Читаем без скачивания Сказания и повести о Куликовской битве - Дмитрий Лихачев

В походе Игоря Святославича, хотевшего нанести удар половцам на их земле и потерпевшего поражение, автор «Задонщины» увидел начало тех бед, которые вскоре обрушились на Русскую землю и привели к монголо-татарскому владычеству. «… поганые татаровя, бусормановя, — говорит он, — … на рекѣ на Каялѣ одолѣша родъ Афѣтов (т. е. русских, — JI. Д.)» (с… 7).181 И сразу же за Каялой —,рекой, на которой потерпел поражение Игорь, он называет Калку — реку, где произошло первое столкновение русских князей с монголо-татарами, пролог Батыева нашествия. Трудно согласиться с теми исследователями, которые считают, что автор «Задонщины» спутал Каялу и Калку. Он не спутал, а отождествил эти реки: Каяла, неизвестная в настоящее время река, называемая только в «Слове о полку Игореве» и в летописном рассказе о походе Игоря, — небольшая река в половецкой степи, расположенная далеко от границ Русской земли. То же самое можно сказать и о Калке — это также маленькая степная река, расположенная вдали от пределов русских земель, где, идя навстречу врагу, русские князья, как и Игорь на Каяле, терпят поражение. И вот со времени событий на Каяле и Калке и до Мамаева побоища Русская земля «тужит и печалится». Мамаево побоище положило предел этой туге и печали. Как писала В. П. Адрианова-Перетц, «„жалость земли Руские“, наступившая после двух поражений — на Каяле (от половцев) и на Калке (от татар), противопоставляется (в «Задонщине», — Л. Д.) „веселию и буйству44, которое принесла Куликовская битва».182 Весь текст «Задонщины» — своеобразное противопоставление тексту «Слова о полку Игореве». Текст «Слова» приобретает в «Задонщине» противоположный смысл: теми словами, которыми в «Слове» рассказывалось о бедах Русской земли, в «Задонщине» описываются беды ее врагов — золотоордынцев, а те характеристики и описания, которые в «Слове» изображали торжество и силу половцев, в «Задонщине» соотносятся с Русью. По форме «Задонщина» как бы повторяла «Слово», а по содержанию была противоположна своему источнику. Вот описание выступления Игоря в поход в «Слове»: «Тогда въступи Игорь князь възлатъ стремень и пoixa по чистому полю. Солнце ему тъмою путь заступаше».183 А вот картина выступления из Москвы Дмитрия Ивановича Донского: «Тогда князь великий Дмитрей Ивановичь воступив во златое свое стремя и взем свой мечь в правую руку и помолися богу и пречистой его матери. Солнце ему на восток сияет и путь поведает» (чтение сп. У, с. 537, в остальных списках текст близок к этому). Продолжением приведенного отрывка из «Слова» является описание зловещих предзнаменований природы: «Игорь къ Дону вой ведетъ. Уже бо бѣды его пасетъ птиць по дубию, влъци грозу въсрожатъ по яругамъ, орли клектомъ на кости звѣри зовутъ, лисици брешутъ на чръленыя щиты» (с. 46). В «Задонщине» эти зловещие предзнаменования относятся к войскам Мамая: «… поганый Момай пришел на Рускую землю и воеводы своя привел. А уже, бѣды их пасоша птицы крылати под облак л’ѣтят, вороны часто грают, а галицы своею речью говорят, орли хлѣкчют, а волцы грозно воют, а лисицы на кост-ѣх бряшут» (сп. У, с. 537).

Как пишет Д. С. Лихачев, автор «Задонщины», взяв за образец для своего произведения «Слово о полку Игореве», имел в виду не простое подражание стилю своего образца, «а вполне сознательное сопоставление событий прошлого и настоящего, событий, изображенных в „Слозе о полку Игореве", с событиями современной ему действительности. И те и другие символически противопоставлены в „Задонщине"».184 Такое символическое противопоставление придавало особый смысл произведению: Куликовская битва становилась не только великим событием современности, но приобретала символическое значение в исторических судьбах Русской земли за много столетий: «„Туга", разошедшаяся в „Слове о полку Игореве44 после поражения по всей Русской земле, сходит с нее в „Задонщине" после победы русских. То, что началось в „Слове", кончилось в „Задонщине". То, что в „Слове" обрушилось на Русскую землю, в „Задонщине" обратилось на ее врагов».185

