Читаем без скачивания Глаза Ангела - Эрик Ластбадер

— Вы хотели бы узнать мое мнение?

— Разумеется. А почему нет?

— Ну что ж. — Татьяна отхлебнула из стакана, словно хотела набраться смелости перед тем, как высказаться. — Я считаю, что Виктор ненормален. И стал таким после полета, а что уж там с ним произошло, теперь трудно узнать. Но Виктор ненормален не в привычном понимании этого слова. Понимаете, он не шизофреник и не псих. Вряд ли наши ученые сталкивались с таким явлением когда-либо прежде. Виктор отличается от всех нас, он — другой. Он не такой, как вы или я, к примеру.

— Это точно, на нас он не похож.

— Да нет, я о другом. — Татьяна опустила глаза.

— Что ты хочешь сказать? Что он перестал быть человеком? Да ты-то хоть не будь идиоткой, Татьяна! Я уже начинаю думать, что и ты, и Лара, вы обе подпали под его влияние, слишком долго находитесь в его обществе.

— Вот именно. Мы знаем его лучше, чем кто-либо другой. Если он и ведет себя, как обычный человек, это ничего не значит. Мозг его изменился, Виктор мыслит совершенно другими категориями, чем мы.

«И почему, когда я прихожу сюда, я чувствую себя не в своей тарелке, словно нахожусь во вражеском лагере? — думал Марс, наблюдая за лицом Татьяны. — Неужели все, кто проводит с Виктором много времени, постепенно сходят с ума? Или Татьяна говорит правду?» Марс внезапно встал, отставил в сторону пустой стакан. — Я пойду к нему, — сказал он и с решительным видом покинул комнату. Татьяна принялась снова складывать выглаженные рубашки.

Наверху, в зале с бассейном, стояла тишина. Никто не плескался в воде. В помещении было темно, и Марс потянулся к выключателю, чтобы включить свет, но тут раздался голос Лары:

— Пожалуйста, не включайте свет. Он плохо действует на зрение нашего подопечного.

Марс сердито прошествовал в полумраке к бассейну и спросил:

— А вы предупредили врачей?

Стоя рядом с бассейном, он заметил, как фосфоресцирует соленая вода.

— Да, врачи провели тщательное обследование. И они в недоумении, — ответила Лара.

— Да ну их! Они приходят в недоумение по любому поводу. И какой от них прок, от этих медиков?

Марс присел на корточки у края бассейна, подождал, пока подплывет Лара. Он хорошо видел ее темные глаза, откинутые назад блестящие волосы. Лицо ее было удивительно правильной овальной формы. «Странно, раньше я этого не замечал», — отметил про себя Марс.

— Что-то происходит, — прошептала Лара таким странным грудным голосом, что у Марса зашевелились волосы на затылке.

— Что такое? О чем это ты говоришь?

— Я говорю, что чувствительность к свету — не единственное изменение, которое с ним произошло. Это всего лишь часть общего процесса.

— Да чепуха! — разозлился Марс неизвестно на кого. Затем, внимательно вглядевшись в выражение лица Лары, спросил: — Космическая радиация что ли на него действует?

— Врачи считают, что нет.

— Да врачи дураки, ничего они не знают! — Несмотря на старание успокоиться, Марс разволновался, в низу живота у него появилось неприятное, сосущее ощущение. Он вспомнил слова Татьяны о том, что мозг Виктора изменился, стал не таким, как у людей. Призрак жуткого страха замаячил перед Марсом в полумраке. — Лара, объясни толком, что именно с ним происходит!

— Я не уверена, но, по-моему, он начинает меняться.

— Как меняться?

— Принимает другую форму.

Марс от изумления сначала не мог вымолвить ни слова, потом усилием воли заставил себя говорить, продолжая расспрашивать Лару:

— Какую форму он принимает? форму чего?

Лара молчала.

— Где он?

— В бассейне. У противоположного бортика, вместе с дельфином.

— Оставайся здесь, — приказал Марс, а сам поднялся с корточек и направился к дальней части бассейна.

— Одиссей? — позвал Марс. Голос его эхом разнесся по залу; в темноте, казалось, пульсировало нечто живое, непонятное. Марс поежился, внутренне сжался. — Одиссей?

— Я здесь.

Марс взглянул вниз, в воду, и увидел перед собой бледное лицо Виктора. Кожа космонавта показалась Марсу еще более бесцветной, чем обычно, и странный ее оттенок — серовато-металлический — вроде бы стал ярче. Вдруг сильные пальцы обхватили лодыжку Марса.

— Вы слишком далеко стоите, — раздался голос Виктора.

— Что вы делаете? — вскричал Марс, чувствуя, что рука космонавта тянет его за ногу в воду.

— Подойдите поближе.

