Читаем без скачивания Великий последний шанс (сборник) - Михаил Веллер

И в Древнем Вавилоне, и в Древней Греции, и в Средневековой Германии или Испании — идеалом человека был герой, отдавший жизнь за счастье своего народа. И никакой мрази не приходило в голову это высмеивать.

Если мы будем строить «идеал человека» из потребителя, спекулянта, ростовщика, зарабатывателя денег, развратного устроителя скандалов, удачливого карьериста какой-либо масти — мы сгнивший, смердящий народ, и пошли вы все подальше, палец о палец я больше не брякну.

Но есть то, что выше славы и слаще богатства, и от чего захватывает дух больше, чем даже от любви. Это — высшая форма самоутверждения и самореализации. Это — максимум того, что человек вообще может в жизни сделать. Это — делать все возможное ради своего народа и своей страны. Тот, кто познал это высшее чувство, так сразу на мелочи его не разменяет. Смысл жизни в деньгах не оценивается.

Поэтому — всегда и везде, в любую погоду и в самых подлых условиях, находятся люди, которые лезут на рожон ради счастья своего народа — даже если народ их об этом не просил.

Вот из таких людей и выходят герои. И вот из этого материала делаются самосожженцы и те предводители масс, лидеры народов, место для которых в России сегодня — пусто и свободно.

И на это — надежда и расчет. И наличие хоть маленьких черт таких в душе человека — свидетельствует: да не складывай ты лапки раньше времени, ставь себе командира по уму сам и разбирайся с проблемами справедливо, жестко и быстро; а то ведь поздно будет.

Приложение 2

Цивилизация и дегенерация

Не будучи официальным лицом, не принадлежа к какой-либо государственной, общественной, политической или иной структуре, не являясь военным или политическим экспертом, я имею то преимущество, что могу позволить себе без оглядки говорить все, что действительно думаю. Буду рад, если, присутствуя на этой встрече в качестве как раз непредвзятого человека со стороны, я сумею сказать хоть что-нибудь свежее или неожиданное — или то, что другие не могут себе позволить сказать вслух просто в силу своего положения.

Как было сказано в одном старом и знаменитом советском фильме — чуть перефразируя: «Есть такая профессия — правду говорить».

Литература и политика, философия и война гораздо ближе друг к другу, чем это обычно принято полагать. Строго говоря, литература и философия — это то, чем все мы здесь сейчас занимаемся: мы понимаем и анализируем происходящее — и выражаем словами получившуюся картину.

А картина эта все дальше отходит от реализма и все больше походит на какое-то искаженное сюрреалистическое изображение. Мы живем сегодня в каком-то сюрреалистическом мире, где по нашей собственной воле нарушаются основные законы бытия. И вот сначала мы сами нарушаем эти законы, а потом спрашиваем друг друга — как же это могло получиться, что обстановка в мире так запуталась и нам не удается ее распутать?..

Первое. Мы живем сегодня в политкорректном мире. Политкорректность означает, что некоторые очевидные вещи нельзя говорить вслух официально. Что некоторые очевидно необходимые вещи нельзя делать. Что некоторые неоспоримые истины нельзя признавать! Потому что это поставит вас вне круга приличных людей, сделает моральным изгоем.

Политкорректность — это запрет на некоторые разделы правды.

Каждый век имеет свою форму мракобесия и свое название для него. Политкорректность — это мракобесие XXI века.

Но когда речь идет о спасении жизни больного, врач не может соблюдать стыдливость и приличия. Врач обязан знать анатомию и физиологию и делать все необходимое для спасения больного. Если же ему будет просто запрещено ставить определенный диагноз или запрещено прописывать какие-то лекарства, не следует ждать успешного лечения.

Так вот. Сегодня нам предписано отрицать существование народов. Народ, по сегодняшним официальным правилам, — это люди, которые сегодня и сейчас живут на одной территории, говорят на одном языке и имеют одно гражданство. Различия этнические, религиозные, ментальные, культурные — значения не имеют.

Тогда. Если я приезжаю в Бельгию, учу французский и получаю гражданство — я бельгиец? Через три года я еду в Германию, учу немецкий, получаю гражданство — женюсь на немке, предположим, — и становлюсь немцем? Еще через три года я еду в Америку, английский знаю, получаю гражданство — я американец?

