Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин

В. Шурыгин в публикации «Великий Маринеско» обо всем этом пишет так:

И еще одно, очень важное, лодку в заранее оговоренном районе не встретили наши сторожевые катера и корабль сопровождения. Она опять же на свой риск пошла под перископом к базе незнакомым фарватером… Пусть рассказывают, как рад был капитан I ранга А. Орел, как бежал по льду и радостно кричал: «Я знал, я знал, что вы придете с победой!» Но лучше бы вместо всего этого избавили бы С-13 от смертельного риска и явной возможности «смыть кровью».

В. И. Дмитриев в книге «Советское подводное кораблестроение» пишет о возвращении С-13 из этого похода:

Возвращаясь в Турку, С-13 была вынуждена пройти около трех миль подо льдом. C трудом пробив рубкой торосистый лед, лодка приняла на борт прибывшего на ледоколе для ее встречи командира дивизиона капитана I ранга А. Е. Орла. Он перешел с ледокола на подводную лодку по льду.

Еще одна деталь: подлодка С-13, согласно записи в историческом журнале, отправлялась в поход из Ханко. Однако в уже упоминавшемся дневнике ее радиста Михаила Коробейника есть запись:

11.01.45 г. 10.00. Снявшись со швартовых, отошли от финского парохода «Полярная звезда»[152] (однако в какой гавани это было – в Турку или Ханко, Коробейник почему-то не указывает. – А. О.). В 23.55 вышли из шхер, погрузились на глубину 15 метров…

По моему мнению, в гавани Ханко, расположенной на территории советской базы ВМФ, арендованной у Финляндии с сентября 1944 г., финские корабли находиться не могли. Кроме того, шхеры расположены на выходе из Турку, а не из Ханко. Значит, по какой-то причине, выйдя в поход из Ханко, C-13 почему-то вернулась в Турку («…и пришвартовалась левым бортом к плавбазе «Смольный» – записал Маринеско в «Истории КПЛ C-13»). В воспоминаниях же одного из членов экипажа С-13 о ее возвращении на базу из этого похода говорится: «На причале экипаж С-13 приветствовали матросы, старшины и офицеры, командиры подводных лодок…»

В «Истории КПЛ С-13» Маринеско, описывая возвращение на базу в Турку, о встречающих судах и людях не упоминает, но указывает, что это произошло в 4.00, то есть в полной темноте, за несколько часов до подъема. Так что, скорее всего, на базе никто лодку Маринеско не встречал, и значит, он вполне мог дать команду лечь на грунт возле причала или плавбазы. И этот «знак протеста» был вызван не тем, что вернувшуюся на базу С-13 в нарушение канонов подводного флота никто не приветствовал, а тем, что ее в условленном месте не встретил ледокол и она просто могла погибнуть. A может, ледокол потому и не вышел навстречу, что на маршруте С-13 подстерегала неизвестная подлодка (или подлодки) и лодка Маринеско вообще не должна была вернуться на базу? Может, Маринеско поэтому и положил свою лодку на грунт возле стоянки и целые сутки не всплывал, чтобы вся база узнала, что С-13 с экипажем вернулась в целости и сохранности, а значит, в этот поход с ней уже ничего больше случиться не может?

Тогда этим беспрецедентным и нелепым, на первый взгляд, поступком Маринеско спас свой экипаж от гибели и заслужил навеки его благодарную любовь, а также глубокое уважение всех советских подводников.

Но возможно, этим же поступком Маринеско заработал стойкую, долго не проходящую ненависть командования, не сумевшего исполнить указание Инстанции о ликвидации подводной лодки, которая выполнила секретное задание особой важности – потопила немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф», вывозивший из Восточной Пруссии документы о тайном предвоенном советско-германском сотрудничестве.

Завершить эту главу хочется документом – заметкой о потоплении «Густлоффа», о которой всегда сообщалось, что она была напечатана во вторник 20 февраля 1945 г. в шведской газете «Афтонбладет». Качественная фотокопия вырезки из нее впервые была опубликована в главе «Звездный поход А. И. Маринеско» в уникальном издании «Подводные силы России. 1906–2006» [100]. Интересно, что в шведском тексте дата потопления не указана, более того – отсутствует и дата выхода газеты (см. с. 38 Фотоприложений). Однако в уголке остро заточенным простым карандашом надписано: «20.02.45 г.». Вероятно, эта дата проставлена рукой командира 1-го дивизиона подводных лодок капитана 1-го ранга А. Орла, так как именно этим числом датировано и его представление командованию на присвоение командиру С-13 А. Маринеско звания Героя Советского Союза. Первые и, скорее всего, единственные на тот момент данные о результатах потопления «Густлоффа» А. Орел нашел в купленной им в газетном киоске Ханко или Турку шведской вечерней газете и не только привел их в своей докладной, но и приложил к ней эту вырезку из газеты, благодаря чему она и сохранилась [100, c. 259].[153]

На дне немецкое судно более чем с 7 000 пассажиров

Утонули в течение 15 минут после торпедирования вблизи Данцига. Четыре немецких транспортных судна утонули от русских морских истребителей (marinfliget).