Тут Марса дернули за ногу так сильно, что он, не удержавшись, упал, больно ударившись о бортик бассейна. И в ту же секунду почувствовал, что его тянут дальше, вниз. Как ни упирался Марс, ничего ему не помогло, мышцы его словно одеревенели, и скоро он уже бултыхался в воде. Одежда и обувь, мгновенно намокнув, стали тяжелыми и тянули его на дно. Беспомощно взмахнув руками и пару раз дернув ногами, Марс еле успел глотнуть воздуха и пошел ко дну. Затем его схватили сзади за рубашку и вытащили на поверхность. Марс, задыхаясь, отплевывался, соленая вода ела глаза, и он тер их рукой. И тут увидел прямо перед собой лицо Виктора.

— Это необычный мир, правда? — спросил космонавт.

— Очень необычный, — согласился Марс. Он пытался побороть растущий в его сердце страх. Достаточно было того раза, когда Виктор напугал его, бросив в воду металлический шарик и сказав, что он из радия. Так на тебе, мало этого, сейчас он оказался наедине с Виктором, в воде, и неизвестно, что с этим треклятым космонавтом происходит. Еще превратится в какое-нибудь чудовище.

— Благодарю вас за то, что не включай свет, — раздался в темноте голос Виктора.

— Да что вы, не стоит благодарности.

— Теперь мне не нужно много света, чтобы видеть. «Голос у него вроде бы нормальный, — подумал Марс, но что такое он говорит?»

— И я начал видеть то, чего раньше никогда не видел, — продолжал Виктор.

Марс открыл было рот, чтобы спросить: «А что вы видите?», но слова застряли у него в горле. Он внезапно понял, что не хочет этого знать. Или какая-то часть его личности не хочет. И эта часть требовала от него немедленно вылезти из воды и уйти от бассейна как можно дальше. Марс сделал над собой усилие, чтобы подавить желание убежать, скрыться от опасности.

— Я могу видеть под водой с закрытыми глазами. И еще. Дельфин объяснил мне, что у меня развивается такой же слуховой аппарат, как у него.

— Все это одни фантазии, — выдавил из себя Марс, Но в его голосе не было уверенности. — Вы просто вообразили себе все это, Одиссей. Находитесь в плену у собственных выдумок.

— А свет среди звезд я тоже придумал, по-вашему? — Виктор близко-близко придвинул свое лицо к лицу Марса. От него пахло чем-то, напоминающим запах гвоздики. — Свет, исходящий от Бога. — Глаза космонавта казались сделанными из металла. — Значит, все фантазии, да? Тренировки, полет на корабле, испорченный скафандр, смерть Менелая — это я все придумал? Посмотрите кругом. Здание, где мы находимся, бассейн, дельфин, вы и я — это реально? Если бы я был материалистом, я бы с вами согласился, но мой опыт сделал меня человеком, далеким от материализма.

Голос космонавта, хотя и негромкий, звучал над бассейном подобно колоколу, или, во всяком случае, так казалось Марсу, лихорадочно соображающему, как бы ему превратить бесконечный монолог в диалог и обрести, таким образом, некоторое душевное равновесие.

— Должен сообщить вам, Одиссей, — сказал Марс, — что ваше спокойное существование здесь подходит к концу. Больше не будет наших бесед с глазу на глаз. — Марс вгляделся в лицо космонавта, стараясь прочесть на нем чувства Виктора, вызванные подобным заявлением. Точно так же он недавно изучал и лицо Наташи Маяковой, Марс с удовольствием отправил бы в Лефортово и Виктора Шевченко, но в данной ситуации не мог себе этого позволить, боясь вызвать возмущение космонавтов, живущих в Звездном городке. Восстановить против себя замечательных представителей космонавтики — национальной гордости России — было попросту неразумно, особенно в условиях крайне нестабильной обстановки в стране, вызванной частыми забастовками, демонстрациями в защиту россиян, оставшихся в ближнем зарубежье, требованиями переизбрать президента и правительство. Итак, по отношению к Виктору Шевченко Марс не мог применить свои обычные меры воздействия и вынужден был терпеть от космонавта то, чего ни за что бы не потерпел от других людей. — Вы очень умны, Одиссей, спору нет, но я еще умнее, — заявил Марс. — Я обнаружил тот источник, откуда вы черпаете свою информацию.

— Значит, решение изолировать меня исходило лично от вас?

«А, чтоб ты провалился!» — ругнулся про себя Марс, обозленный тем, что ничего не может прочесть на непроницаемо-спокойном лице космонавта.

— Да вы не волнуйтесь. Это временные меры, — сказал Марс Виктору. — Надо же наказать вас за ваш проступок. И я еще довольно мягко с вами обхожусь, а будь на моем месте другой человек, построже да покруче, вы бы так легко не отделались. Доступ к секретным личным делам, хранящимся в архивах Лубянки, по-прежнему закрыт.