Читаем без скачивания Снайпер должен стрелять - Валерий Прохватилов

— Арри, извини, — вмешался Эрделюак. — Все-таки экспериментом он был для вас. А для бедняги Хестера — жуткой провокацией, как я понял.

— Совершенно верно, — спокойно ответил Хьюз. — Провокацией — и для Хестера, и для вас, родные… Важно было, чтобы реакцию всех, в том числе, конечно, и мою, и Мари, Хестер воспринимал естественно. Надо было заставить его «раскрыться» — хоть на секунду! И немедленно — тут же, намеком — заставить его подумать, что его уже кто-то подозревает в преступлении… Там, где все мы увидели очередной шедевр, о глубинной сути которого, можно гадать и спорить, Хестер разглядел край пропасти, что могла в любой миг оборвать его скользкий путь.

— Извини, я снова перебью, — вмешался Эрделюак. — Ладно, черт с ним, с экспериментом, хотя нервы наши с Крохой вы намотали, как будто кишки на вилку. Но неужели нельзя было придумать что-нибудь проще? Скажем, поставить подслушивающие устройства? Наверняка же он вел со своей помощницей разговоры, за которые его можно было схватить за галстук!

— Разумеется, проще, — ответил Хьюз. — Но подобные вопросы лучше все же адресовать не мне.

Все его поняли и обратили взгляды свои к Мари.

— Проще ли было организовать подслушивание? — сразу подхватила Мари. — Да, проще. Но на это надо иметь специальное разрешение. А его не давали. И я, и отец настаивали, но Доулинг на это не соглашался, хотя знал — ты уж, Вера, прости меня, — что тайный обыск в доме Хестера проводился. Обнаружили и психотропные средства, и лазерную установку. Ну и что? Это никого не убедило. Хестер — ученый и практик, с именем. То есть достаточно известный специалист. Чтобы установить подслушивающие устройства, справедливо внушал нам Доулинг, нужны очень веские причины, а главное — прямые улики. Одно дело, если, скажем, Крыл или Городецкий проводят негласный обыск, — разумеется, они не оставят нигде следов. А представьте, что Хестер обнаружил бы вдруг подслушивающие устройства? Он ведь вел разговоры не только с Линдой, но и с пациентами, среди которых есть люди весьма влиятельные. А уж с некоторыми из них пересечься путями не приведи Господь! Что такое врачебная тайна, мы с вами знаем. Тут бы уж Хестер точно закопал и отца, и Доулинга.

— Да уж, ситуация, — сказал Эрделюак с сомнением. — Лучше сразу прыгнуть с балкона, чем судиться с таким, как Хестер…

Хьюз невольно взглянул на Веру. Та сидела с мертвенно-бледным лицом, комкая в руке крохотный голубой платок.

Чуть заметный короткий жест Хьюза сразу же сорвал с места Кроху.

— Перерыв! — громко объявила она. — Есть желающие помочь мне накрыть стол к ужину?

Ужинали почти в молчании, иногда лишь обмениваясь ничего не значащими репликами. Не было обычного оживления, характерного в прошлом для их собраний, которые, кстати, проводились теперь все реже и реже. Кулинарные старания хозяйки не были оценены по достоинству, ясно было, что каждого занимает сейчас другое.

За десертом Хьюз рассказал о том, как начал метаться Конорс, когда понял, что дело грозит провалом. «Буду называть его подлинным именем», — сказал Хьюз, видя, что каждое упоминание даже самой фамилии Хестер причиняет Вере все новую и новую боль. Группа Монда постоянно должна была поддерживать у Конорса ощущение, что кольцо сужается. Городецкий и Крыл добились того, что доктор наконец-то нанял целую группу очень крепких с виду ребят — как для охраны и разведки, так и для надежности обеспечения маршрута, на случай бегства. Одному из агентов доктора Городецкий и Крыл дали даже возможность «тайно» посетить дом Монда. Надо ли говорить, что набор документов, который ему удалось «изъять» из стола Мари, был подготовлен группой с особой тщательностью!

Разумеется, Доулинг посчитал все это достаточным, чтобы произвести аресты. Монд категорически возражал, нажимая особо на то, что, если даже удастся выявить и проследить все связи Конорса, главный вопрос останется нерешенным. А главным, с его точки зрения, являлось не то, кто создал Бертье, а как его удалось создать. Все понимали при этом, что ответить на этот вопрос может только сам Стив Конорс…

В этом месте рассказа Хьюза снова сделали маленький перерыв, Кроха и Мари буквально смели со стола посуду.

