Читаем без скачивания Неотразимая - Вера Кауи

Чего она только не выделывала, даже в компании своих друзей. Она ввела Дана в узкий круг группового секса и посвятила в его секреты. Он снял ее в самых разнообразных позах: в цепочке гомосексуалистов, в компании лесбиянок — и похуже. Она была ненасытна, могла довести до полного изнеможения двух партнеров одновременно.

Полученные от нее деньги легли в основу его не такого уж маленького — но всегда недостаточно большого — счета в одном из швейцарских банков. А когда он достаточно повзрослел и стал вращаться в мире Ричарда Темпеста, где было полным-полно богатых, скучающих и часто безнадежно одиноких женщин, он устроил на них настоящую охоту. Он получал от них не только деньги, в их лице он мстил предавшим его матери и сводной сестре. И сам, в свою очередь, предавал каждую соблазненную им женщину. Когда самолет, на котором его мать летела в Европу, чтобы сделать себе третью пластическую операцию, врезался в скалу, он подумал только: «Тем лучше», — надеясь, что теперь освободился от нее, но очень скоро обнаружил, что репутация его матери вовсе не погибла вместе с ней. Он понял это, когда попробовал шантажировать отчима.

Он шпионил, подглядывал, установил подслушивающие устройства, снял копии с некоторых документов и наконец предстал перед Ричардом с доказательством его участия в международном картеле, которым управляли несколько американских сенаторов, президент южноамериканской республики, несколько армейских генералов, высокий чин из ЦРУ, а также ряд крупных промышленников.

— Только попробуй, — лениво отозвался Ричард, — и я вытащу на свет всю подноготную твоей матери. Не больше и не меньше. Насколько мне известно, ты страшно уязвлен тем, что твоя мать была шлюхой. — Он тихо, добродушно рассмеялся, что означало: ты у меня в руках. — Вот так, мой дорогой, именно поэтому я на ней и женился. Она была испорченной, пустоголовой потаскухой, но ты… До меня доходили кое-какие слухи… Про драки, про то, как безжалостно ты разделывался с теми, кто тебя унижал, и тогда я подумал: вот мальчик, который мне по сердцу, если, конечно, забыть о том, что у нас обоих сердца нет. Именно этот мальчик мне и нужен. Терзаемый ненавистью к ней и ко всем женщинам. — Еще один ехидный смешок. — Кто, по-твоему, напустил на тебя Марджери, чтобы «усовершенствовать» твое сексуальное образование? Чьими деньгами она тебе «заплатила»? Мне все о тебе известно, мой милый. О тебе и твоих щедро оплаченных извращениях… — Улыбка Ричарда жгла, как кипящая смола. — Ты должен меня благодарить за то, каким ты стал… — Улыбка исчезла. — Я потакал тебе и позволял вытворять черт-те что ради собственного удовольствия. Теперь ты будешь делать это для меня. — Покачав головой, он ласково попенял:

— Всегда читай то, что набрано мелким шрифтом, милый мальчик, а там написано: «Никто никогда ничего не делает даром. За все нужно платить…» — Его голос стал властным, холодным и жестоким. — Вот моя цена: ты будешь работать на меня. Я хочу приобрести кое-какую недвижимость.

У ее владельцев есть жены, соблазнить которых тебе не составит труда. Ты будешь действовать по моему указанию. Деньги можешь оставлять себе. В данном случае они меня не интересуют.

И не успел Дан опомниться, как оказался включенным в жесткую структуру Организации — безжалостного монстра, пожиравшего людей и собственность и готового раздавить всякого, кто встал бы у него на пути.

— А после моей смерти все достанется тебе, мой мальчик. Кому ж еще? Считай, что откладываешь деньги на старость. — Он снова засмеялся, и Дан тоже, думая, что они смеются вместе, что их объединяет ненависть и презрение к остальным. Только они смеялись не вместе. Это Ричард над ним смеялся. Как всегда. И оставил все Элизабет. Первой женщине, которую Дан не смог назвать шлюхой. И поэтому ненавидел еще больше. И решил ее уничтожить.

Теперь он с облегчением вздохнул. Он отомстит не только ей, но и Ричарду. С его хитрой игрой. В чем бы она ни заключалась. Дана передернуло. Все игры Ричарда были грязными. Но для чего он затеял эту игру?

Дан ничего не мог понять. Потому что Элизабет дочь его сестры? Но он жестоко обошелся с Хелен, потому что ненавидел ее. Ненавидел всех. Он использовал людей, покупал и продавал как продукцию Организации. Он любил только власть. И пользовался ею. Чтобы разрушить, уничтожить, раздавить, изувечить, как только у него под рукой окажутся подходящие средства. Как та пленка, на которой его мать с омерзительным слюнявым стариком… Он отшвырнул это воспоминание прочь, как сигарету. Никто не должен об этом знать. Вот для чего ему нужно тянуть из них деньги, пока завещание не вступит в силу, тянуть, пока дают…

Пускай Луис Бастедо покопается в мозгах у Элизабет. Тогда могут всплыть новые доказательства. И Харви, честному, справедливому, неподкупному Харви, не придется пачкать руки о ложное завещание.

Дан еще раз глубоко, удовлетворенно вздохнул. В конце концов все состояние достанется ему.

Глава 13

— Просто позвольте этому случиться, — сказал Луис. — Ждите, что это случится, желайте этого.

Элизабет послушно кивнула.

Они находились в гостиной у Хелен, где все дышало покоем и изяществом. Луису требовалась доверительная атмосфера, и эта небольшая комната с опущенными шторами подходила для этой цели как нельзя лучше.

Начавшийся сразу после полудня дождь мягко стучал по террасе и шелестел в кустах за окнами. Здесь все неуловимо напоминало о Хелен, собравшей в этой восьмиугольной комнате все истинные сокровища Мальборо.

Элизабет опустилась в обитое бледно-фисташковым шелком кресло времен Людовика XVI. Дэв, придвинув к себе точно такое же, уселся рядом с ней. Луис расположился напротив, поставив маленький магнитофон на инкрустированный столик розового дерева. Стены гостиной были искусно расписаны изображениями птиц, деревьев и водопадов, на темно-бирюзовом ковре был выткан тот же узор. Повсюду благоухали цветы: розы, гвоздики, огромные махровые маргаритки с золотистой серединкой. В лаковых шкафчиках хранилась коллекция нефритовых зверюшек и безделушки Фаберже, а на бюро из золоченой бронзы стояла коллекция миниатюр с изображениями членов семьи. На маленьких столиках красовались статуэтки из мейсенского и дрезденского фарфора, в тусклом свете, проникавшем через шторы, мерцали хрустальные подвески люстры.

— Вам удобно в этом кресле? — непринужденно спросил Луис.

Элизабет утвердительно кивнула, но держалась слишком прямо.

— Так. Я уже объяснил, что собираюсь делать… вам понятна суть процедуры? Есть вопросы?

Она покачала головой.

— Хорошо, — сказал Луис. — Теперь попрошу вас посмотреть на эту прекрасную люстру у вас над головой. Так… голову откиньте назад, не отрывайте взгляда. Когда люстра начнет расплываться, закройте глаза.