Читаем без скачивания Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

Выйдя из больницы, мать Коли Мазина тоже стала вязать носки и варежки для армии. Коля, скучая, смотрел, как быстро двигаются спицы в худых пальцах матери. Он томился без дела. При объявлении воздушной тревоги первый выскакивал на улицу и, охотясь за зажигательными бомбами, приводил всех в изумление своей ловкостью.

Дружба Коли с Петей Русаковым иногда нарушалась ссорами. Петя во всём старался помочь матери и много времени проводил дома. Мазин скучал без товарища. Однажды, когда Петя появился на пороге его дома, он отвернулся и грубо крикнул:

– Киш! Иди отсюда, сыночек!

Петя, вспыхнув, подскочил к товарищу:

– Ты что, драки хочешь?

Мазин удивился, засучил рукава, но потом раздумал и, скучно улыбаясь, сказал:

– Мне дело нужно, а не драка!

Не один Мазин тосковал о настоящем деле – отсутствие этого дела мучило и его товарищей. Ребята не находили себе места оттого, что они стали вдруг бесполезными в такое время, когда все люди кругом без устали работают. Ещё так недавно на Украине они как могли помогали взрослым. Им хотелось бы и сейчас вместе со всеми людьми что-то делать для общей пользы. А день шёл за днём, и непривычное безделье становилось всё тяжелее.

Саша Булгаков жил у Васька. Оба они часто бывали у Севы. Туда же приходили девочки, Коля Одинцов, Мазин и Русаков. Собравшись все вместе, хмуро глядели друг на друга.

– Зачем мы приехали? – с укором спрашивал Мазин. – Какая от нас польза здесь?

– Я говорил вам: останемся, а вы все Трубачёва слушались, вот и сидите теперь! – поддерживал его Петя Русаков.

Васёк вспыхивал гневом:

– Я не распоряжался! Там старшие были!

– При чём тут Васёк? Нам сказано было уезжать – и всё. Как это мы могли остаться? – удивлялся Сева.

– Неблагодарные! Вот уж неблагодарные! – возмущённо кричала Лида.

– «Неблагодарная! – примолвил Дуб ей тут…» – пробовал шутить Петя.

Но Нюра Синицына резко обрывала его:

– Оставь!.. Я удивляюсь вам, ребята! Скоро же вы всё забыли! Да ещё на Трубачёва нападаете, а ему больше всех на Украине досталось. Думаете, легко ему было…

Ребята начинали смущённо оправдываться:

– Васёк, ты не подумай чего-нибудь, это мы так!

– С горя! – усмехнулся Мазин и, подойдя к Трубачёву, ласково заглядывал ему в глаза: – Ты не сердись. Нам дело нужно… понимаешь, дело!

Васёк не сердился. Он чувствовал себя плохим командиром, распустившим свой отряд. Он сам обвинял себя в том, что его отряд бездействует.

– Остаться мы не могли, понятно? И об этом разговор надо кончить. И о геройстве мечтать нам нечего, а то пока мы думаем да раздумываем, все люди работают, а мы без дела шатаемся. И не учимся даже! – хмуро говорил он товарищам.

– Конечно! Лишний разговор это, ребята, – поддерживал его Коля Одинцов. – И вообще… нехорошо как-то получается… Люди везде работают, никакой работой не гнушаются, лишь бы па пользу. Ремесленники дороги чинят, дома ремонтируют, ребята по дворам бутылки собирают, а мы всё ищем чего-то особенного.

– Давайте пока хоть бутылки или железный лом собирать, – это всё нужно для фронта. Давайте, правда, ребята? – предложил Саша.

Ребята согласились, но неожиданно для них нашлось другое дело.

Глава 6

Госпиталь

Моросит мелкий, осенним дождик. У ворот школы останавливается грузовик, доверху наполненный железными койками. Двое рабочих торопливо сбрасывают койки на землю, прыгают в кузов и отъезжают.

– Живо убирайте! Сейчас матрацы привезём! – кричат они двум девушкам-санитаркам, выбегающим со двора.

Койки, выкрашенные зелёной краской, штабелями лежат у забора.

– Сбросили у ворот и уехали! Хоть бы во двор внесли! – сердятся санитарки, хватаясь за липкие спинки кроватей.

С крыльца быстрыми шагами сходит Грозный, затягивая ремешком старое, порыжевшее пальто. Опережая Грозного, прыгает со ступенек Васёк Трубачёв.

– Ребята, сюда! Койки привезли! Живо! – кричит он на бегу. – Коля! Саша!.. Койки!..

Из глубины двора, где кучей свалены брёвна, выбегают ребята. Около ворот закипает работа.

– Поднимай! Поднимай!

– Боком, боком поворачивай! За ножки придерживай!

– Куда нести?

– В зал?

– Иван Васильевич, в зале шестнадцать коек станет – мы высчитали!

– Ребята, по двое берись!.. Куда тащите? – кричат санитарки.

Грозный, кряхтя, суетится вокруг коек, потом бежит к крыльцу.

– Ноги вытирайте! Весь коридор затопчете! Зачем половик положен? – ворчит он на санитарок.