После этого Хьюз продолжил:

— В группу Монда я был приглашен фактически сразу после того, как доктору был показан «Двойной портрет». Вскоре, как помните, была сделана попытка покушения на Мари — ее машину ударил тогда тяжеленный «паккард». Впрочем, удар этот был несильным, откровенно рассчитанным на то, чтобы попросту напугать Мари.

Затем последовало второе нападение — уже явно с целью ее захвата. К счастью, в этот день сопровождающим у Мари был инспектор Руди. И хотя машина умчалась, но двоих нападающих он уложил на месте.

Стало окончательно ясно, что Конорсу не нужны новые трупы — та же машина могла преспокойно сбить Мари, — а нужен заложник, точней — заложница. Тогда хоть часть ускользающего наследства можно было бы компенсировать суммой выкупа!

И тут произошло то, что долго не укладывалось у меня в голове: Мари сама вызвалась стать заложницей… Я не понимал, почему нельзя просто взять Конорса, вместе с великолепным его отрядом, и уж разбираться потом — как он создает своих «зомби» и с какими конкретно целями. Но Мари уверила меня в одном: совершенно недопустимо, чтобы тайна такого рода оказалась только в руках полиции. Хотя я до сих пор считаю: если биоробот уже реален и при этом использован в криминальных целях, наплевать, кто конкретно его создал, — нескольких газетных статей хватило бы, чтобы по обе стороны Атлантического океана поднять общественность! Но уж тут на меня, как лавина с горы, все хором: «Рано»! Все — и Монд, и Мари, и Доулинг…

Хьюз вздохнул, посмотрел на раскрасневшуюся Мари с печалью, так, как смотрят на нечто вечное — сначала обретенное, затем навсегда потерянное и нежданно обретенное вновь.

Никто из присутствующих не осмелился произнести ни звука.

— Говоря короче, — начал рассказывать дальше Хьюз, — стали разрабатывать операцию, пытаясь риск, которому неизбежно должна была подвергнуться Мари, свести к минимуму.

Предполагалось снабдить ее миниатюрным передатчиком, позволяющим слышать все, что делается вокруг. Разумеется, Городецкий, изучив передатчик, его мгновенно забраковал и вооружил нашу будущую заложницу каким-то микрофоном, диаметром в четверть дюйма. В этом был, так сказать, гвоздь программы. Жаль, что Андрея нет сейчас с нами рядом, — я бы с удовольствием еще раз пожал ему руку.

Доулинг, похоже, понял, что готовится не рядовая операция ради ареста заурядного преступника, а нечто большее. Поэтому Лоуренс Монд получил практически все, что потребовал. Ставка делалась на то, что в любой момент Мари должна быть освобождена. Создали три группы: группу слежения, группу захвата, которую возглавил Руди, и аналитическую группу, во главе с самим Мондом. В эту группу стекалась вся информация. Для доктора все это подогревалось тем, что где-то на заднем плане продолжала маячить фигура Доулинга.

Ну, теперь само похищение… Организовывая его, преступники учли свою предыдущую ошибку. В определенном смысле для нас нападение оказалось все-таки неожиданным, хотя мы его ждали. Я шел с Мари, Рудольф прикрывал нас сзади. В смысле безопасности нашу прогулку нельзя было назвать оправданной, но ведь мы хотели в какой-то мере помочь Конорсу решить задачу захвата!

Четыре человека отсекли нас от Руди и бросились на него, трое — на меня и Мари. В общем, все пошло по сценарию: схватку мы «проиграли», и Мари увезли в голубом фургоне.

Один из кульминационных моментов всей кампании Лоуренс Монд разрабатывал наиболее тщательно. Дело в том, что до самого конца мы старались поддерживать версию, что Монд проводит расследование вне всякой связи с полицией. До конца этой версии надлежало придерживаться и Мари, оказавшейся заложницей. Лишить же Конорса всякой надежды на наследство можно было лишь одним путем — предъявив ему обвинение в организации убийства Роберта Бэдфула. Но выглядеть это должно было не как реакция на захват Мари, а как самостоятельное действие полиции. И представьте себе, чтобы заставить Конорса окончательно потерять голову и раскрыть все карты, Доулинг согласился на инсценировку его ареста! Не на арест — заметьте! — а вновь на инсценировку!..

То есть в те же самые секунды, когда на улице совершалось нападение на Мари, к дому Конорса подъехала полицейская машина, и доктору наконец-то был предъявлен ордер. Как и ожидалось, полицейские дали себя скрутить — их заперли в одном из подвальных помещений. Туда же бросили и водителя, вытащив его из машины. Представляю, каково было этим ребятам, у которых чесались руки! Мне рассказывал Рудольф, на последнем инструктаже один из них все бубнил: