Читаем без скачивания Русская душа и нерусская власть - Татьяна Миронова

Каковы же причины, которые заставляют властителей пускаться в массовые фальсификации? Огромный отрыв кандидата, демонстрирующий его силу и власть, облегчает победу на следующих выборах. Заметьте, «сила и власть» в данном случае не означают легитимности. Население знает, что кандидат мухлюет. Его выигрыш не гласит о его легитимности или о популярности, народной любви. Его выигрыш говорит только о его силе — подавлять, мухлевать, запугивать. Это приводит к апатии среди населения и рождает в обществе ощущение того, что голоса избирателей ничего не значат и голосовать не имеет смысла. В результате во время следующих выборов кандидату понадобится меньше усилий, чтобы победить. А честный и совестливый человек просто не пойдет на выборы, потому что будет считать их бессмысленными. По подсчетам социологов, основанным на опросах избирателей в 56 странах мира, люди, которые не верят в честность выборов, ходят на них значительно реже, чем люди, уверенные в том, что выборы честные. Подобная апатия распространяется не только на избирателей. Она охватывает всех значимых участников избирательного процесса: финансистов, бюрократов, политиков, которые выбирают, в составе какой партии им баллотироваться.

И выбирают, конечно, подавляющую всех силу властителя. Так рождаются узурпаторы, ведущие страну к краху.

Вторая причина фальсификаций на выборах в том, что победа с большим отрывом и сопряженная с ней угроза силы способствуют ослаблению оппозиции и облегчают процесс управления. Вспомним Бориса Ельцина. В 1996 году он лидировал на выборах с ничтожным отрывом, и его «слабая» победа с небольшим перевесом активизировала оппозицию. С другой стороны, взглянем на Путина. Бывшие оппозиционеры сразу же после выборов 2004 года потянулись в его команду, продались. Многие до сих пор успешно изображают оппозицию, находясь под полным контролем Кремля.

Репетиция президентских выборов Путина в виде думского плебисцита показала, что черные ходы во власть стали узкими и тесными, и протиснуться в них постылому правителю вместе с его командой подельников будет нелегко, тем более что времени на раскрутку новых выигрышных личин для Путина оставалось категорически мало.

Решились на рискованный шаг — срочно слепить из Путина образ общенационального русского лидера, тем более что сорок процентов избирателей, которые не пришли на думские выборы, — это были те русские, что не нашли в избирательном списке свою русскую партию, от малейшего намека на которую было зачищено российское политическое поле. Именно им надо было навязать образ Путина как выбор русского народа.

По истечении двенадцати лет правления пиартехнологи Путина опробовали массу всевозможных технологий его воцарения и сохранения на президентском стуле. Но для последнего рывка во власть на новые двенадцать лет предстояло спешно изобрести ключевой, особо выигрышный прием обольщения народныхмасс.

Проект «страх передоранжевой революцией» был разработан в России довольно давно, еще в 2005 году политтехнолог Глеб Павловский предложил использовать стойкую народную неприязнь к либералам-демократам, раздув угрозу их возвращения во власть при поддержке и покровительстве столь же ненавидимой народом Америки. Уже тогда опробовали первые шаги по негативной «раскрутке» российских либеральных лидеров, прошедших школу «оранжевой революции» на Украине, — Немцова, Шендеровича, Киселева. Суть проекта состояла в том, что средства массовой информации начинали голосить об оппозиции к власти, якобы сильной, мощной, многолюдной, а потому особо опасной под предводительством подлейших персонажей, изрядно навредивших России и продавшихся Америке и Западу. Причем если о настоящих русских лидерах и вождях российские СМИ всегда тщательно умалчивали, то либеральных оппозиционеров пиарили громко и звучно, со всеми черными подробностями их биографий распродавцов России и русского народа. Народная память вмиг восстанавливала картину былой беды, затеянной этими самыми «врагами народа», и судорожно вцеплялась в кандидата Путина как единственного спасителя от возвращения страны в лихолетье девяностых.

В 2005-м этот сценарий не понадобился, потому что и сам Путин тогда еще довольно стойко ассоциировался с Ельциным и его подельниками — Немцовым и Собчаком, у которого был в подручных. А в 2012 году все уже как-то успели подзабыть, что Путин торговал Россией в лихие девяностые не хуже Немцова и Собчака, просто был слишком маленькой сошкой и не на виду. Пришло время использовать в предвыборной игре шулерскую козырную карту, давно припасенную Павловским.

Сразу же, как по мановению руки, наступила в России смута. Смута — это когда муть перед глазами, и не видно горизонта, и не понятно, куда двигаться, и не веришь никому из вожаков, мутных, как самогон, заговаривающих зубы, как цыгане. Смута! Непроглядная муть, вязкое тесто из слов и лозунгов, которое замесила власть, выпустив многоликих демонов из демократического ада. Тут тебе и либералы всех шерстей, тут и коммунисты с капиталистическим мурлом, тут и олигархи с человеческим лицом, и все зовут за собой, все агитируют за свое счастливое завтра, куда обещают непременно довести уставший верить им народ.

