Читаем без скачивания Наша первая революция. Часть I - Лев Троцкий

Положение русской буржуазии, говорим мы, более затруднительно. Совершающаяся у нас революция застала рабочие массы гораздо более подготовленными. Русский пролетариат не только умеет бороться, но он знает, во имя чего он борется. У него свои требования, своя программа. Он идет своим путем. Он объединяет вокруг себя народные массы, дает им лозунг и знамя. Русский рабочий класс не проявляет никакого желания вытаскивать своими руками каштаны из огня для буржуазии. И она это видит. Вот почему, скрепя сердце и с ласковой улыбкой на лице, русский либерализм принял в свою программу требование всеобщего избирательного права. Вот почему наши либеральные политики скрывают по возможности требование двух палат или придают ему как можно более невинный и «благородный» вид. Усилия эти, однако, тщетны: у пролетариата зоркий глаз.

IX

Мы в данном случае говорим не о тех диких помещиках, казенных подрядчиках, интендантах и просто казнокрадах, которые составляют «монархическую партию»[307] с черносотенными «Московскими Ведомостями» во главе; эти господа хотят чистого самодержавия; для них даже г. Витте – либерал и социалист; народу они, вместо всяких прав, всегда готовы предложить веревку и свинец. Это – не политическая партия, а просто реакционная шайка. Мы не говорим здесь также и о таких партиях, как «Союз 17 октября», «Партия правового порядка», «Торгово-промышленная партия». Эта совершенно консервативная{62} часть буржуазии, напуганная борьбой пролетариата и крестьянства, мало заботится о том, как отнесется к ней народ. Она стремится к союзу с правительством гг. Витте и Дурново, она готова принять не только какие угодно две палаты, но даже и три, словом, согласна на все, что ей предложит правительство: она знает, что она в обиде не будет, а союз с правительством ей нужен для немедленной совместной борьбы против народа. Тут все ясно, и партия правового порядка никого ввести в заблуждение не может.

Говоря о либеральной политике, мы имеем в виду конституционно-демократическую партию (так называемых «кадетов»). Эта партия состоит из левого крыла владельческой буржуазии и правого крыла интеллигенции; в ее состав входят, с одной стороны, наиболее либеральные и «демократические» (будто бы демократические) группы земских и думских деятелей; с другой стороны – та часть интеллигенции, которая по своим интересам и вкусам стоит ближе к буржуазии, чем к пролетариату. Как же эта партия относится к вопросу об одной или двух палатах? «Партия допускает, – говорит программа кадетов, – в своей среде различие мнений по вопросу организации народного представительства в виде одной или двух палат, из которых вторая палата должна состоять из представителей от органов местного самоуправления, реорганизованных (преобразованных) на началах всеобщего голосования и распространенных на всю Россию». Таким образом, в состав партии входят как сторонники одной палаты, так и сторонники двух палат; значит, партия в целом как бы не имеет в этом вопросе своего решения. Но ведь политические партии для того и создаются, чтобы совместными силами бороться за общие цели; а вопрос об одной или двух палатах есть вопрос огромной важности; когда он станет на очередь, – а это близко, – вокруг него завяжется жестокая борьба. Как же это партия кадетов не имеет в этом вопросе своего решения? Факт этот объясняется следующим образом. Земцы и думцы, вообще собственники, входящие в партию, боятся больше всего всеобщего голосования и во что бы то ни стало хотят ограничить его «опасность» посредством второй палаты; интеллигенты же, входящие в партию, гораздо больше боятся критики и обличения со стороны рабочих и потому не соглашаются открыто стать на сторону такого противонародного учреждения, как верхняя палата. Отсюда – разногласия. Если бы кадетская партия в своей программе высказалась решительно за одну палату, из партии выступили бы земцы; а это самая богатая и влиятельная часть партии. Если бы программа определенно требовала двух палат, из партии выступила бы интеллигенция; а, между тем, партия нуждается в журналистах, лекторах и агитаторах. Поэтому партия говорит, что она допускает и те и другие мнения.