– Ладно, дедушка! Сами затопчем – сами и вымоем. Не видишь – матрацы везут, а мы ещё с койками возимся!

– Эх вы, санитары! У меня все ребята ноги вытирали, я их без этого ни одного в класс не пускал, – ворчит Грозный.

– Сашка, бегом, бегом!.. Девочки, в зал идите! – командует Трубачёв.

– Васёк, матрацы везут!

Ребята тащат койки. Лила ч Нюра расставляют их в зале.

– Лида, здесь тумбочки нет. Возьми в классе, там лишняя. Ставь между кроватями!

Сева бегает с тряпкой, вытирает мокрые железные сетки.

У ворот буксует машина. На ней возвышается гора красных полосатых матрацев, покрытых сверху брезентом.

– Толку у вас нет! Куда в дождь матрацы везёте? Где их сушить? – ругается Грозный.

– Приказано, отец… Бери, бери! Не ругайся зря! Спешка, ничего не поделаешь… А ну, а ну, ребята! На плечи кладите… Вот это молодцы!

Ребята, согнувшись под матрацами, один за другим бегут по двору. Сильные девушки-санитарки берут по два матраца и медленно шагают к крыльцу.

– Живо, красавицы! Гляди, дождь промочит! – подгоняют их рабочие.

Васёк хлопает себя по лбу:

– Эх, не догадались сразу!.. Сашка, за мной! Мазин!

Он бросается в раскрытый сарай, вместе с Сашей вытаскивает приготовленные для раненых носилки:

– Дядя, клади! Больше клади!

– Вот это голова! Вот это стахановец! – шумно одобряют рабочие. – Стой! Хватит с них – тяжело будет.

Санитарки тоже хватают носилки. Машина быстро пустеет и, пятясь задом, отъезжает от ворот.

В зале между койками ходит Грозный, ощупывает матрацы:

– Затопить надо… Беги, Малютин, за спичками – на столе у меня возьми, а я дров принесу.

Сева бежит за спичками. Иван Васильевич тащит дрова, гремит заслонками и, присаживаясь на корточки перед печкой, тихонько ворчит:

– Эх, на охоту ехать – собак кормить! Раньше бы затопить надо!

Лида подкладывает ему сухие щепки.

Васёк Трубачёв, Мазин, Саша и Одинцов в боевой готовности стоят у ворот.

– Везут! Везут! – громко кричат они, завидев на улице грузовую машину.

Машина подъезжает к воротам.

Ребята носят одеяла, подушки, сложенное столбиком бельё. Во дворе появляется строгая высокая сестра в чёрном пальто, накинутом на халат. Она обходит классы, зал, на ходу бегло здоровается со школьным сторожем, спускается в раздевалку, делает замечания санитаркам.

– Это что ж за птица такая? – неодобрительно оглядывает её Грозный.

– Это старшая сестра Нина Игнатьевна, – на ходу поясняет ему санитарка.

– Почему здесь ребята? Зачем они здесь? – доносится из коридора голос старшей сестры.

Ребята тихонько шмыгают на крыльцо.

– Пойдёмте дрова колоть, – хмуро говорит товарищам Васёк, – дров мало.

Старшая сестра смотрит в окно. По стеклу бьются мелкие капли дождя.

Около сарая возятся мальчики. Одинцов и Саша пилят мокрое бревно, Васёк колет дрова, Лида и Сева носят в сарай поленья, Нюра собирает щепки, Петя и Мазин тащат брёвна.

– Это чьи ребята? – спрашивает Нина Игнатьевна.

– Это школьники, воспитанники этой школы, – вырастая за её плечом, с достоинством говорит Грозный и, заложив руки назад, важно шествует в свою каморку.

Под вечер в тёплой, уютной школе появляются первые раненые. Ребята со страхом и сочувствием смотрят, как из санитарной машины выносят на носилках закутанных в одеяла людей, видят на подушках изжелта-бледные лица, лихорадочно блестящие глаза, слышат стоны… Хромая и опираясь на санитарок, идут по двору молодые, безусые, и пожилые, бородатые, бойцы. Нина Игнатьевна стоит на крыльце, молоденькая сестричка осторожно ведёт раненого красноармейца.

– Ничего, ничего, голубчик, сейчас мы вас уложим, перевязку сделаем, – мягко говорит старшая сестра.

Врачи в белых халатах, накинутых поверх военных гимнастёрок, принимают раненых в бывшей учительской. Запах йода и ещё каких-то лекарств распространяется по коридорам.

– Ребята, завтра чуть свет опять сюда. Работа найдётся! – говорит товарищам Васёк.

Время шло. Васёк и его товарищи работали в госпитале. Старшая сестра уже не спрашивала, чьи это ребята: она знала их всех по именам и, смеясь, называла «скорой помощью».

– Сестричка, пошлите ребят, пускай газетку почитают, – просили раненые.

– Васёк, отряди кого-нибудь в пятую палату письмо писать.

– Нюра, посиди около Петрова. Он очень по своей дочке тоскует, поговори с ним, – напоминала Нина Игнатьевна.