А вам не кажется это бредом? Нет народов — есть язык и гражданство, а это легко сменить много раз в жизни.

А если я поеду в Китай, и выучу китайский, и получу гражданство — должны ли вы будете называть меня китайцем? Я могу стать сомалийцем или бушменом? Я могу стать эскимосом?

Категорически отрицая понятие народа как общности, сплавившейся воедино за многие века совместной жизни, трудностей, бед, преодолений, успехов, — мы отрицаем сами понятия народного характера, национальной психологии, национальной ментальности. Мы же исходим не из принципа равенства народов — но из принципа одинаковости народов, а это, как говорил Наполеон, хуже, чем глупость, — это ошибка. Мы утверждаем, что в одних и тех же условиях представители любых и всех народов будут вести себя абсолютно одинаково. Характер, традиции, верования, темперамент — это все неважно, это легко меняется, это не имеет значения.

Из этого следует, по сегодняшнему политкорректному разумению, что если любым людям создать те же политические и социальные условия, что сегодняшним европейцам или американцам, — и они будут жить по тем же разумным и справедливым правилам, что и мы, себе же самим во благо. Так же трудиться, увеличивать свое благосостояние, реализовывать свои возможности и крепить свою демократию — самый справедливый и самый продуктивный политический строй?

Вот от этой глупости, от этой злонамеренной ошибки, в которой сегодня упорствует западная цивилизация, я бы и попытался вас предостеречь — настолько, насколько хватит моего ограниченного ума и словарного запаса.

В Либерии конституция скопирована с американской, и флаг скопирован с американского, и существует Либерия уже третий век — и нищета там полная, и закона не существует, и работать никто не хочет, и создать экономику не получается никак, и вообще недавно оказалось, что президент этого милого государства, на которое при создании возлагалось столько надежд, что вот теперь угнетенные народы Африки пойдут по пути прогресса и вольются как равные в семью цивилизованных народов, — а недавно оказалось, как вы знаете, что президент у них все-таки людоед. Ну — и хорошо им от вашей демократии в той форме, в которой они внедрили ее у себя? А в другой форме у них не получилось.

Вот поэтому и сейчас американцы, блестяще выиграв военную кампанию в Ираке, с ожесточенным упорством год за годом проигрывают кампанию политическую. Собственные политические убеждения, гордость великой державы и высокомерие политических лидеров планеты — не позволяют им понять и признать, что по модели американской демократии Ирак как страна, как государство не может существовать в принципе! Потому что демократически — сунниты, шииты, курды и богатый юг — ненавидят друг друга и хотят жить по отдельности. И только беспощадная рука единого владыки типа Саддама Хусейна, или шаха, или иного диктатора была способна держать их в едином государстве.

И Франция, и Германия, и Италия, и Англия, и Испания — были созданы жесткой вооруженной рукой, которая беспощадно подчиняла центру всех несогласных, беспощадно брала себе всю власть, беспощадно распоряжалась судьбами всех, кого сумела покорить. Демократия пришла потом — когда все завоеванные народы переплавились в единый вместе с народом-завоевателем.

Если страна стремится развалиться на части — демократия не просто не работает. Демократия губительна, демократия влечет за собой кровопролития, разруху, отбрасывание страны назад.

Вот так демократия в России в 1917 году оказалась бессильна и вредоносна, и ввергла развалившуюся на клочья страну в пучину страшной гражданской войны и своими руками, фактически, отдала ее большевистской диктатуре. Мы знаем, о чем говорим.

Нет вечных рецептов на все исторические ситуации. Нет единого лекарства от всех недугов. Нет одного политического строя, наилучшего для всех народов и во всех ситуациях. Полагать иначе — означает абсолютно не считаться ни с историей, ни с собственным разумом.

Наша великая цивилизация и культура созданы курящими людьми. А сейчас мы гоняем их предаваться своему вредоносному пороку в эдакие уличные туалеты.

Наша цивилизация и культура созданы людьми, почитавшими брак святой ценностью, а гомосексуализм — извращением и грехом. Сейчас нам запрещено даже порицать гомосексуализм.

Наша цивилизация презирала и отвергала бездельников. А сейчас бездельники выходят на демонстрации за свои права получать еду, одежду, жилье и деньги из рук тружеников, и полиция охраняет эти демонстрации бездельников.