Читаем без скачивания Большая и маленькая Екатерины - Алио Константинович Адамиа

— Дареджан вышла замуж, — улыбаясь сказал я, глядя на Русудан.

— Ой! — вскрикнула Татия.

— Так вот почему она осталась в деревне, — убежденно сказала Русудан. Потом она погладила Сандро по голове и громко сказала: — Я заберу тебя в Тбилиси, Сандро. Отцу ведь трудно с тобой?

— Посмотрим, — сказал я и взглянул на часы.

До отхода поезда оставалось три минуты. Оказывается, всего три минуты прошло и с тех пор, как он прибыл, а мы уже успели сказать друг другу все. Странно, мы так давно не виделись, а перебросившись несколькими фразами, исчерпали темы для разговора.

Мне о многом хочется поговорить с Русудан, да и с дочерью тоже, но разговора не получается. Русудан молчит и смотрит на меня холодным осуждающим взглядом: мол, если тебе нечего было сказать мне, для чего эта встреча? Но не может же она сказать, что они с Татией не ожидали увидеть нас на вокзале. В вагоне уже все спали, и только Русудан стояла в коридоре, выглядывая в открытое окно, и, конечно, еще издали заметила нас с Сандро. Она была уверена, что мы придем их встретить. И что же? Русудан изобразила на лице удивление, но видно было, как она обрадовалась. Улыбаясь, она помахала нам рукой. Вот так мы и встретились. А потом? Потом я, кажется, спросил, как Русудан себя чувствует, и она ответила, что очень хорошо. Когда я сказал, что приеду на ноябрьские праздники и привезу с собой Сандро, она холодно ответила, что это мое дело, и на этом наш разговор закончился. И теперь она стоит у окна и смотрит на меня сверху вниз холодными глазами, а в душе бранит меня. Неужели ей нечего сказать мне? Не верю. Должно быть, она просто уверена, что я и без слов понимаю ее, но тут она ошибается. Я в полном недоумении, и язык у меня во рту стал как деревянный.

Шесть минут — много времени, очень много, но и они кончились. Я сказал, чтобы Сандро вышел из вагона. Русудан и Татия еще раз поцеловали его, и он спустился вниз. Схватившись обеими руками за мою руку, он, весь дрожа, прижался ко мне.

Поезд медленно тронулся. Русудан и Татия высунулись из окна и помахали нам на прощание. В ответ мы с Сандро тоже подняли руки. Потом в руке у Татии появился носовой платок, она отчаянно им замахала, Сандро достал из кармана свой…

Состав двигался очень медленно, потом электровоз дал длинный гудок и, набирая скорость, увлек за собой переполненные людьми вагоны в сторону Тбилиси. Умчался и наш седьмой вагон и унес наших Русудан и Татию.

Поезд был уже далеко, а Русудан и Татия все еще выглядывали из окна и продолжали махать нам руками. А мы с Сандро стояли на том же месте, где встречали седьмой вагон, и тоже махали вслед удалявшемуся поезду. Вскоре стал слышен только перестук колес. Поезд мчался к Тбилиси, снова разлучая нас.

Я уверен, что Русудан и Татии взгрустнулось и, стоя у открытого окна, они печально смотрят в темноту.

На, ярко освещенном вокзале пусто, словно шедший из Сочи в Тбилиси поезд встречали только мы с Сандро, словно только седьмой вагон прибыл на хергский вокзал, а в этом вагоне — только Русудан и Татия.

Отходил он от перрона очень медленно, с явным сожалением покидая станцию, но неожиданно сильно загудел электровоз, и седьмой вагон устремился прочь, быстро скрывшись из виду.

Пусто на освещенном хергском вокзале, не спит только дежурный, ожидая прибытия поезда Тбилиси — Ростов.

Нам с Сандро нет никакого дела до этого поезда. Мы уходим с вокзала, садимся в машину и едем в Хемагали.

…Я люблю быструю езду… Позади осталось Мотехили, и дорога пошла по Сатевельскому ущелью. Шум реки отрезвил Сандро.

— Отец, почему ты не ходишь на рыбалку?

— Все как-то нет времени.

— Одолжишь мне сети?

Пауза.

— А ты разве умеешь с ними обращаться?

— Я ловил сетями Кокиниа, а они больше наших! — уверенно и немного хвастливо сказал Сандро.

— Ну, если так, я дарю тебе свои.

Обрадованный Сандро удобнее устроился на сиденье и расправил плечи.

— Тогда я завтра утром пойду ловить рыбу.

— Один на Сатевелу не ходи.

— Да меня дедушка Александре одного и не пустит.

«Завтра на рассвете Сандро возьмет на плечо сети и пойдет на рыбалку. Он знает, что по утрам рыба обычно промышляет корм между камнями. Александре не отпустит внука одного и конечно же отправится на Сатевелу вместе с ним. Они наловят сатевельского усача, и, когда я вернусь домой, меня будет ждать на ужин жареная рыба. Александре наверняка похвалит внука за ловкость, и Сандро смутится, в душе радуясь дедушкиным словам. Я попробую рыбу и скажу, что еще никогда не ел такого вкусного усача. Сын зальется краской и взглянет на меня исподлобья, мол, правду говорит отец или шутит. Когда же он убедится, что рыба мне действительно понравилась, он очень обрадуется и почувствует себя настоящим рыбаком».

На повороте я сбавил скорость.

— Тебе не плохо, отец? — испуганно спросил Сандро.

— Нет. Просто я немного устал.

— Уже скоро приедем, — успокоившись, сказал Сандро.

— Да, скоро приедем. Спать хочешь?

— Нет, не хочу, — сказал Сандро и передернул плечами.

— Как только приедем, сразу ляжем.

«Сандро заснет, как только положит голову на подушку… А мне сегодня не спать. Я смертельно устал, но знаю, что заснуть не смогу… Русудан и Татия сейчас в поезде на пути в Тбилиси, а мы с Сандро едем на машине в Хемагали… По-моему, Сандро это не волнует, а ведь ему пятнадцать исполнилось. Неужели мать и сестра ему так безразличны?! Удивительно! Может быть, он скрывает свои переживания, жалея меня?»

Сандро заметил, что я задумался.

— Сейчас поворот налево, последний подъем и — Хемагали!

— Да, самое большее минут через пять мы будем дома. Спать хочешь, сынок?

— Нет!

«Уже сколько раз зевнул, а все пытается бодриться. Тоже мне, мужчина! Глаза-то слипаются… Ну, подъем кончился! Вот и наш дом. Теперь ложись и спи…»

В доме горел свет, а отец сидел на веранде. Он поехал бы в Хергу, чтобы повидаться с невесткой и внучкой, и, может быть, уговорил бы их заехать в деревню, но я не предложил ему. Да, я не говорил ему, куда и зачем мы с Сандро едем. Он сам догадался, но виду не подал. Он и сейчас меня ни о чем не спросит, но когда останется наедине