Уже из процитированных выше отрывков «Задонщины» можно было убедиться, что автор ее не просто повторяет текст своего источника — «Слова о полку Игореве», переосмысляя его в соответствии с событиями Куликовской битвы, а переделывает этот текст, многое вносит от себя. Прежде всего бросается в глаза пестрота стпля «Задонщины» по сравнению со строго выдержанным единством стиля в «Слове о полку Игореве». В «Задонщине» высокий поэтический стиль переплетается с образами, выражениями, фразами, носящими сухой прозаический, почти что документальноделовой характер. После эмоционально-поэтического восклицания «Аз же помяну резанца Софония, п восхвалю пѣснеми и гусленными буйными словесы сего великаго князя…» сразу же идет фраза с расчетом лет от Калкской битвы до Мамаева побоища: «А от Калатьские рати до Мо-маева побоища 160 лѣт» (с. 8). Характер этой фразы на фоне всего окружающего ее текста таков, что многие склонны расценивать ее как более позднюю вставку в первоначальный текст «Задонщины». После поэтической картины «стояния на костях» идет перечисление количества убитых на Куликовом поле бояр (правда, этот перечень носит преувеличенно-поэтический характер). «Прозаизм» «Задонщины» ярко бросается в глаза в излишних конкретизациях, в фактологических уточнениях: отмечено, например, что Дмитрий Иванович, выезжая на битву, «взем свой мечь в правую руку» (с. 9), обозначается количественный состав войск— «выехали посадники из Великого Новагорода, а с ними 7000 войска» (с. 8), «А храбрые литвы с нами 70 000 окованые рати» (с. 9), «А воеводы у нас уставлены — 70 бояринов… а вою с нами триста тысящь окованые рати» (с. 10), в формулировках, характерных для летописных текстов той поры, даются хронологические уточнения: «А билися из утра до полудни в су-боту на Рожество святтъй богородицы» (с. 10), «… въсиѣли жалостные пѣсни у Коломны на забралах, на воскресение, на Акима и Аннинъ день» (с. 11) и т. п. В «Задонщине», что совсем не характерно для «Слова о полку Игореве», широко представлена церковно-религиозная фразеология: «за землю за Рускую и за втъру християнъскую» (с. 7), «Се бо князь великий Дмитрей Ивановичь и братъ его, князь Владимеръ Андр-ѣевичь, помолися богу и пречистей его матери…» (с. 8), «Борисъ и Глтъбъ молитву воздают за сродники своя» (с. 10) и т. д. Церковно-книжный характер носит целый ряд образов и сравнений «Задонщины»: начальные фразы памятника о происхождении русского народа от сына Ноя Иафета, а восточных народов — от сына Ноя Сима, подчеркивание того, что русские князья— «внуки святаго великаго князя Владимера Киевскаго» (с. 7), не совсем ясное переосмысление фразы «Слова о полку Игореве» «О Русская землѣ! Уже за шеломянемъ (т. е. «за холмом», — Л. Д.) еси!» (с. 47) в — «Руская земля, то первое еси как за царем за Соломоном побывала» (с. 9) и т. п.

Было бы, однако, неправомерно подходить к этим чертам «Задонщины» с оценочной точки зрения, считать эти отличия «Задонщины» от «Слова о полку Игореве» лишь проявлением литературной беспомощности автора «Задонщины», видеть в переработках и переосмыслениях «Задонщиной» текста «Слова» только промахи и ошибки писателя конца XIV столетия. В ряде случаев автор «Задонщины», следуя «Слову», невольно вступает в некоторые противоречия с действительными событиями своего времени, употребляет не всегда понятные, а подчас и трудно объяснимые (если бы перед нами не было текста Слова») обороты и выражения.186 Но нельзя преувеличивать эту сторону «Задонщины». Опираясь на текст «Слова», автор «Задонщины» писал оригинальное сочинение, и оно не могло не отличаться по стилю и характеру от написанного за 200 лет до этого «Слова о полку Игореве».

Наряду со стилистической неоднородностью, пестротой «Задонщины» для нее характерна и логически-смысловая непоследовательность текста: автор то забегает вперед, то возвращается назад, от частных эпизодов неожиданно переключается на обобщенные описания и снова возвращается к частным эпизодам.

Определяя характер своего произведения, сам автор «Задонщины» говорит, что он написал «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его, князю Владимеру Ондр-ѣевичю» (с. 7). Под «жалостью» следует подразумевать и рассуждения автора о периоде, предшествующем Куликовской битве от сражения на Каяле ж Калке, и первую половину рассказа о Куликовской битве, которую он завершает плачем русских жен. Это рассказ о первом этапе сражения, когда силы великого князя московского вынуждены были отступать, а Мамай почти торжествовал победу. Завершение этой части «Задонщины» плачем русских жен имеет не только внешнее совпадение с плачем Ярославны в «Слове», но здесь видна и более глубокая, смысловая связь «Задонщины» со «Словом». После плача Ярославны в «Слове» повествуется о спасении Игоря из плена. После плача русских жен в «Задонщине» наступает переломный момент в сражении на Куликовом поле: «Того же дни в суботу на Рожество святыя богородицы исекша христиани поганые полки на полѣ Куликове на речьке Непрядв-ѣ. И нюкнув князь Владимеръ Андреевичь гораздо, и скакаше по рати во полцех поганых в татарских…» (с. 11). Это второй этап сражения, когда, после выезда из засады полка Владимира Андреевича, наступил переломный момент: русские стали одолевать врага и обратили его в бегство. Таким образом «Задонщина» делится на две основные части, отражающие и логическую и историческую последовательность событий.