подписанный Марианной, действовавшей от моего имени. Причём подписанный в тот период, когда меня считали мёртвым.

Отбрасывать в сторону непрошеные воспоминания, сосредотачиваясь только на тихом дыхании Марианны. После. Я разберусь со всем после. Когда она придёт в себя, и я снова почувствую себя живым, а не полумёртвым изваянием, стоящим на самом краю пропасти. И я понятия не имею, кто там за спиной, но только от него зависит, упаду я сейчас вниз или смогу сделать спасительный шаг назад.

Единственное, что меня волновало ещё – это обстрел машины Фэй.

Да, я давал задание ищейкам найти ублюдков, осмелившихся напасть на мою семью, и их расследование навело на след охотников. Вот почему Сэм обвинил в произошедшем меня…и он был чертовски прав. Осознание этого не просто давило на плечи, нет. Оно обрушилось на голову, впечатав в землю всем телом, пробуждая жажду мести. Отомстить каждой твари, сделавшей выстрел в автомобиль с моими детьми. Каждой твари, из-за которой моя жена сейчас лежала ослабленной и подключенной к чертовой куче приборов. А потом в голове флешбеком слова сына о том, что я и есть самая большая опасность.

Но я не собирался сдаваться. Я вдруг отчаянно понял, что не отдам её никому. Ни её, ни своих детей. Ни другому мужчине, ни смерти не позволю забрать их у меня.

Пусть даже и отдергивает пальцы, когда я прикасаюсь к ним.

***

Ветер злится. Воет диким зверем, срывая сухие ветки и кидая их на землю, чтобы потоки воды подхватили их и понесли прочь. Плач дождя всё сильнее, вторит яростному мычанию ветра барабанной дробью по отвесной крыше веранды.

***

Я не знаю, как понял, что она очнулась. Понял и всё. Аааа…нет. Я не увидел. Почувствовал. Когда вздохнуть смог свободно, без ощущения тисков в лёгких. Впервые за все те дни, что она лежала в больнице. Тогда и дошло. Бросился к ней и едва не закричал, увидев её глаза. Дьявол, сколько всего я обещал тебе за возможность снова смотреться в них? Сколько раз закладывал тебе душу за её спасение, и уже почти потерял веру в то, что тебе нужны эти лохмотья?

И когда, наконец, ты согласился на сделку, я едва снова рассудка не лишился от радости. Настолько бешеной, одержимой, что ком в горле образовался. Поэтому и говорить не смог. Только всматриваться в эту сиреневую бездну…дааа…там нет дна. Там пропасть такая, что запросто можно шею свернуть ещё в полёте, но если это та цена, которую я должен заплатить, чтобы отражаться в них, то я согласен! Только мысленные вопросы…чтобы тут же вернуться в нашу с ней реальность, когда захотела ладонь мою оттолкнуть В нашу отвратительную на вкус реальность, состоявшую из разочарования и холода. В

сё правильно. Заключая сделки с Дьяволом, всегда грамотно формулируйте свои условия. Я ведь не просил о чём-то большем, чем её жизнь. Хотя в тот момент это и было самым большим для меня.

Поэтому я просто убрал руку, не обращая внимания на то, как оборвалось и исходило кровью сердце в этот момент.

Заставил себя натянуть на губы улыбку, чувствуя, как вспарывают губы до крови сотни крошечных шипов. Насильно подавлять любые мысли о чём-то другом. Любые чувства. Плевать на всё. Она приходила в себя, с каждым днём всё больше, а, значит, у меня появился шанс вернуть её себе. Точнее, получить. Мне она никогда не принадлежала.

***

Протянуть руку вперед, ловя холодные капли, глядя на то, как расползаются они на ладони, стекая на деревянный пол. Каплями по нервам. Воспоминания, которые выворачивают остатки души наизнанку. Если что-то там от неё ещё оставалось. Но я не знал, как ещё объяснить ту агонию, что так извивалась внутри, утягивая в своё туманное марево.

***

Она будет моей. Чего бы мне это ни стоило, и как бы она ни сопротивлялась этому. Она будет моей. И жирная точка на этом. Никаких сомнений, никаких вопросительных знаков или многоточий.

Правда, я не хотел брать её силой. Не хотел заставлять, хотя мог. Только на хрен мне не нужна была такая любовь – да, тот самый суррогат для неё. Спасибо, нажрался им по самое не хочу за всё то время, что с ней был. Пускай разбирается в себе сама, пусть сама убьёт в своих мыслях и в сердце того, кого невозможно больше ни оживить, ни сыграть. Да, я не собирался отказываться от неё, но и становиться для Марианны тем, кого сам не знал, тоже не собирался. Заменять ей кого-то другого? Увольте.

Она просила дистанцию, и