Читаем без скачивания Кто такая Айн Рэнд? - Антон Вильгоцкий

Вскоре ключевым моментом объективистского мировоззрения стал протест против военного призыва – даже несмотря на то, что Рэнд активно обличала активистов подобного протеста. Она не одобряла действия тех, кто публично высказывался против призыва, заявляя: «Человек не сможет остановить вихрь, если бросится в него». Ее позиция выглядела противоречивой: против мобилизации, против войны, и против протестующих тоже. Но у этого было достаточно простое объяснение. Воспитанная в высоких традициях европейского общества, Рэнд на физиологическом уровне не могла мириться с беспорядком в рядах протестующих богемных студентов. Их громкие лозунги, социалистская риторика и уличные акции давили ей на больную мозоль, напоминая о большевиках. Объективисты вместо всего этого призывали бороться против призыва легальными методами. Личный адвокат Рэнд, Генри Марк Хольцер, начал представлять интересы клиентов, которые подверглись мобилизации. Он и еще несколько объективистов начали ездить по городам с выступлениями, в процессе которых озвучивали объективистские аргументы против призыва, представляя его как нарушение прав человека.

Критический настрой Рэнд по отношению к мобилизации закрепил ее популярность в студенческой среде и еще больше отдалил от консерваторов. Вьетнамская война очень быстро сделала различия между либертарианцами и консерваторами предельно видимыми и ощутимыми. Консерваторы рассматривали эту войну как важную часть мировой борьбы против коммунизма и настаивали, что она должна вестись более энергично. Либертарианцы, напротив, сомневались в том, что эта война соответствует интересам США – и, как и Рэнд, они видели в призыве неприемлемое нарушение прав личности. В 1966 профессора Чикагского университета созвали конференцию, чтобы обсудить проблему воинской повинности. Многие либертарианцы, включая экономиста Милтона Фридмана, выдвинули обоснованные аргументы против призыва. Рэнд озвучивала схожие идеи своим последователям из студенческой среды. Один из ее юных последователей вспоминал: «Не нужно было цепляться за антикварный буржуазный балласт вроде уважения к старшим, поддержки заведомо проигрышной войны или воздержания от секса до брака. Вместо этого можно было встать на сторону свободы, весело и задорно воскликнув: “Убирайтесь к дьяволу с моего пути!”, процитировав триумфальные слова Джона Голта». Участие в президентской кампании Голдуотера 1964 года дало Рэнд первый всплеск популярности среди консервативно настроенной молодежи. Теперь ее протест против мобилизации принес вторую волну энтузиазма по отношению к ее идеям.

Так что, покуда во внутреннем кругу Рэнд кипели шекспировские страсти, популярность объективизма в Нью-Йорке достигла уровня лихорадки. В 1967 году Институт Натаниэля Брандена с большой помпой подписал договор аренды сроком на пятьдесят лет нескольких офисов в Эмпайр-Стейт-Билдинг, на тот момент – самом высоком здании мира. Даже несмотря на то, что эти офисы располагались в подвальном помещении небоскреба, это, все же, был идеальный адрес для любой организации, претендовавшей на серьезный статус. В число арендованных помещений входил также конференц-зал, идеально подходивший для масштабных лекций, кинопоказов, перфомансов и танцев, которые также стали частью повседневной жизни Института. Нью-Йоркское подразделение организовывало объективистские бейсбольные турниры, выставки, концерты, ежегодный бал и даже объективистский европейский тур. Во многом эта общественная деятельность проистекала из запросов студенчества, но также она была связана с мнением Рэнд, что ее окружает «мертвая культура». Для объективистов было аксиомой, что им приходится жить в эпоху кризиса искусства, а интересы и ценности окружающего мира ни в чем не совпадают с их интересами и ценностями. Это наиболее ярко проявлялось в приверженности Рэнд романтическому искусству и ее нападках на современное искусство, литературу и кино. Поскольку мейнстрим не содержал в себе ничего, что могло бы представлять ценность для объективистов, было необходимо создать собственный альтернативный мир, в котором студенты ИНБ могли бы найти удовлетворение своих культурных потребностей. Новые направления деятельности Института были залогом прочности и силы вселенной, которую мастерила Рэнд. Немногие заметили, что Натан на два месяца уехал в Калифорнию, чтобы лично преподавать курс основных принципов объективизма в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе.

Несмотря на все успехи нью-йоркского отделения Института, в некоторых кругах организация обретала сомнительную славу. Идея о том, что объективизм является странным псевдорелигиозным культом, широко поддерживалась рядом масс-медиа. Отчасти это было вызвано той очевидной страстью, которую идеи Рэнд вызывали у ее читателей. Религиозные метафоры часто использовались для описания ее самой: ее называли «пророчицей» или «мессией в юбке», а ее аудитория являлась «общиной» или «учениками». Многие из религиозных образов, впрочем, вытекали из свидетельств очевидцев, побывавших в учебных классах ИНБ. Газета Life цитировала воспоминания студента, который описывал занятия в классе ИНБ как нечто, очень похожее на церковную службу. «Там был задрапированный белоснежной тканью алтарь с магнитофоном на нем, – рассказывал этот студент. – Как новичка, меня три раза спросили, являюсь ли я “верующим”». Труды Рэнд в ИНБ играли роль священного писания. В своих лекциях и статьях Натан использовал ее персонажей, чтобы выдвигать свои аргументы, приводя реакции Джона Голта из определенных сцен романа «Атлант расправил плечи» в качестве примеров «психологической зрелости». Творческий мир Рэнд представлялся как альтернатива объективной реальности, а фрагменты из ее романов были взяты за доказательство различных тенденций и проблем, имевших место быть в современном мире. Сама Рэнд и лица, приближенные к ней, имели склонность цитировать фрагменты из «Атланта», когда прочие аргументы у них иссякали.

Объективизм претендовал на то, чтобы считаться интеллектуальной культурой, но по сути он являл собой вовсе не течение, посвященное свободному познанию, а скорее, сообщество, в котором для продвижения в местной иерархии требовалось изучать определенный катехизис. Листовки, приглашавшие на курс основных принципов объективизма, открыто предупреждали потенциальных студентов о присущей Институту Натаниэля Брандена предвзятости. Целью лекций не являлось переубеждение антагонистов, – было написано в листовке. Они были предназначены только для тех, кто прочел основные работы Рэнд и был согласен с основами представленной в этих книгах философии, а также хотел бы заняться углубленным ее изучением. Эта тенденция была особенно заметна в Нью-Йорке, где высказывания и поступки Рэнд оказывали незамедлительный эффект на атмосферу, царящую в Институте. Ее интерес к своим последователям казался прямо пропорциональным их согласию с ее идеями. Как вспоминал еще один студент ИНБ: «Когда она узнала, что я физик, то начала говорить о том, насколько сильно физика испорчена влиянием дурной философии. Она, вероятно, ожидала, что я сразу же с ней соглашусь. Но я не согласился – потому что вовсе не думал, будто физика испорчена. Можно было видеть, как интерес ко мне умирает в ее глазах». Рэнд то включала, то выключала свою харизму, очаровывая тех, кто оказывал ей достаточное уважение, и оставаясь холодной с теми, кто не делал этого.