Но на самом деле это только фраза. Правительство хочет двух палат (на свой лад). Консервативная часть дворянства и буржуазии тоже хочет двух палат. Народу приходится еще только бороться за одну палату против этих сил. Партия, которая не поддерживает народа в этой борьбе, которая не высказывается определенно и решительно за его требование, уже тем самым оказывает поддержку консервативным силам. Если бы какая-нибудь партия объявила, что допускает в свою среду на равных правах сторонников и противников самодержавия, она этим самым отказалась бы от борьбы против самодержавия и, значит, фактически стала бы на его сторону. Так и тут. Но дело не только в этом. Мы уже сказали, что наиболее влиятельная, владельческая часть кадетов решительно стоит за две палаты (отдельные исключения могут быть, но в общем это так); пока что земцы заигрывают с интеллигенцией, но стоит им укрепиться в Государственной Думе или в Учредительном Собрании, и они без всяких церемоний порвут со своими немногочисленными интеллигентами левого крыла и со всей решительностью потребуют ввести в конституцию механику двух палат.

X

Можно, правда, возразить, что верхняя палата, за которую стоят кадеты-земцы, вовсе не является противонародным учреждением. В самом деле, как должна быть организована по их плану вторая палата? Вся Россия должна покрыться органами самоуправления, думами и земствами; и те и другие должны быть выбраны местным населением посредством всеобщего голосования; вот эти-то думы и земства и пошлют от себя депутатов в верхнюю палату. Что же тут плохого? – могут сказать кадеты. Однако, возразим мы, для чего-нибудь же вы придумали эту музыку? Ведь это не спроста? Казалось бы, здраво рассуждая, совершенно достаточно одной палаты, раз ее выбирает весь народ. К чему же на нее громоздить еще другую, земскую палату? Не слишком ли это большая роскошь?

Демократический строй требует, чтобы весь народ как можно ближе стоял к законодательству и принимал в нем как можно более активное участие. Нынешние государства слишком велики, чтобы весь народ во всем своем объеме мог непосредственно законодательствовать, т.-е. обсуждать и принимать законы. Поэтому народ управляет государством через представителей. Но народ сам должен стоять лицом к лицу со своими представителями, он должен выбирать их прямо и непосредственно, не через уполномоченных и выборщиков, и притом выбирать на короткий срок, не больше двух лет, чтоб иметь возможность отставить их, если они не выражают его воли. Такому демократическому требованию удовлетворяет всеобщее, равное и прямое голосование. Но верхняя или земская палата не отвечает этому демократическому требованию.

Допустим, что думы и земства избраны всеобщим, равным и прямым голосованием. Но земская палата будет уже избрана не населением, а думскими и земскими гласными; значит, избрание ее будет не прямое, а двустепенное. Это раз. Далее. Думы и земства выбираются городами и губерниями с очень различной численностью населения. Уравнять представительство дум и земств в верхней палате не будет никакой возможности. Значит, земская палата будет основана на неравном голосовании. Да и вообще интерес к выборам в земства и думы обыкновенно далеко не так велик, как к выборам в парламент; голосование населения далеко не столь всеобщее; буржуазные же классы, пользующиеся большим досугом, соберут при этих выборах все силы, чтоб обеспечить за собой верхнюю палату. Таким образом земские представители будут фактически избираться не-всеобщим, не-равным и не-прямым голосованием. И эта палата, представляющая только наиболее оседлую и обеспеченную часть нации, будет пользоваться такой же законодательной властью, как и вся нация. На каком основании? По какому праву? Пусть кадеты объяснят, как примирить вторую палату с демократической программой? Господа либералы очень горячо доказывают, что не нужно никаких классовых интересов, никакой классовой борьбы, ибо нация едина, священна и неделима. Как же это они сами выделяют из единой нации буржуазную часть и дают ей столько же прав, сколько и всей нации? Как же это они, демократы, хотят обеспечить за буржуазией двойное представительство: в нижней палате – со всем народом, и в верхней палате – особо. Если нация едина, то к чему же две палаты? Или, кроме нации, существует еще сверх-нация? И эти люди называют себя демократами! Поистине, не всякий, восклицающий: Господи, Господи! войдет в царствие небесное.

XI

Положение либералов в этом отношении очень затруднительное. Доказывать единство нации и защищать две палаты – нелегкое дело: фальшь и классовый эгоизм слишком уж ясно выступают тут наружу! Но либералы все-таки пытаются прикрыть хоть кое-как свои две палаты. У них для защиты есть два дешевых довода. Первый довод тот, что земская палата нужна для того, чтоб в парламенте были представлены интересы и нужды дум и земств. Второй довод тот, что одна палата будет слишком поспешно и необдуманно решать дела. Оба эти довода, если на них взглянуть открытыми глазами, лишены всякого смысла.