Читаем без скачивания Мастера секса. Настоящая история Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон, пары, научившей Америку любить - Томас Майер

был одержим несовершеннолетними дочерями проституток из его родного города. «Он снимал девушек и трахал их дочерей, представляя себя спасителем, – рассказывала Салливан. – Он представлял, что он их папочка, покупал им велосипеды, подарки, все такое. А потом совращал их. Ему казалось, что он “спасает” этих детей, этих девочек, от их матерей, продающих их в сексуальное рабство». Салливан запомнила, что этот клиент нажил себе проблем и оказался в итоге в клинике Мастерса и Джонсон на реабилитации по предписанию суда. «Когда я обо всем узнала, часть меня решила: “Это что, шутка? Ничего не выйдет!” – рассказывала она. – Но я сказала: “Почему бы не попытаться? Что мне терять?”» Вместо обычных десятидневных сессий Мастерс хотел, чтобы Салливан три месяца жила с клиентом. Его светская семья платила ей за услуги десять тысяч. На весь этот период слегка полноватому молодому человеку выделялась просторная квартира с минимумом мебели. Мастерс хотел искоренить педофилию в этом парне, превратив его нездоровый интерес к маленьким девочкам в тягу к более физически зрелым гетеросексуальным женщинам, воплощением которых и была Салливан. «Он хотел, чтобы клиент реально прочувствовал – что такое жизнь со взрослой женщиной, – с сомнением говорила она. – Но только чтобы изменить такого человека, как он, совершенно недостаточно просто такой понимающей женщины, как я, это уж как пить дать».

За несколько дней терапии Салливан испробовала весь свой репертуар из лести, нежности и ласки – все вызывало у него ужасный дискомфорт. «Однажды он ласкал мою спину, и я почувствовала, как пот с его лба капает на меня», – вспоминала она. Несмотря на все старания в постели, Салливан так и не удалось вызвать эрекцию у клиента. Каждый час каждого дня они проводили вместе, пока не устали друг от друга. «Я была его соседкой по комнате, его девушкой, но он нервничал, как котенок. Ничего не получалось. Я не интересовала его. Невозможно надеяться, что любые мужчина и женщина, запертые в одной комнате, станут любовниками. Я стала для него чем-то вроде мебели».

Этот провал Мастерса стал для Салливан последним делом в Сент-Луисе. Она получила деньги и уехала домой, перенесла серию операций, восстановила внешность и вскоре вышла замуж. Во время своих периодических приездов в Сент-Луис она так и не познакомилась с Вирджинией Джонсон. «Я не помню, чтобы она при мне появлялась, – говорила Салливан. – Ей не очень все это нравилось [работа с суррогатами], так что она держалась в стороне».

При всех правовых и этических тонкостях суррогатного партнерства – в том числе и эмоционального стресса женщины, участвующей в процессе, – Салливан «никогда не считала», что ее эксплуатирует или Мастерс, или кто-либо из сотрудников. Много позже Салливан говорила, что суррогаты делают важное дело, особенно для одиноких разочарованных мужчин с сексуальными нарушениями. Те, кто осуждал эту практику, часто делали это из собственного невежества и страха перед сексом. «Мы, суррогаты, – феминистки, – настаивала Салливан 20 лет спустя. – Нам платят не за секс. Нам платят за обучение сексуальности, а секс – лишь малая ее часть. Но некоторые люди никогда не смогут мыслить иначе».

Глава 35

Кризис

Эпидемия СПИДа откатила в сторону огромное гнилое бревно, вскрыв всю кишащую под ним жизнь, поскольку она одновременно коснулась главных тем нашего существования: секса, смерти, власти, денег, любви, ненависти, болезни и паники.

– ЭДМУНД УАЙТ

С глуповатой улыбкой стоял Генеральный прокурор США Эдвин Миз III перед «Духом правосудия» – большой статуей в стиле ар-деко, изображающей полуодетую богиню правосудия с одной обнаженной грудью, – готовый предоставить доклад комиссии 1986 года, осуждающий порнографические изображения в Америке. Объявляя войну непристойности, главный офицер правоохранительных органов при президенте Рональде Рейгане настаивал, что согласованная часть сексуальной революции подошла к концу. «Несмотря на то что многие из членов общества могли привести и приводили доводы в пользу свободной сексуальности, никто из нас не считает ее приемлемой», – сообщалось в докладе Миза, представленном на пресс-конференции в Большом зале Министерства юстиции. На рынке идей больше не будет никакой политики невмешательства по отношению к сексу. «Несмотря на слабые доказательства, – сообщал главный хирург США доктор С. Эверетт Куп, присоединившийся к кампании Миза, – мы знаем вполне достаточно, чтобы сделать выводы, что порнография представляет собой однозначную угрозу здоровью американского населения».

Многие консерваторы считали, что откровенное распространение сексуальной информации в обществе, олицетворяемое Мастерсом и Джонсон, открыло врата болезням и падению нравов, превратив Америку в современные Содом и Гоморру. С мстительной уверенностью они полагали, что растущая вседозволенность и постоянные разговоры об оргазмах в СМИ привели к росту сексуальных связей до брака, супружеских измен, абортов, гомосексуальности и разводов. Их религиозные чувства оскорблялись фильмами и кабельными телепрограммами, показывающими обнаженное тело, и разными ток-шоу с обсуждениями противозачаточных пилюль, кондомов и вибраторов. Некоторые проповедники называли смертельную эпидемию СПИДа ударом молнии свыше, как Божье возмездие за сексуальную революцию, начавшуюся в 1960-х. «Я вижу некоторое духовное возрождение, касающееся стандартов поведения целого общества, которое слишком далеко зашло в своей сексуальной свободе», – провозглашал Пэт Робинсон, телевизионный евангелист с канала Си-би-эн, готовящийся в то время к предвыборной гонке 1988 года и претендовавший на место Рейгана. Маятник социума качнулся в обратную сторону, люди вроде Кристи Хефнер, директора Playboy Enterprises и члена попечительского совета Института Мастерса и Джонсон, открыто оспорили доклад Миза, позже обнаружив, что Министерство юстиции запретило магазинам 7-Eleven и некоторым другим продавать журналы Хефнера. Только федеральный иск помог вернуть Playboy на полки к популярным напиткам.

Мастерс и Джонсон не стали комментировать доклад Миза. «Многие люди неспособны воспринимать вопросы секса хоть сколько-нибудь объективно, – объяснял Мастерс. – Я всегда знал, что лучший способ справиться с общественной критикой наших исследований – это игнорировать ее». Однако к середине 1980-х Мастерс и Джонсон уже не казались такими невосприимчивыми к общественному порицанию. Много лет комментаторы одаривали восторгами обоих исследователей не только из-за их выдающихся достижений, но и потому, что они сами тщательно работали над своим имиджем. «Мастерс был богоподобным персонажем, с которым никто не решается спорить, – рассказывал журналу Time психиатр Рауль Скьяви в 1983 году. – Людей так захватили оптимистичные перспективы сексуальной терапии, что они не смотрели на данные за длительный период времени так внимательно, как стоило бы». В книгах Мастерс и Джонсон признавали некоторые свои ошибки, особенно касающиеся выборки испытуемых. Почти все подопытные были образованными людьми среднего класса «с базовым интересом <…> к сексуальной активности»: это означало, что все мужчины и женщины занимались сексом до брака и регулярно мастурбировали, испытывая оргазм. Было очень