Читаем без скачивания Власть молнии - Тимур Литовченко

— Сейчас я задаю вопросы, — настаивал Данило Романович. — Ведь это я нанимаю тебя на службу, а не ты меня. Так что тебе и отвечать.

Тогда Карсидар решил рассказать ему ту правду, которую знал о себе до посещения оставшегося неизвестно где Толстого Бора.

— Раз так, княже, знай: в детстве я потерял память. Меня выловил из реки наёмный воин-бродяга, усыновил, воспитал. Он и сделал из меня того, кем был сам, то есть наёмника. Что было со мной до этого, кто были мои родители, из какого племени, я не знаю.

Русичи вновь переглянулись.

— Слишком много загадочного для одного человека, — решил тысяцкий.

— Почему бы и нет? — спросил сотник. — Мало ли на наших дорогах безродных сирот! Хорсадару хоть повезло, что его подобрали.

— Ладно же, — кивнул Данила Романович. — Допустим, ты не покривил душой. Так вот, в бане Остромир заметил, что ты обрезан, как это делают по своему закону иудеяне и магометане. Он сказал мне об этом, а Михайло почему-то промолчал. — И князь с неудовольствием посмотрел на потупившегося сотника.

— Обрезан? — Карсидар по-прежнему не понимал, в чём дело. — Как это? Чем обрезан? Где?

Читрадрива весь обратился в слух. Остромир недоумённо развёл руками. Данила Романович же глубоко вздохнул и заёрзал на стуле. Было видно, что он начинает терять терпение.

— Послушай-ка, ты, Подарок Хорса… Мне что, заставить тебя спустить при всех портки? — Взгляд князя сделался злым. — Скажи, неужели ты никогда не замечал разницы между собой и другими мужчинами? — И он в нескольких словах объяснил, в чём дело.

Карсидар только рот разинул.

«Вот оно что!» — подумал Читрадрива.

— Знаешь, княже, я никогда не обращал внимания на эту мелочь, — честно признался Карсидар. — Я думал, что так и должно быть. Нет, я, конечно, видел у других… так, пару раз. На живых, понятно, я не смотрел, в наших краях никаких бань нет и в помине. А видел я у убитых. Но мне казалось, что они… того… ущербные.

Русичи так и покатились со смеху. Особенно громко хохотал Михайло, утирая с глаз слёзы.

— Нет, серьёзно, — несмело продолжал Карсидар. — Я думал, что раз они не такие, как я…

— Перестань!.. Прекрати!.. — еле выдавил из себя Данила Романович. — Ты и сам не понимаешь, какую… какое…

Но всякую дальнейшую попытку объясниться пришлось оставить, пока князь не взял себя в руки.

— Да, учудил ты… Все остальные ущербные! Ну, даёшь, право слово, — он покачал головой. — Ладно, Хорсадар, ты слишком явно не понимал, чего от тебя хотят, и удивление твоё было искренним. Так что придётся принять твои слова на веру. Да и Остромир говорил мне, что ты уплетаешь свинину за обе щеки. Хотя сам я склоняюсь к мысли, что по происхождению ты иудеянин. Среди них попадаются похожие на тебя цветом волос и глаз, а магометане все, как на подбор, смуглые и чернявые.

Эти слова князя вызвали всплеск эмоций у Читрадривы. Михайло вновь насторожился.

«В чём дело?» — спросил Карсидар.

«Как, ты не понял?! Ведь Данила Романович где-то должен был видеть иудеян и магометан!» — радовался Читрадрива.

«Мало ли люди путешествуют по свету. Нас вот тоже занесло неведомо куда, в Орфетанском крае про эти земли и слыхом не слыхивали. Видел где-то, и всё».

«Да, да, конечно», — слишком уж поспешно согласился Читрадрива.

Карсидару это показалось подозрительным, но выяснять, что задумал товарищ, было недосуг, потому как князь встал и направился к дверям, обронив на ходу:

— Сегодня вы мне ещё понадобитесь, а пока у меня неотложные дела. Тут ко мне нунций пожаловал. Он держал путь в Галич, да только там меня не застал, я быстрый. А вчера, на подходах к Киеву, наконец догнал. Сперва мы отобедаем, я приму посла, потом и дальше говорить можно. Пока что оставайтесь здесь.

Вместе с ним вышел и Остромир.

— Кто это приехал к князю? — поинтересовался Карсидар.

Читрадрива молчал, всецело поглощённый своей идеей.

— Нунций. Посол римского папы, — сказал Михайло и ещё минут десять объяснял, кто такой папа.

— Получается, что вы по-разному верите в одного и того же бога? — уточнил Читрадрива рассеянно. — И ваши жрецы не очень-то ладят с иноземными? С этим папой, то есть.

— Да. Вот наш митрополит Иосиф — вроде ихнего папы, — подтвердил сотник. — А есть ещё патриарх в Константинополе…

— Но вообще-то боги всегда были и будут делом жрецов. При чём же здесь князь? — продолжал спрашивать Читрадрива. Видно было, что он отложил рассмотрение своей идеи на будущее.

— Очень просто: папа ему корону прочит. А взамен хочет, чтобы Русь стала католицкой.

— Так в чём дело? Пусть соглашается, — не видя в этом предложении ничего дурного, бухнул Карсидар.

Михайло отреагировал весьма странно — весь дёрнулся, мотнул головой, замахал руками. Потом, запинаясь, сказал:

— Вы-ы… вот что, Хорсадар, Дрив… Вы поганцы, нехристи… Вы ничего не смыслите в наших делах. И потому никогда… Слышите? Никогда и никому не говорите того, что по неосторожности сказали мне! Я забуду. Другие могут и не спустить это просто так. Особенно приближённые митрополита Иосифа. А он и без того волком на вас смотрит. Князь взял вас под свою опеку, но Иосиф хитрый, он умеет убеждать… по-своему. Вы уже сталкивались с Ростиславом Мстиславычем, вы поймёте… Понимаете?

На всякий случай Карсидар с Читрадривой утвердительно кивнули.

— В общем, так, — продолжал Михайло, успокоившись. — Раз Данила Романыч пригласил вас на обед, как я и предполагал утром, а потом намерен ещё потолковать с вами, значит, доверяет и рассчитывает на вас всерьёз. А потому ешьте, пейте, молча слушайте и хорошенечко запоминайте, что вокруг творится да говорится. Авось хоть глупостей болтать не станете.

Дальше они говорили о всяких пустяках, пока не явился слуга, который позвал всех на обед.

Их привели в громадный зал, который превосходил размерами даже княжескую гридницу. Зал был сплошь заставлен столами, ломившимися от разнообразных кушаний и напитков. Вдоль стен стояла толпа празднично одетых людей, на фоне которой Карсидар и Читрадрива выглядели бедновато. От производимого толпой шума после тишины уединённой комнатушки у них слегка кружилась голова. Но время от времени гомон перекрывали более громкие крики, доносившиеся со двора.

— Это Данила Романович по случаю водворения на киевском престоле велел выкатить из подвалов семь бочек мёду и наливать всем желающим, — пояснил Михайло. — Пожалуй, к вечеру в Киеве останутся трезвыми лишь красны девицы да грудные младенцы. Он у нас, почитай, за последний месяц третьим князем стал. Народ-то пьёт, а вот погреба княжеские выдержат ли…