Стокгольм, воскресенье

(ФНБ) Это немецкий корабль «Вильгельм Густлофф» водоизмещением 25 000 тонн, оказавшийся чуть впереди каравана судов, следовавшего из Данцигской гавани в начале суток, после торпедного залпа затонул, согласно первым сообщениям в нескольких утренних газетах. Из 8 000 пассажиров спаслись лишь 998 человек. На корабле находились 3 700 курсантов-подводников, которые обучались для запланированной подводной войны, и свыше 4 000 беженцев с Востока, большинство которых составляли женщины и дети. Через десять минут после торпедного кольца или торпедного залпа (в шведском тексте torpederingen, что это – термин, означающий торпедный залп, или намек на то, что лайнер был одновременно атакован несколькими подводными лодками или несколькими торпедоносцами? – А. О.) корабль потряс удар (tick) в борт, и он затонул пять минут спустя. Корабль, который принадлежал немецкой общественной организации “Kraft dürch Freude”(«Сила через радость». – А. О.), посещал Стокгольм в июне 1939 года, тогда сюда требовал немецкие войска еще Лингиаден (Lingiaden).

На снимке: вид этого торпедированного океанского лайнера ранее в Гамбургской гавани после выполнения испытательного рейса в марте 1938 года.

Москва, воскресенье

(ФНБ через ТАСС) Еще во вчерашней вечерней передаче русские сообщили в коммюнике: четыре немецких транспортных судна водоизмещением 10 000 тонн, 6 000 тонн, 6 000 тонн и 5 000 тонн потоплены русскими морскими истребителями в южной части Восточного моря в результате торпедных и бомбовых уничтожающих ударов.

Нельзя не отметить, что в ссылке исследователя И. Калмыковой на публикацию в той же газете «Афтонбладет» от того же 20 февраля 1945 г., в уже упоминавшейся публикации в журнале «Октопус», приводятся другие цифры и детали этого потопления:

…на борту «Вильгельма Густлова» находилось 9 000 человек, в том числе 22 высокопоставленных партийных чиновника из польских земель и Восточной Пруссии, генералы и старшие офицеры РСХА (ведомство Гиммлера), батальон службы порта из войск СС численностью 300 человек, а главное – 3 700 унтер-офицеров, выпускников школы подводного плавания и сто командиров подводных лодок, окончивших специальный курс обучения.

А. Орел в своем представлении на Маринеско строго придерживается данных, указанных в полностью приведенном здесь переводе заметки из шведской газеты, и даже ссылается на эту публикацию: «В момент потопления на борту лайнера находилось свыше 8 000 человек – обученных специалистов-подводников… Этого было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа» (последнее – уже собственное рассуждение Орла, базирующееся на указанных в заметке цифрах).

К этому можно добавить, что в наши дни экскурсоводы в бывшем лагере смерти Освенцим рассказывают, что при наступлении советских войск руководство, охрана и «сотрудники» лагеря, широко практиковавшие опыты над живыми людьми, в том числе изучая их выживаемость в ледяной воде, эвакуировались из Польши на лайнере «Вильгельм Густлофф». Первая же торпеда советской подлодки взорвалась в районе их размещения на судне, буквально разорвав многих на куски, другие же закончили свою жизнь в ледяной воде.

Возвращаясь к приведенной выше вырезке из шведской газеты, следует отметить, что, скорее всего, эта газета действительно от 20 февраля 1945 года, так как:

– 20 февраля 1945 г. был вторник, поэтому попавшие в поле этой газетной вырезки четыре сообщения шведского телеграфного агентства ФНБ (в том числе одно со ссылкой на ТАСС и одно со ссылкой на Рейтер), помеченные одним и тем же днем – воскресеньем, выглядят совершенно естественно и являются самой свежей на тот момент информацией, если учесть, что по понедельникам эта газета не выходила;

– в той же газете напечатана заметка корреспондента газеты «Обсервер» под названием «Иден должен провести конференцию в Италии», где упоминается о том, что условия выхода из войны Италии надо решать с учетом закончившейся Крымской конференции. Эта конференция, известная также под названием «Ялтинская», проходила с 4 по 11 февраля, итоговое заявление глав правительств было подписано 14 февраля 1945 г. Из этого следует, что воскресенье, которым помечены все информации, – это 18 февраля 1945 г. Непонятно другое – почему информация о событии, произошедшем целых две с половиной недели тому назад, подается как свежая сенсация в солидной газете («Афтонбладет» без перерывов выходит с 1830 г.)? Почему эта публикация появляется в шведской газете лишь через пять дней после возвращения подлодки С-13 на советскую базу, расположенную на территории Финляндии? Почему об «атаке века» в то время не было ни единого сообщения в советской прессе?