Читаем без скачивания Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас

— Я позволю тебе брать небольшое количество снадобья для того, чтобы ты могла и дальше его принимать. И чтобы больше не совершала подобных краж.

Кьяра молчала. Даже если бы она и захотела что-то сказать, то вряд ли смогла бы — таким сильным было чувство облегчения.

— Я не понаслышке знаю, — продолжал великий герцог, — что никто не может просто взять и перестать принимать соннодольче, когда ему заблагорассудится, — в его голосе сквозило явное удовлетворение. — И, продолжая его принимать, ты будешь привязываться ко мне все сильнее и сильнее и все больше будешь готова выполнять мои поручения, какими бы они ни были.

«Я отыщу рецепт, — мысленно пообещала Кьяра самой себе. — Из-за одного этого я клянусь отыскать рецепт соннодольче, чтобы изготавливать его самой и быть свободной».

Великий герцог продолжал:

— А в качестве наказания ты будешь служить донне Бьянке при ее дворе…

— Но…

— Молчи. Служить, как ты служила покойной великой герцогине и моей сестре. Ты будешь послушна и исполнительна. Мне будет удобнее, если ты будешь всегда под рукой, когда мне захочется поработать в своей лаборатории, будь то на вилле ди Пратолино или во Флоренции. Но я не могу просто взять и поселить возле себя женщину. Во избежание скандала ты должна быть в свите какой-то особы женского пола.

Бьянка Капелло подняла голову. Она все еще выглядела пристыженной, но глаза ее горели злобой.

— Я не хочу, чтобы она была рядом со мной, Франко, — сказала она тоном маленькой капризной девочки. — Она будет мне напоминанием…

— Вот именно. Напоминанием о том, что ты хотела ее убить, но тебе это не удалось. Она будет прислуживать тебе, а ты, в свою очередь, будешь обращаться с ней хорошо и предоставлять ей все необходимые удобства. Каждый день ты будешь смотреть на нее и думать, что если бы твоя затея удалась, то на твоей совести был бы смертный грех. И понесла бы за это заслуженную кару от моей руки.

«Тебе ли говорить о смертных грехах, — подумала Кьяра. — Может, в этот раз она меня и не убила, но если мы будем жить под одной крышей и видеться каждый день, она наверняка попробует снова. Если только я не убью ее первой».

— Ты сделаешь, как я сказал, Биа, — произнес великий герцог. Этот дьявол Медичи был явно доволен собой. — А ты, сестра Кьяра, согласна на мои условия?

«Подожди, — сказала она себе. — Покорись. Пусть он поверит, что ты сдалась. Твое время еще придет».

— Согласна, ваша светлость, — ответила она.

Глава 43

— Мария! — позвала Кьяра. — Мы возвращаемся назад, принцесса. Идите к нам!

— Собачки! — верещала маленькая трехлетняя принцесса Мария, неуклюже бегая за Риной, заливаясь при этом радостным смехом. — Я хочу поймать собачку!

Виви, Рина и Лея с веселым лаем скакали по траве. Их длинные рыжие уши летали во все стороны. Ни у кого из них не было ни малейшего желания быть пойманными.

— Если она упадет, то на ее платье останутся следы от травы, — сказала Элеонора, самая старшая из оставшихся в живых дочерей великой герцогини Иоанны. Ей было одиннадцать лет. От своего отца Элеонора унаследовала узкое смуглое лицо, а от матери — ее набожность и скрупулезную аккуратность. — Позовите собак, синьорина Кьяра. Они только вас слушаются.

— Виви! — крикнула Кьяра и громко свистнула. Благородная принцесса Элеонора никогда бы не сделала ничего подобного. Виви тут же откликнулась и подбежала к Кьяре. Остальные собаки последовали за ней. Кьяра прицепила к их ошейникам красные кожаные поводки. Вслед за собаками прибежала и Мария. Она запыхалась и вся вспотела от беготни, а ее медового цвета кудри спутались и растрепались по плечам. Элеонора неодобрительно цокнула языком.

— У тебя вид, как у простой крестьянки, — сказала она. — Не завидую той няньке, которой придется расчесывать твои волосы.

При мысли о расческе личико Марии скривилось. Она хотела было убежать, но Кьяра вовремя схватила ее за руку. Они пошли наверх по широкой лестнице, ведущей во дворец. К ним навстречу вышли нянька маленькой Марии и служанка Элеоноры. В возрасте одиннадцати лет девочке уже полагалась личная горничная, а не нянька.

— Я вас здесь оставлю, донна Элеонора, — сказала Кьяра. — Прогуляюсь еще немного с собаками, чтобы они успокоились.

— Хорошо, — согласилась Элеонора. — Увидимся за ужином.

План великого герцога наказать обеих женщин, поселив их под одной крышей, не совсем удался. Первые два дня Кьяра прислуживала донне Бьянке на вилле ди Пратолино, напустив на себя вид холодной почтительности, которую она полностью скопировала с покойной великой герцогини Иоанны. В свою очередь, донна Бьянка обращалась с Кьярой, как с самой последней поденщицей. «Никогда не смей заговаривать со мной, — приказывала она ей самым высокомерным тоном, на который была способна. — Не смей скрестись в двери, ожидая, что я обращу на тебя внимание. Потому что ты не стоишь моего внимания. Я — супруга великого герцога, и скоро меня открыто признают великой герцогиней. Делай то, что я тебе говорю, и держи язык за зубами. Ты не достойна моего внимания».

И Кьяра, стиснув зубы, делала все, что ей приказывали. С другой стороны, ей совсем не нужно было внимание Бьян- ки Капелло. Но потом, на третий день, произошло нечто странное.

Неся в руках чистый ночной горшок, Кьяра бесшумно вошла в личные покои донны Бьянки. И перед ее глазами предстала странная картина. Настолько странная, что девушка даже не была уверена, увидела ли она это на самом деле, или же это был плод ее воображения, вызванный жуткими воспоминаниями о фресках с изображением грешников в церкви Санта-Мария-дель-Кармине, где лежало тело донны Изабеллы. Только у этих грешников были тела и лица донны Бьянки и великого герцога. Кьяра выронила из рук горшок. Тот с треском разбился, и Кьяра выбежала прочь из комнаты. На следующий день ее отослали обратно во Флоренцию. Она должна была жить во дворце Питти и помогать присматривать за детьми.

Поначалу дети холодно отнеслись к Кьяре, но затем она привезла во дворец собак, и девочки, изголодавшиеся по душевному теплу, со всей искренностью привязались к Рине и Лее. Анна, средняя из сестер, была слишком слаба, чтобы бегать по саду, но ей нравилось сидеть в кресле, обложившись подушками, и прижимать к себе Лею. А что касается бедного малыша Филиппо, ему недавно исполнился год, то он едва мог самостоятельно сидеть, не говоря уже о том, чтобы гулять в саду.

Элеонора и Мария вошли во дворец в сопровождении служанок, а Кьяра направилась обратно вниз по лестнице, держа собак на поводке. К ее большому удивлению, она увидела троих мужчин, направлявшихся прямиком к ней. Кто это может быть? Откуда они взялись? Похоже, они специально ждали, пока дети не зайдут внутрь, и лишь потом появились из своего укрытия.