Читаем без скачивания Сияние - Стивен Кинг

Но что еще?

(Пожалуйста, ну, пожалуйста)

Никакого ответа.

С дрожащим вздохом мальчик взглянул на циферблат. Зубчатые колесики вращались, цепляясь друг за дружку. Балансир, завораживая, ходил из стороны в сторону. А если держать голову совсем неподвижно, можно было заметить, как минутная стрелка неумолимо ползет вниз, с XII к V.

Если совсем не двигать головой, видно было, что…

Циферблат исчез. На его месте появилась круглая черная дыра. Она вела вниз, в никуда. Дыра стала расти, разбухать. Часы исчезли. Позади них — комната. Дэнни сделал несколько неверных шагов и полетел в темноту, которая все это время пряталась за циферблатом.

Сидевший в кресле маленький мальчик внезапно обмяк, выгнувшись странным, неестественным образом, голова откинулась назад, незрячие глаза впились в высокий потолок бального зала.

Вниз и вниз, и вниз, и вниз в…

…широкий коридор. Дэнни припал к полу в широком коридоре, он неправильно повернул — пытаясь вернуться к лестнице, он свернул не туда, а теперь, а теперь, А ТЕПЕРЬ…

…он увидел, что оказался в коротком коридорчике. Заканчиваясь тупиком, тот вел только к президентскому люксу, а звук гулких ударов приближался, молоток для игры в роке свирепо свистел, рассекая воздух, головка врезалась в стену, срывая шелковистые обои, выбивая маленькие облачка известковой пыли.

(Выходи-ка, черт побери! Получи)

Но в коридоре был и кто-то еще. Он равнодушно ссутулился, привалясь к стене прямо позади Дэнни. Как призрак. Нет, не призрак, просто он был во всем белом. В белой куртке и штанах…

(Я найду тебя, проклятое шлюхино отродье, недомерок!)

Дэнни в страхе съежился от этого крика. Теперь обладатель страшного голоса шел по коридору четвертого этажа. Скоро он свернет за угол.

(Иди-ка сюда! Иди-ка сюда, маленький ублюдок!)

Одетая в белое фигура помаленьку выпрямилась, вытащила из уголка рта сигарету и стряхнула с полной нижней губы табачную крошку. Дэнни увидел, что это Холлоранн. В белом поварском одеянии вместо того синего костюма, который был на нем в день закрытия.

— Ежели и впрямь будут неприятности, — сказал Холлоранн, — позови меня. Да погромче, вот как только что мне вмазал. Тогда я смогу услышать тебя даже во Флориде. А уж коли услышу, так бегом прибегу. Бегом прибегу. Прибе…

(Тогда приходи сейчас, приходи сейчас, приходи СЕЙЧАС! Дик, ты мне нужен, ты нам всем нужен!)

…гу. Извини, должен бежать, док, старина. Извини, Дэнни, парнище. Будет забавно, это уж точно, но я тороплюсь, убегаю срочно.

(Нет!)

Но Дик Холлоранн на глазах у Дэнни развернулся, сунул сигарету в угол рта и преспокойно вышел сквозь стену.

Оставив его одного.

Тут-то и показался из-за угла призрачный силуэт. Во мраке коридора он казался огромным, ясно виднелись лишь красные от отраженного света глаза.

(Вот ты где! Тут-то я тебя и поймал, сукин сын! Вот я тебе покажу!)

Шатаясь, волоча ноги, существо ринулось к мальчику. Молоток для игры в роке взлетал и взлетал кверху, безжалостно свистя в воздухе. Повизгивая, Дэнни пополз назад и вдруг оказался за стеной, он, кувыркаясь, падал вниз по дыре, вниз по кроличьей норе в страну, полную наводящих дурноту чудес.

Под ним, далеко внизу, оказался Тони. Он тоже падал.

(Я больше не смогу приходить, Дэнни… Он не подпустит меня к тебе… Никто из них не подпустит… Зови Дика… зови Дика…)

— Тони! — закричал он.

Но Тони исчез, а Дэнни вдруг очутился в неосвещенной комнате. Однако темнота не была полной. Откуда-то лился приглушенный свет. Спальня мамы и папы. Мальчику был виден папин стол. Но в комнате царил вселяющий ужас разгром. На полу валялся перевернутый мамин проигрыватель. Пластинки рассыпались по ковру. Матрас наполовину съехал с кровати. Картины сорваны со стен. Его кроватка, как дохлая собака, валяется на боку. От Лихого Лилового Лимузина остались только фиолетовые обломки пластика.

Свет падал из двери ванной. Прямо за дверью — вяло свисающая рука, с кончиков пальцев капает кровь. А в зеркале аптечки загоралось и исчезало слово ТРЕМС.

Вдруг перед зеркалом материализовались огромные часы под стеклянным колпаком. На циферблате не было ни стрелок, ни цифр, только написанная красным дата: 2 ДЕКАБРЯ. А потом расширившимися от ужаса глазами мальчик прочел слово ТРЕМС, неясно отразившееся в стеклянном колпаке. И, прочитав его отразившимся дважды, прочитав это отражение отражения, Дэнни понял его истинное значение: СМЕРТЬ.

Вне себя от ужаса Дэнни Торранс закричал. С циферблата исчезло число. Исчез и сам циферблат. Его место заняла круглая черная дыра, которая росла, ширилась, как зрачок. Она все загородила, вымарала, и мальчик полетел вперед и падал, падал, он…

падал с кресла.

Он лежал на полу бального зала и тяжело дышал.

ТРЕМС

СМЕРТЬ

ТРЕМС

СМЕРТЬ

(И над всем воцарилась Красная Смерть!)

(Маски долой! Маски долой!)

Но под каждой сверкающей, прелестной маской, пока что не показываясь, таилось лицо существа, гнавшего Дэнни по темным коридорам отеля: бессмысленно вытаращенные глаза, полные жаждой человекоубийства.

Ах, как мальчику было страшно — что за лица явятся на свет, когда наконец придет время снять маски.

(ДИК!)

закричал он изо всех сил. Казалось, от громкого крика голова лопнет.

(!!!ДИК ОХ ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ!!!)

Часы, заведенные серебряным ключом, продолжали отмерять над головой Дэнни секунды, минуты, часы.

Часть пятая

Вопросы жизни и смерти

38. Флорида

Третий сын миссис Холлоранн, Дик, в белой поварской куртке, с воткнутой в угол рта «Лакки Страйк» задним ходом выводил со стоянки позади Центра оптовой торговли овощами свой отремонтированный «кадиллак». Неподалеку от него в двери высокого темного здания заталкивал контейнер с салатом Мастертон — недавно он стал одним из владельцев Центра, но сохранил ту неподражаемую походку чечеточника, которую усвоил еще до второй мировой.

Нажав кнопку, Холлоранн опустил окошко со стороны пассажирского сиденья и гаркнул:

— Эй, ничтожество, авокадо-то черт знает как вздорожало!

Мастертон оглянулся, показал в широкой ухмылке все три золотых зуба и заорал в ответ:

— А я, приятель, отлично знаю, куда ты можешь себе его засунуть!

— Братец, за такими замечаниями я слежу!