Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

своеобразное сотрудничество на почве учебы. Тем более, что их интересовали совсем разные предметы, Грейнджер больше увлекалась практическими дисциплинами, вроде создания зелий и трансфигурации, а Лавгуд предпочитала историю, легенды мира магии, рассказы о редких мифических животных и уникальных артефактах прошлых времён. Также выяснилось, что и Рональд с ней неплохо знаком, поскольку живут они практически по соседству — четыре стоящих неподалеку дома семей волшебников Лавгуд, Уизли, Диггори и Фоссет составляют небольшое закрытое общими и отдельными барьерами поселение вдали от города и даже в стороне от обычных деревень и дорог. Луна и Рональд, конечно, тоже не друзья с детства, но хотя бы общие темы для разговора найти способны. В итоге Лавгуд против всего плана «репетиторства» ничуть не возражала, даже наоборот, тем более что и её отец оказался одним из фанатов «героя-Поттера» и тоже был рад видеть его с друзьями у себя в гостях. Да и со стороны этот визит ни у кого не вызвал бы вопросов — Уизли и остановившийся у него на каникулы Поттер просто пошли в гости к соседке, а Грейнджер вместе с «увязавшимся» за ней Мерфи перенесла с Косой аллеи Тонкс. Благо ещё в начале их курсов стажеров аврората заставляют посетить все не столь уж многочисленные магические поселения Британии на случай, чтобы у них остались координаты для самостоятельной аппарации по тревоге.

— Я понимаю, — серьёзно, без привычной своей отстранённости произнесла Лавгуд, вновь переводя взгляд на поле, где трое второкурсников тщетно пытались окружить Тонкс. — Я тоже была в школе, видела, как Гарри Поттер раз за разом оказывается в центре неприятностей. Слышала, о чем говорят в коридорах. Я хорошо знаю, что люди часто боятся того, что они не понимают.

— Даже волшебники? — уточнил Кайнетт с интересом.

— Особенно волшебники. Они думают, что знают об этом мире всё, в отличие от простых магглов. И потому то, что они не могут объяснить, пугает их куда сильнее, ведь нельзя всё свалить на привидения, гремлинов, бесов или ведьм. А ты так не считаешь?

— Я волшебник, пусть и недолго, но я уверен, что не знаю всего об этом мире. Однако стремлюсь узнать больше, как, по-моему, и положено волшебнику. Только за одно поколение в любом случае нельзя стать даже настоящим мастером магии, не говоря уже о том, чтобы узнать о ней всё. А тем более о целом мире.

— Считается, что всё-таки можно. Но чтобы узнать абсолютно всё и обо всём, есть лишь один способ.

— Да, и какой?

— Исток.

— Что?! — Кайнетт даже забыл о тренировке на поле и изумлённо обернулся к юной ведьме.

— Исток. Корень мира. Начало всех начал, — объяснила та как нечто само собой разумеющееся, затем сделала глоток шоколада поочередно из одной и из другой кружки. — Очень древняя легенда волшебников, старше и кельтов, и Рима, возможно, пришедшая из Египта или даже Вавилона. Легенда о месте, откуда в мир приходит магия и где хранятся все знания на свете. Красивая, но не самая моя любимая, да и сейчас о ней почти никто уже не помнит. Я до конца не уверена, сколько в ней правды, слишком уж невероятно звучит.

— А почему не самая любимая? — только и смог спросить маг. Для него и для всех в Ассоциации существование Истока было научно доказанным фактом, более того, способам добраться до него посвящались исследования и диссертации. А здесь он находится всего лишь в статусе полузабытой легенды. — Неужели ты бы не хотела получить безграничную силу и все знания о прошлом и будущем?

— Нет. Это было бы слишком скучно, — спокойно ответила Лавгуд, словно речь не идёт о величайшей цели всех магов. — Если тебе уже известно абсолютно всё, то не сможешь больше узнать ничего нового. Даже придумать больше не сможешь, ведь ты теперь знаешь всё — что есть в мире, а чего нет. Ну, вот возьмём, к примеру, кизляков.

— Прости, кого?

— Морщерогих кизляков, — сказала она таким тоном, словно любому человеку просто стыдно не знать о таких. — У них семь глаз и восемь ног, они могут дышать под водой, становиться невидимыми и любят воровать с полок сыр, их панцирь красно-бело-зелёного цвета и очень красиво блестит. Они строят гнёзда под землёй рядом с домами волшебников и ведьм и приносят удачу, если ты увидишь их на закате. Живут они по триста лет, но редко долго сидят на одном месте, под землёй кочуя от одного дома к другому. Прямо под ногами их должно быть сейчас не меньше трёх дюжин… А ещё ни единый волшебник или маггл никогда ни одного из них не видел.

— Э-э, что? — Кайнетт уже окончательно потерял нить разговора. С одной стороны, с Лавгуд было общаться проще, чем с Грейнджер, ведь она выросла в мире магии. С другой, в такие моменты её логика становилась почти непостижимой для понимания.

— Они не то, что есть, но то, что может быть. Могут оказаться именно такими, а могут — совершенно иными, есть миллион возможностей, кто они на самом деле и как именно живут. Волшебникам таких вещей очень не хватает. Например, магглы давным-давно услышали от какого-то сквиба о кельпи в одном из шотландских озёр, и с тех пор тысячи человек пытаются найти её, написаны сотни книг и теорий, кто это или что это — от выжившего динозавра до дракона из иного мира или пришельца со звёзд… Магглы хотят верить, что рядом с ними есть что-то, о чём они пока не знают. Они придумывают версии, пытаясь вообразить, что это и как оно живёт. Так почему мы так не можем? Почему мы, волшебники, больше не хотим увидеть нечто необычное или невероятное в нашем мире?

Маг промолчал, не сумев на это ничего ответить. Он сам, как ученый, всегда выступал за рациональность и дальнейшее познание мира через мистические науки, но в рассуждениях этой девочки было что-то притягательное, пусть и совершенно чуждое его мировоззрению. А ещё Арчибальд поклялся никогда и ни за что при ней даже не упоминать о Зеркале души и механизме его работы. Эта мистерия считалась одной из сильнейших, но ему она была недоступна, ведь для создания Зеркала требуется абсолютная, почти фанатичная вера или убежденность в чём-то. Настолько сильная, что способна превзойти законы реального мира. И именно маг с подобными взглядами, вроде неё, способен подобного достичь, а в этом мире нет ни Ассоциации, ни её охотников, которые бы взяли под контроль человека с настолько опасными способностями.

— Похоже, они опять проиграли.

— Кто? — переспросил он, затем перевел взгляд