Читаем без скачивания Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье

Этот поступок кардинала и архиепископа, совершенный в полдневный час прямо напротив трибунала и самого Короля, в ходе которого был вызволен убийца и еретик, а ни в чем не повинный католик погиб, был настолько вызывающим, что Король по жалобе парламента счел нужным, чтобы суд издал постановление, сообщавшее об этом, и другое – о задержании преступников. Однако дело не сдвинулось с мертвой точки: набожный Король не мог пойти против Церкви.

Однако ассамблея представителей протестантской религии в Гренобле, узнав о том, что Король обвинил, проездом в Пуатье, Принца и его сторонников в оскорблении Его Королевского Величества, и, видя, что обстановка накаляется, а армия Принца уже форсировала часть рек и подбиралась к Пуату, решила перенести свою ассамблею в Ним, где им было бы спокойней.

Маршал де Ледигьер, мнение которого по этому делу запросили, отсоветовал им делать это, объяснив, что они не могли своей властью перевести ассамблею, не нарушив статей Нантского эдикта, кроме того, они не имели права делать это, не доведя сначала свое решение до сведения провинций; к тому же не время было думать об отсрочке свадьбы, поскольку дело зашло далеко и Король в данном случае выиграл. Раз уж нельзя было помешать этому, он обещал сговориться с Принцем.

Маршала заподозрили в неискренности, в том, что он отстаивает интересы Короля, а не их партии.

Они все же отправились в Ним, где их ожидали новости о том, что стало с армией Принца, которая, провалив 20 октября операцию в Сансе, форсировала 29 ноября Луару в Бони.

Маршал де Буа-Дофин получил выговор за то, что не разгромил оппозиционеров, но он оправдывался тем, что получил приказ не вступать в сражение.

Вскоре после того, как новости об этом достигли Нима, ассамблея направила письменные послания всем протестантским приходам о том, что признавала вооруженное восстание герцога Роанского и других гугенотов, призывала все провинции поддержать их. Ассамблея сочла уместным ответить на уговоры Принца примкнуть к нему и пообещать друг другу не вступать ни в какие сепаратные переговоры.

Узнав об этом, Королева выступила 20 ноября с заявлением, в котором она пригрозила объявить всех гугенотов, выступивших против нее с оружием в руках, виновными в оскорблении королевского достоинства, если только в течение месяца они не раскаются в содеянном.

Господин Принц, форсировав Луару, в короткий срок дошел со своей армией через Берри и Турэнь до Пуату, грабя и громя все места, по которым он проходил.

Депутаты ассамблеи явились встретить его 27 ноября в Партенэ, где они пришли к совместному соглашению относительно нескольких положений, касающихся безопасности и неприкосновенности особы и жизни Короля, как если бы они сами не подвергали сомнению своим восстанием и то, и другое.

Они высказались против решений Тридентского собора, предостерегали против последствий совершенных бракосочетаний, обязывались защищать Нантский договор, создать Совет на основе ремонстраций парламента, не покидать друг друга и не соглашаться ни на один договор без взаимного согласия.

Со своей стороны, Король, чтобы противостоять им, в тот же день провозгласил герцога де Гиза командующим обеих своих армий, которые он хотел слить в одну.

Все эти успехи армии Принца, которая, несмотря на более сильную армию Короля, дошла до Пуату и вдохновила всех гугенотов королевства на восстания и поддержку Принца, стали последним доводом в пользу восстановления положения г-на де Вильруа и дискредитации канцлера, тем более что канцлер скрыл от Королевы весть о переходе Луары армией Принца; о чем, естественно, не преминули донести Королеве, представив ей зло в больших размерах, чем на самом деле, и подначивая ее удалить канцлера от двора, чтобы она не потеряла государство, поскольку у канцлера была привычка скрывать от нее множество важных вещей.

Сознавая шаткость своего положения, канцлер постарался договориться с ними. Они пошли на это, будучи ловкими придворными и не боясь быть обманутыми тем, кому они вовсе не собирались доверять.

Супруга маршала д’Анкра не желала примириться с ним, заявляя, что он так часто обманывал ее, что она просто не знала, в чем еще можно было ему довериться. Граф Орсо, представитель Великого герцога при испанском короле, прибывший, чтобы сопровождать правящую Королеву в Бордо, открыл Королеве-матери многие вещи, которые произошли в чрезвычайной миссии командора де Сийери в Испании, и вызвал сильное недовольство им со стороны Королевы.

Супруга маршала воспользовалась этим случаем, чтобы еще больше дискредитировать и его, и его брата; со своей стороны, господин де Вильруа и президент Жанен также приложили к этому свою руку, несмотря на договоренность между ними и канцлером. Лишив канцлера власти, г-ну де Вильруа не составляло большого труда подтолкнуть Королеву к союзу с Принцем.

Случай представился благодаря герцогу Неверскому. Хотя он и помог Принцу переправиться через Луару, но открыто не поддержал его. Он явился в Бордо в начале декабря и предложил Его Величеству свое посредничество для установления мира; то же самое сделал от имени своего Короля английский посол, который сообщил, что английский король отказал Принцу в помощи людьми и деньгами, которые тот просил у него через маркиза де Бонниве. Получив согласие Его Величества, они оба отправились на встречу с Принцем в Сен-Жан-д’Анжели.

В то же время Совтер ощутил немилость канцлера или, скорее, последствия зависти господина де Люиня, который, испытывая ревность к расположению, которое ему выказывал Король, не захотел терпеть его более при Короле. В это время Люинь был в дружбе с супругой маршала.

Благодаря ей и ее супругу, как мы об этом уже говорили, он получил губернаторство в Амбуазе и затем, в ходе последней поездки, должность капитана гвардейцев для своего третьего брата Бранта и иные поощрения, которые супруга маршала заботливо выпрашивала для них.

Люинь, как верный слуга, явился предупредить ее, что Совтер был тесно связан с канцлером и во время тайных свиданий информировал его о том, что происходило у Королевы. Он же сказал ей, что Совтер плохо отзывался о Королеве в разговоре с Королем, чем очень расстроил ее.

Он подстроил все так, что сам Король рассказал Королеве, что она лучше относится к его брату, что в этом легко убедиться, посмотрев на выражение ее лица, когда оба они входят в ее покои, что невероятно трудно бывает добиться у нее то, что нужно для Его Величества.

Королева послала за Совтером и обрушила на него свой гнев. Он оправдывался до того момента, покуда Королева не сказала ему, что сам Король предупредил ее; тогда он сознался во всем и стал умолять ее предоставить ему какую-нибудь компенсацию взамен должности старшего камердинера Короля, что она и сделала.