В декабрьские дни 2011 года в Москве прошли митинги протеста против нагло сфальсифицированных властью думских выборов. Их было много, этих митингов. И самое главное, они были многолюдные. Впервые в России на Болотную площадь разом вышло 60 тысяч человек. Доконали людей, достали, довели до ручки! Но странно, что эти митинги почему-то не запрещали, их даже рекламировали, показывали по телевизору народный протест!

Официальные организаторы — так называемые либералы, получившие от властей «добро» на мероприятие, прекрасно осознавая, какая мощная живая сила соберется на Болотной в первый после выборов выходной день, фактически заманили протестные легионы в «котел», стиснутый ледяными жилами Москвы-реки. Развертывание народного наступления на Охотный ряд, Лубянку и Красную площадь было здесь заранее обречено на поражение, поскольку все пути отсекались мостами.

Это продуманное действо было организовано уже негативно раскрученными властью и ее средствами массовой информации Немцовым, Касьяновым, Рыжковым и прочими либералами, и внезапно оказалось, что десятки тысяч граждан явились участниками, а фактически заложниками «оранжевого» митинга. Именно поэтому протестное движение было превращено в толпу, замерзшую, уставшую, опустошенную, настолько опустошенную, что ничего не стоило ее с легкостью рассеять. И надо признать, что со своей задачей немцовы-шендеровичи-касьяновы-рыжковы справились гораздо лучше дубинок и водометных машин.

Ораторы в своем большинстве напоминали парад нафталиновых марионеток Ельцина, которым было плевать на свист и мат, в их сторону летящий с площади. Они отбывали номер, с готовностью демонстрируя перед российской властью, что вот уже ухватили революционную удачу за хвост и возглавили русский народ, требующий перемен.

А в это время за сценой под покровом полицейского оцепления, в тишине от людских глаз проходила обычная тусовка участников и гостей «мероприятия». Здесь прогуливался Сванидзе, шастала Маша Гайдар, пыхтел правозащитник Лукин, презрительно из-за угла сцены разглядывал народное море Гудков. Подавали горячие напитки, шла степенная беседа о либеральных перспективах России.

Но люди — люди не расходились: никто до конца не верил, что колоссальное усилие собраться такой могучей массой было напрасно. Ведь завтра каждый мечтал проснуться в другой стране. Так жгучие ожидания перемен за четыре часа усилиями либералов-тусовщиков выморозились улицей и политической пошлостью ораторов. Толпа, тяжелая и раздавленная, рассосалась по метро и кабакам, мечтая согреться.

Кто же возглавил протестующих на Болотной площади? Те, кто первыми заваривали в начале девяностых кровавую похлебку русского геноцида — Немцов, любимый пасынок Ельцина, Касьянов, бывший любимый премьер-министр Путина, Сванидзе — рупор ненависти к русскому народу во все либерально-демократические ельцинско-путинские времена. Глядя на них, здравомыслящие русские люди с изумлением восклицали: «Да нет же, нет, это не наши вожаки, это чужаки. Будем искать других!»

Зачем искать?! Есть такой вожак и лидер! Путин возглавит поход против ненавистников России с Болотной площади. Такую идейку и подсунули избирателю в четком соответствии со своим сценарием хитроумные кремлевские политтехнологи. Вот почему все предвыборное словоблудие Кремля и лично Путина стало с той поры военно-маршевым, патриотично-наступательным, боевым.

Атут подоспел и ответный митинг, как военное ополчение вперекор наступающему на Москву либерализму, — уже 12 декабря, в день Конституции, на него вышли члены «Единой России», их тоже много — 15 тысяч. Как гласили инструктивные письма «Единой России», по десять человек было прислано от каждой организации Москвы. Действительно, чем не ополчение, практически 41-й год, битва за Москву. И лозунги боевые: «Страну не отдадим!» Правда, настроение этой толпы было не очень боевым. Люди шли бодро, женщины кокетливо хихикали в объектив видеокамеры, мужчины недовольно отворачивали лица, студенты ребячливо махали флажками, гастарбайтеры, которых присылает мэрия, кривили угрюмые улыбки. Первое ополчение запутинцев вышло комом: если толпа на Болотной была спаяна протестным духом, то здесь все люди блуждали как бы сами по себе, вроде погулять вышли. Пятидесятилетний мужик с намозоленными руками, одетый просто, даже бедно, затесался среди стайки юных девиц из движения «Наши». Его спрашивают журналисты: «Вы тоже из «Наших»?» — «Да», — важно кивает он, плохо соображая, что годами не вышел. — «А кого вы знаете из вождей «Единой России»?» — донимают его журналисты. — «Никого не знаю», — пожимает плечами митингующий сторонник «Единой России».