Читаем без скачивания Ричард де Амальфи - Гай Орловский

Харальд крикнул повелительно:

– Не двигайся, кто бы ты ни был!..

Старик замер, я морщился, хотел было послать коня вперед, но уловил предостерегающий взгляд Харальда, да и вспомнил сам, как нечисть любит принимать личины простых путников, мирных странников.

– Кто ты? – спросил Харальд. – Ответствуй правду, иначе…

Старик кротко улыбнулся:

– Я монах из обители святого Леонарда Сайонтиста Блаженного.

– Это мы сейчас увидим, – сказал Харальд. – Стой!

Лучники заехали с обеих сторон и взяли старика на прицел. Я тоже чуть подал коня вбок, чтобы метнуть молот, не задев Харальда. Старик бестрепетно ждал, пока Харальд подъехал вплотную, показал старику крест, брызнул на него святой водой.

– А теперь прочти, – потребовал он, – Аве Мария!

Старик кротко улыбнулся, ответил:

– С превеликим удовольствием. А потом могу исповедать тебя, сын мой…

– У нас есть кому нас исповедовать, – ответил Харальд с угрозой. Он оглянулся, отставший отец Ульфилла изо всех сил подгонял упрямого мула.

Молитву старик прочел уверенно, с чувством, улыбнулся беззубым ртом. Харальд кивнул:

– Ладно, поверим… Хоть никогда не слыхал о таком монастыре… Но как ты можешь в такой жаре? Что у тебя в мешке?

– Одежда, – ответил монах. – И некоторые книги.

Харальд вытаращил глаза:

– Одежда?.. Так чего же ты мучаешь себя… А, у тебя обет?

Монах покачал головой:

– Без одежды проще. Тело мое привыкло, лишний жир вытопился, а кожа да кости переносят зной легко.

– Ладно, – сказал Харальд, – а какая нелегкая тебя несет на Юг? Или ты соглядатай? Вызнал в наших христианских краях что-то важное, а теперь спешишь предать братьев своих?

Я помалкивал, не дело сеньора вмешиваться в дела простолюдинов, но ловил каждое слово. Подъехал отец Ульфилла, вытаращил глаза, побагровел, вскричал страшным голосом:

– Еретик!.. Господа Бога нашего отринул!.. Схватите и убейте!

Монах смотрел на него и всех бестрепетно, Харальд и лучники сделали движение схватить старика, а Тюрингем крепко взял за худое костлявое плечо.

Я проговорил как можно более равнодушно, чтобы любую мою оплошность могли истолковать как небрежность:

– Здесь, в этих странных землях, где вера Христа еще не укрепилась, нам дорог каждый христианин.

Отец Ульфилла заорал в ярости:

– Это еретик!.. Его надо сжечь!

– Здесь не на чем жечь, – ответил я резонно.

– Тогда просто убейте! Не дайте расползтись заразе!

Тюрингем, поглядывая на патера, вытащил меч, повернул голову в мою сторону.

– Когда одолеем нечисть, – сказал я веско, – тогда и будем разбираться, кто из нас жид, кто бритоголовый, а кто и вовсе демократ, не к ночи будь помянуто. А сейчас у нас дружба народов и всех конфессий, ясно?

Все молчали, озадаченные, я спросил Тюрингема:

– Ты знаешь, что такое дружба конфессий?

Он вздрогнул, вытянулся, сказал быстро:

– Дружба конфессий, это когда все конфессии вместе, плечом к плечу, идут дружно и рука об руку… резать неверных!

Судя по лицам, всем определение дружбы конфессий понравилось. Я вздохнул.

– Оставь диссидента. Отец Ульфилла, разберетесь с ним после полной и окончательной! А сейчас каждый солдат в великой битве дорог. Aut vincere, aut mori.

Я благочестиво потупил взор и перекрестился. Отец Ульфилла яростно сверкал очами, но перекрестился тоже, вдруг да я сказал что-то очень уж святое из речей самого Господа.

Тюрингем отпустил старика, я направил коня вперед. Следом застучали копыта. Я не оглядывался, чувствовал, старика не тронут. Как ни велик авторитет Церкви в лице отца Ульфиллы, но власть сюзерена этих земель выше и реальнее.

По настоянию Харальда заехали по дороге в два села, что стоят рядом, довольно людные, огородившиеся как ямами-ловушками между болот, так и крепкими воротами на въезде. Стражу несут двое подростков, но, когда мы приблизились, десятка два мужчин, побросав дела, ухватились за луки и укрылись за высокими заборами.

Харальд издали помахал рукой, привстал в стременах, чтобы увидели и узнали, издали, прокричал:

– Куница, ты еще староста?.. Это я, Харальд! Я снова управитель замка!

Мы ехали шагом, я все ждал, что вот-вот прозвучит крик: «Стой, дальше ни шагу!», однако нам позволили подъехать к воротам, а потом после небольшой задержки створки раздвинулись, загребая землю.

Из-за высоких заборов выглядывают дети, женщины боязливо посматривают из окон, мужчины уже на порогах с топорами в руках, кое-кто даже в доспехах, пусть кожаных, самодельных, однако добротных, из толстых шкур то ли троллей, то ли горных гоблинов, у тех кожа плотнее.

Навстречу вышел крепкий еще мужик, хотя голова и бородка почти белые, даже волосы в распахнутом вороте рубахи серебрятся, однако взгляд бойца, а руки крепкие, жилистые.

Харальд заговорил первым:

– Куница, сэр Гуинг пал в бою. Замок Амило отныне принадлежит сэру Ричарду Длинные Руки, вот он, преклони колени. А я снова, как уже сказал, начальник стражи и управляющий замком, а также всеми землями Амило.

Я покосился в его сторону, но смолчал. Насчет земель ничего не говорил, это Харальд уже присвоил себе сам. То ли с ним надо держать ухо востро, то ли мужик добровольно берет на себя больше нагрузки, чем возложил на него я.

Куница поклонился мне с такой натугой, что вот-вот спина переломится:

– Добро пожаловать… господин.

– Уже пожаловал, – ответил я. – Пока что ничего менять в вашей жизни не буду, так что расслабьтесь и получайте удовольствие. Как здесь насчет общественной тишины? Соседи не беспокоят?

Он снова поклонился, но уже чуть-чуть, ответил степенно:

– Соседи нет, не беспокоят. А вот проклятые тролли и гоблины захаживают все чаще. Не успеваем копать ловчие ямы. Уже идут разговоры, что надо бы ров, а еще огораживать село водой: нечисть, как известно, через воду не перебирается.

– А как же сами будете, – спросил я, потом сообразил, сказал вдогонку, – ведь замаетесь опускать и поднимать подъемный мост.

Староста объяснил:

– Опасны только ночью, когда в селе спят. Чаще всего нападают не на людей, а на скот. Как и волки! А ночью мост всегда будем держать поднятым.

Я кивнул:

– Мудрое решение. Когда-нибудь доживем до времен, когда и ночами ходить вокруг села будет безопасно. Я, Ричард де Амальфи, приложу к этому все усилия. Теперь вы под моей защитой! На время копания этого рва освобождаю от всех налогов и поборов.

Они не сразу сообразили, что надо радоваться, смотрят настороженно, ждут подвоха, а я объяснил:

– Конечно, в замке понадобится еда, дрова и много всего, но за все будут платить!

На лицах появились неуверенные улыбки, я посмотрел на небо: